— Ах, ты хочешь красивой жизни?
— А почему бы и нет?
— Все правильно. Это я могу месяцами разрабатывать модель. А ты хочешь сразу… Я тебя не держу. Вот когда ты придешь ко мне купить костюм, как приходят твои любимые широкоплечие мальчики, тогда я посмотрю, способен ли ты будешь заплатить хотя бы за подтяжки. А пока я тебя одеваю, как короля, причем за копейки.
— Слава, ну зачем ты так?
— Затем, что ты занимаешься не тем, чем нужно. Я хочу, чтобы ты сохранял форму. Нам предстоит поездка во Францию. Мои эскизы уже ушли в Париж. Я жду только официального приглашения от Кардена.
— Ого! Замахнулся! — искренне удивился Юра.
— Карден сам попросил мои эскизы. Я дал ему то, что я здесь не мог осуществить за долгие годы пробивания, доставания, проталкивания. В нашей бывшей великой стране как-то умудрялись ничего нового не видеть, не слышать… Конечно, на такой огромной территории нетрудно и затеряться. Не сочти меня нескромным, но я вижу моду далеко вперед. Однако вижу только я. Мое руководство не видит почему-то дальше собственного носа.
— Тебе, вообще-то, грех жаловаться.
— Я и не жалуюсь. Я просто работаю. И ты мне нужен. А посему — прошу оставить работу в итальянском магазине, даже если тебе в карман кладут «зелененькие».
— Тебе Саша сказал об этом?
— Нет. Я видел в телепрограмме репортаж… Случайно.
— А, вот оно что!
— Да, то. Я как профессионал требую от тебя — не распыляться.
— Слава, повторяю, у меня есть долги, причем не маленькие. Я тебе честно говорю. Отработаю — уйду.
— Сколько тебе понадобится времени?
— А я думал, ты спросишь, сколько мне понадобится денег, чтобы рассчитаться с кредиторами.
— Я не намерен оплачивать твою распущенность. И потом — я уже однажды помогал тебе «выкручиваться», как ты говоришь. Я не Рокфеллер.
Наступило тягостное молчание.
— Сколько тебе нужно денег? — понизив голос, спросил Слава.
— Тысяча баксов.
— Ты что, с ума сошел? Кому ты должен такую сумму?
— Я должен гостиничному бармену, Геннадию.
— Когда ты должен вернуть долг?
— Чем скорее, тем лучше.
— Уже требуют?
— И не только требуют, а с процентом…
— Ну, вы даете, мужики! Мы там хлопочем, режем, крошим, а они покуривают сигареты, — возмутилась Марианна Васильевна, увидев мужчин на балконе. — Ну-ка, быстро на помощь!
— Сейчас, Мари, сейчас, дорогая, идем, — успокоил жену Станислав.
— Я дам тебе эти деньги. Только ни слова Мари, иначе сгрызет.
— Когда?
— Завтра приходи на работу к десяти утра. И мы решим твой вопрос. А теперь пошли на кухню.
— Мы здесь, мы к вашим услугам! — весело воскликнул Станислав.
— Давно пора, бездельники!
— Юлик, мы исправимся. Говорите, что делать.
— Все, что на блюдах, — сказала Марианна Васильевна, — расставьте на стол. Только красиво!
— А это как?
— Сообрази, Слава, пожалуйста, и не отвлекай нас.
Только мужчины успели перенести блюда из кухни в зал, как в дверь позвонили.
— Вот и наши гости! — всполошилась хозяйка и бросилась открывать дверь. — Раздевайтесь, мойте руки, и к столу!
Марианна Васильевна помогла гостям пристроить личные вещи в прихожей. Громадский театральным жестом вручил ей букет гвоздик.
— Что вы, Георгий, не надо было.
Смущаясь, она налила в хрустальную вазу воды, поставила цветы и пригласила гостей к столу.
— О, да у вас тут царский стол!
