— Я все ждала, когда ты об этом заговоришь. — Стефани посмотрела на часы. — Приедешь в Лондон — покажу тебе письмо, которое Фрэнк получил год назад.
Мэтью не знал, что делать. Ему так не хотелось отпускать ее!
— Когда я смогу познакомиться с Фрэнком?
— Через пару месяцев слетаем в Нью-Йорк. Твой нынешний фильм будет на стадии озвучивания. — Ей хотелось расспросить его о фильме, говорить о чем угодно, лишь бы подольше не уходить. В то же время она испытывала потребность побыть одной — обдумать услышанное.
— А если возникнут осложнения?
— Что-нибудь придумаем.
Их взгляды встретились.
— Как насчет нас, Стеф? Тоже что-нибудь придумаем?
Она напряглась и севшим голосом ответила:
— Ты сказал: нас больше нет.
— Я ошибся.
— Правда?
— Стефани, ты — единственная…
— Молчи.
— Стефани, ты все равно не сможешь от этого убежать!
— Чего я точно не смогу, так это пережить такое снова. Не торопи меня, Мэтью. Пожалуйста! — и она разрыдалась.
Когда он отпустил ее, она вся дрожала.
— Не смотри так! — взмолилась она.
— Извини. По-другому не умею.
Стефани отвернулась.
— Господи, Мэтью, если бы ты только знал, как я тосковала по твоей улыбке, по…
— По чему еще?
Она его оттолкнула.
— Я не готова, Мэтью. Я… Это был такой шок — увидеть тебя через столько лет и узнать, что…
— Шок? Ты же призналась, что приобрела права на эту постановку, потому что знала: я схвачусь за нее.
— Увы. Все мои планы сводились к тому, чтобы поманить тебя ею — и отнять.
— Месть?
Она наклонила голову.
— Ты отказалась от этого намерения, потому что…
— Потому что мои чувства остались прежними! — выкрикнула она. — Ты это хотел услышать? Так оно и есть. Эта встреча — величайшая ошибка в моей жизни. Ну почему ты на меня действуешь? Я не понимаю, что говорю…
— Не сердись.
Она зашарила ногами по полу в поисках туфель.
— Тебе легко говорить! Ты не страдал, как я. Взял и выложил, что расстался с женой, — и ждешь, что я побегу за тобой, как собачка. Не дождешься!
— Ладно, ладно, — он в шутливом жесте воздел руки к потолку.
— Не смейся. Я и так достаточно унижена. Если нам суждено вместе работать, не стоит больше вспоминать о прошлом. Пусть между нами будут только деловые отношения. Смотри на меня как на продюсера, а я на тебя — как на режиссера. Договорились?
Последнюю фразу она произнесла, уже стоя возле двери. И, не дождавшись ответа, обернулась.
— Договорились?
Он раздраженно дернул себя за упавшую на лоб прядь черных волос.
— Если тебе так легче, я согласен. Чисто деловые отношения.
— Отлично. Позвони, когда приедешь в Лондон. Познакомишься с Бронвен — мы партнеры. По-видимому, тебе захочется взять с собой Вуди и Боба Фэрли?
Мэтью кивнул.
— Что ж, доброй ночи. Если ты сможешь уснуть. — Как раз в это время потолок дрогнул от дикой какофонии звуков.
И она ушла, злясь на него за покладистость. А еще больше — на себя за то, что стала жертвой собственной откровенности.
* * *
Сидя у окна, Мэриан видела, как отъехала Стефани. У нее было такое ощущение, словно сама судьба в образе Стефани Райдер постучалась в дверь — а возможно, уже вошла. Теперь, когда улеглось первоначальное волнение от знакомства с удивительной женщиной, взявшей на себя устройство ее жизни, она опять почувствовала, как ее, словно вакуум, засасывает одиночество. Вся ее жизнь была связана с Мадлен, и теперь Мэриан испытывала страх перед надвигающимися переменами.
Но она примет эти перемены — хотя бы потому, что не в силах больше тупо смотреть на свое отражение в зеркале. Жизнь потеряла смысл. Мэриан снова стала уродиной. Волосы жалкими космами спускались на плечи. Поры заполнили ядовитые испарения. Ну что ж… Зато в ее жизни было несколько месяцев, когда она чувствовала себя живой и звонкой, потому что ее любил Пол…
К горлу подступил комок. Мэриан побрела к кровати; по щекам текли слезы.
— Где вы? — прошептала она в пустоту ночи. — Пол, Мэдди, где же вы?
