— Джек посватался через месяц после нашего знакомства.
— Знакомства в «Вол-Марте»…
— Ты уже слышала? — Марта потерла лицо. — Это длинная история. Ты не поверишь!
— Думаю, теперь я поверю чему угодно.
— В общем, Джек сказал, что знает отличного парня. Джек был кем-то вроде его гуру в академии боевых искусств. У этого «отличного парня» были какие-то личные проблемы, и Джек помог ему с ними справиться. Этим парнем оказался Глен.
— Джек знает, что между вами было?
— Он знает, что у нас был роман. Про ребенка он не знает.
— И как они к этому относятся?
— Ты имеешь в виду — к тому, что оба знают, что я классно сосу? — Марта хохотнула.
— Марта Россани, ты невыносима! Я серьезно…
— Нормально, — она состроила грустную гримасу. — Хотя с Гленом я особо не разговаривала. Наверное, о некоторых вещах лучше молчать. — Марта подвинулась на подоконнике и плотнее завернулась в одеяло. — У него были свои заскоки — у кого их нет? — но мне ни с кем и никогда не было так же хорошо.
— Даже с твоим будущим супругом?
— Последние десять лет я провела в поисках мужчины, который мог бы сравниться с Гленом.
— И Джек может сравниться?
— Джек другой.
Не может быть!
— Так что, — ее кузина повернулась к ней и посмотрела, поигрывая бровями, — ты собралась заарканить Глена?
— Ну, после того, что ты рассказала, — нет.
— Он очень сексуален, — сказала Марта, — у него отличная задница.
— Я ищу более глубоких качеств в мужчине, — высокомерно ответила Джози.
— А разве может быть глубже?
— У Дэмиена тоже была отличная задница. Но, к несчастью, ему нравилось предлагать ее и другим женщинам.
— Ты все о нем думаешь?
Джози поковырялась в ногтях.
— Все меньше и меньше.
— Единственный способ о ком-то забыть — это заменить его кем-то другим. Хотя это и не политкорректно, да?
— Возможно — зато правда.
— Я предпочитаю быть с кем-то. Я не чувствую себя целой без мужчины. Ужасно жалко?
— Ужасно.
— Фелисия меня пугает, она настолько самодостаточна. Ей нравится быть одной. Я так не могу. Мне нужно, чтобы кто-то во мне нуждался. Без Джини я чувствую себя брошенной на произвол судьбы. Меня несет без якоря, Джози. — Марта с трудом окончила последнее предложение, обхватив себя руками за плечи и закатив глаза. — Слишком тяжело!
Джози засмеялась.
— Возьми этого парня, с которым ты познакомилась в Нью-Йорке. Он бросает тебя после первого же свидания, унижает твое чувство собственного достоинства, переходит к следующей жертве, и все, что тебе остается, — это размышлять о том, что ты сделала не так. Почему мы им позволяем так с нами обращаться?
— Гормоны, — сказала Джози. — Во всем виноваты гормоны.
— Если все дело в гормонах, тебе подошел бы Глен.
— Боюсь опять влюбиться не в того, кого надо…
— Ты много думаешь об этом парне, с которым познакомилась, да?
Джози кивнула.
— Больше, чем хотелось.
— Тогда, может, ты уже влюбилась не в того.
— Марта, я не могу опять наступать на те же грабли. Мое… эго этого не перенесет.
— В таком случае, возможно, идея повеселиться с Гленом не так уж и плоха. Он изменился, Джози. Джек говорит, что он очень чистый человек. Прошло много времени. Все меняется, люди меняются.
— Ты веришь тому, что говорит Джек?
— Я прислушиваюсь к его мнению.
— Он свои мнения раздает направо и налево.
— Я даже спрашивать не буду, что ты думаешь о Джеке.
— А я ничего не буду говорить.
— Тебе и не обязательно. У тебя на лбу все написано, — Марта плотнее замоталась в одеяло.
— Марта, — терпеливо начала Джози, — ты самое прекрасное создание на этой планете. Не считая, конечно, Кетрин Зету-Джонс, или Дуглас, или как ей нравится себя называть. А он… он скорее пришелец с другой планеты.
— Внешность — это еще не все. Ты сама только что сказала.
— Это все, если ты выглядишь, как Квазимодо после серьезной попойки.
— Так нечестно.
— Он похож на шарпея.
— Я люблю собак.
— При этом не обязательно выходить за них замуж.
— Джози, — вздохнула Марта, — у меня были и плейбои, и плебеи, и эстеты, и атлеты, были панки, были «танки», нуворишей — выше крыши, и потомственный магнат, и некто без гроша в кармане.
— Зато теперь у тебя некто уродливый и несносный.
— Никто не смог сделать меня счастливой.
— А Джек смог?
— Я с ним познакомилась через неделю после смерти Джини. Он вел себя замечательно. Он поддерживал меня, давал советы и всячески способствовал раскрытию моего внутреннего «я».