Из люка посреди тротуара донесся протяжный свист. Мадлен заглянула туда — на нее, ухмыляясь, глазели из-под касок двое рабочих; по-видимому, особый интерес вызвали ее ноги. Она весело помахала им рукой и поспешила перейти на другую сторону Найтсбриджа. Сверилась со шпаргалкой в кулачке: да, адрес правильный. Полюбовалась своим отражением в витрине и двинулась дальше, по Бромптон Роуд. Очутившись перед стеклянными дверями, поискала на панели интеркома нужную кнопку. Агентство Дейдры Крэбб оказалось на третьем этаже. Мадлен назвала себя, и дверь отворилась. Она поднялась по лестнице — легкой походкой, но желудок свело от волнения.
На третьем этаже она толкнула вращающуюся стеклянную дверь. Девушка в приемной подняла глаза, но не успела что-либо сказать, как из противоположной двери вышла молодая женщина строгого вида — личный секретарь Дейдры Крэбб.
— Сюда, пожалуйста.
Мадлен улыбнулась, но не дождалась ответной улыбки. Пройдя через несколько дверей, они очутились в кабинете Дейдры Крэбб.
— Мадлен Дикон, — возвестила секретарша и смерила Мадлен критическим взглядом. Та отбросила с глаз непослушные пряди; на запястьях зазвенели золотые и серебряные обручи.
Дейдра Крэбб оторвалась от монитора компьютера. У нее были темно-рыжие, высоко взбитые над головой и опускавшиеся ниже плеч волосы — такие густые, что мисс Крэбб казалась еще более тонкой и гибкой, чем на самом деле. На красивом лице сияла улыбка.
— А, Мадлен, — протянув к ней обе руки, Дейдра двинулась навстречу. — Добро пожаловать.
Рослая — даже выше Мадлен, — она обняла девушку за плечи и подвела к одному из черных кожаных кресел в углу. Потом обернулась и сделала секретарше знак, чтобы та вышла.
— После нашего телефонного разговора я с нетерпением ждала встречи.
У нее был негромкий, мелодичный голос, а теплая улыбка сразу располагала к себе.
— Я тоже. Для меня это большая честь. Вы пользуетесь такой известностью, и к вам не так-то просто попасть.
Сощурив кошачьи глаза. Дейдра любовалась открытым лицом Мадлен. Вот, значит, какая она, эта девушка, готовая отвалить десять кусков каждому, кто даст ей шанс. Дейдра усмехнулась.
— Действительно, я принимаю далеко не всех, кто хочет со мной встретиться: где взять время? В агентстве есть другие сотрудники, которые специально занимаются текучкой. Обычно новичкам приходится иметь дело с ними.
Дейдра обошла кофейный столик и уютно устроилась в другом кресле, скрестив стройные ноги и одернув подол юбки горчичного цвета. Потом подперла кулаком подбородок и спросила:
— Итак, ты мечтаешь стать моделью? Хотя что я спрашиваю! Иначе тебя бы здесь не было.
Мадлен захихикала. Восхищенный блеск в глазах Дейдры вернул ей уверенность в себе.
Дейдра склонила голову набок. Столь быстрая метаморфоза в поведении посетительницы ее поразила.
— У тебя большой опыт работы моделью?
До сих пор, проходя собеседование, Мадлен давала волю фантазии, но в Дейдре было нечто, исключавшее подобные уловки.
— По правде сказать, никакого.
Дейдра кивнула.
— Ничего. Подозреваю, что под всей этой штукатуркой ты необычайно красива. Повернись лицом к свету.
Пропустив «штукатурку» мимо ушей, Мадлен повернула лицо так, что на него упал оранжевый свет лампы. Она успела побывать у четырех агентов; все они вначале проявляли интерес, однако потом отказывали. Откуда ей было знать, что за этим стоит Дейдра Крэбб, чье влияние в этой области было очень велико? Тем не менее Мадлен хотелось понравиться Дейдре — ей казалось, что эта женщина способна изменить ее жизнь. У нее участился пульс; по телу как будто пробежал электрический разряд; щеки окрасил румянец. Мадлен облизнула трепещущие губы. Мелькнула мысль о Поле, и ее бросило в жар; в глубине фиалковых глаз загорелся темный огонь страсти. Завороженная, Дейдра подалась вперед. В этом взгляде, и томном, и похотливом, было столько чувственности, что ее охватило волнение. За двадцать лет карьеры агента она еще не сталкивалась ни с чем подобным.
— О Господи!
Мадлен потупилась. Однако она не представляла себе всей силы произведенного на Дейдру впечатления. Сама же Дейдра быстро овладела собой.
— У тебя превосходная лепка лица, Мадлен. Как насчет веснушек — высыпают иногда?
— С какой стати?
Дейдра подняла руку.
— Многие их даже не замечают. А на теле? Есть какие-нибудь изъяны — родинки, бородавки?..
— Вы шутите? Бородавки бывают только у стариков. Или нет?
Дейдра улыбнулась. Эта девушка непостижимым образом сочетала в себе, казалось бы, несоединимые качества. Только что всеми порами источала похоть, а теперь — святая наивность.