— А с каких пор твое внутреннее «я» закрылось?
— Я лучше понимаю себя и свои чувства с тех пор, как встретила Джека.
— Ты считаешь, это достаточная причина, чтобы выходить за него замуж?
— Я хочу ребенка, Джози. Я испытываю в своей жизни огромный дефицит, имя которому — ребенок. Я хочу возить коляску. Я хочу знать все о памперсах. Я хочу быть мамой.
— Ты делаешь это ради того, чтобы покончить с прошлым, или потому что любишь Джека?
— С тех пор как умерла Джини, во мне что-то перевернулось, и я вдруг поняла, что ничего, кроме этого, не имеет значения. Ни деньги, ни внешность, ни посещение дорогих ресторанов, ни обладание самой модной сумочкой. Я хочу ребенка, пока еще могу его заиметь, и Джек готов разделить со мной ответственность за него.
— Готов?! Марта, да ему скоро шестьдесят стукнет!
— Ему сорок восемь. Он просто не пользуется увлажняющим кремом.
— Если это результат занятий восточными боевыми искусствами, то я лучше буду лопать шоколадки «Хершис» в неограниченном количестве.
— Джози, я ведь тоже не становлюсь моложе. Что, если все мои яйцеклетки мутировали из-за чрезмерного употребления кока-колы?
— Тебе тридцать четыре, у тебя еще полно времени.
— Никогда не знаешь наверняка.
— А что, если его сперматозоиды уже не могут заплывать так далеко. Что, если все, на что они способны, — это бултыхаться на отмели? Ты бы все равно вышла за него?
Лицо Марты исказила недовольная гримаса.
— Выходить замуж для этого не обязательно. Ребенка можно зачать, имея в распоряжении баночку из-под джема и кухонную спринцовку. Ради всего святого, ты же отмечаешь День Благодарения, у тебя должна быть где-то такая штука!
— Дурацкая тема. Я хочу ребенка, рожденного в любви.
— Любовь! Вот ключевое слово, Марта.
— Он меня любит. Он меня обожает. Он мной дорожит. Он единственный человек, который предложил мне выйти замуж. Все остальные — хотели попользоваться.
— Но сама-то ты его любишь, Марта?
— Слишком поздно задаваться такими вопросами, Йо-Йо.
— Нет, Марта, если у тебя есть хоть малейшие сомнения, как раз и пробил час задаваться вопросами.
— У тебя никогда не было чувства, что ты идешь по пути, с которого нельзя свернуть? Тебе не приходило в голову, что судьба сама ведет тебя, несмотря на все твои страхи и сомнения?
— Ты говоришь о судьбе или о том, что банкет уже заказан?
— Мне надо отоспаться.
— Марта, ты его любишь?
— Джози, я чувствую, что поступаю правильно. Это удовлетворяет мои потребности.
— Ты его любишь?
Марта долго посмотрела на созвездие Ориона.
— Я его люблю, — сказала она. — А теперь — давай спать.
— Есть! — Дэмиен положил трубку и резко вскинул кулак вверх, словно хотел нанести апперкот кому-то там, наверху. Потом он удовлетворенно потер руки и смачно хлопнул в ладоши. Один билет в бизнес-классе на «Вирджин Атлантик» до Нью-Йорка влетел ему в круглую сумму, но дело того стоило. Ровно в семь утра самолет, следующий рейсом VA100, доставит его в комфорте представительского класса прямо в аэропорт JFK, то бишь имени Джона Ф. Кеннеди, а там он снова падет в объятья единственной и неповторимой Джози Флинн. Он против этого уже не возражал.
— Ты что делаешь?
Дэмиен резко обернулся.
Мелани стояла, облокотившись о косяк двери, ведущей в его кабинет. Ее волосы были взлохмачены после беспокойного сна и очень непривлекательно торчали во все стороны. На ней была короткая шелковая ночнушка; лицо выражало мрачную решимость.
Дэмиен вздохнул.
— Три часа ночи, — объявила она. — Ты собираешься ложиться спать?!
Ночнушка распахнулась, открывая вид на полные груди, которые так и вздымались от негодования. Груди были одновременно упругие и податливые — именно они и внесли главную лепту в победу Мелани на любовном фронте с Дэмиеном.
Дэмиен вздохнул повторно. Было нелегко. Но он решился.
— Нет, — сказал он. — Я не собираюсь ложиться спать.
Мелани покосилась на дорожную сумку, которую он в спешке собирал, пока она, ничего не подозревая и не отрывая глаз, следила за развитием событий на Коронэйшн-стрит. В «Коронейшн-стрит» (любимой всей страной мыльной опере) как раз происходил крутой сюжетный поворот; у Натали, домовладелицы тех хором, где снимало квартирку семейство Ровер, наметился очередной роман с весьма небезынтересным молодым человеком, и вся нация, как один человек, включая Мелани, прилипла к голубому экрану.