Гости расселись по местам. Юлия оказалась по правую руку от Громадского. Справа сидел Юрий. Директор познакомил присутствующих. Первый тост, как и полагается, был произнесен в честь гостей. Затем Владимир Петрович рассказал о цели их визита:
— Георгий и Алина вынашивают очень интересный проект, в котором, возможно, найдется место и нашим моделям, а также модельерам.
И выразительно посмотрел на Юлию.
— Владимир Петрович, — вступил в разговор Юрий, — а в проекте наших гостей мужские места вакантны?
— Это, Юра, вы сами выясните. А пока я подписал документы, которые нам, т. е. обеим сторонам, выгодны.
Через час все уже разговаривали так, как будто знали друг друга много лет. Мужчины устроили перекур на балконе. Хозяйка, Алина и Юлия обосновались на кухне.
— Юлия, ты меня прости, но когда ты бросишь курить? Береги цвет лица.
— Я, Марианна Васильевна, курю легкие сигареты. Это раз. А во-вторых, цвет лица при сегодняшнем наличии косметики можно сделать.
— Но лучше иметь свой, правда, Алина?
— Теперь хорошо иметь все свое, в том числе и цвет лица. Но свое дело иметь еще лучше.
Мужчины пригласили всех к столу. Юлия боялась, что гости вспомнят ее провал с потерей туфли на подиуме. Однако казалось, что все об этом забыли. Правда, спустя некоторое время, Громадский наклонился и сказал ей на ухо, но достаточно громко:
— Свое фото я назову «Босая королева».
Алина метнула злой взгляд в сторону мужа. Юлия заметила это.
— Только вы никому не показывайте фотографию. Я очень огорчена, это получилось случайно.
— Честно говоря, я подумал, что так требуется по хореографии. Я такого нигде не встречал, вот и поспешил запечатлеть. Не волнуйтесь, Юлия, я профессионал. Если почувствую, что это вам повредит, не стану печатать.
Было выпито достаточно много. Потом опять пили, ели, варили кофе. Юлия вдруг ощутила неимоверную усталость. Наступил момент, когда ей даже не захотелось встать из-за стола для очередного перекура. Вдруг большая теплая рука Громадского опустилась ей на коленку. Благо, стол был застелен длинной скатертью, и этого никто не мог видеть. Юлию как будто ударило током, но она не шелохнулась. «Где-то я уже с этим сталкивалась. А, Григорий Львович… Магазин за городом, машина. Неужели вот так всю жизнь меня будут лапать за коленки и некому меня защитить? Неужели я похожа на…»
Краска залила лицо Юлии, она встала и молча вышла на кухню. О происшедшем догадалась только Алина, всем остальным случившееся было безразлично, в том числе и Юре. Изрядно выпив, он вообще ничего не замечал. Юлию всегда возмущало Юрино поведение в компаниях. Складывалось впечатление, что Юрий абсолютно к ней равнодушен.
«Нет, нет. Я просто устала и перенервничала», — подумала Юлия вслух, стоя на кухне у окна.
— Юленька, ты почему здесь одна? Идем к столу!
Марианна Васильевна взяла чистые тарелки и ушла в зал. Юлии же хотелось расплакаться от обиды. «Неужели я произвожу впечатление легкодоступной девицы?» — думала она.
— Юлия, сейчас будем пить за вас! — произнес Георгий Громадский.
Она вздохнула, выпрямилась и направилась к гостям. Выпив за себя очередную рюмку коньяка, Юлия наклонилась к мужу и сказала тихо:
— Я хочу домой.
— Неудобно как-то, все еще веселятся, — ответил Юрий, отправляя в рот очередной бутерброд.
— Ладно, только недолго.
Разошлись после полуночи. Вызвали такси, подбросили к дому Метлицких, а затем Громадские уехали в гостиницу.
Наутро Марианна Васильевна позвонили Юлии и пригласила на обед.
— Они вечером уезжают. Все документы подписаны. Приходите часам к четырем. Поезд у них в восемь вечера.
Юлии ужасно не хотелось идти, но делать было нечего. Юрий прибежал с работы в прекрасном расположении духа. Таким она его давно не видела, но расспрашивать не стала. Вечером посидят за чашкой кофе, и Юра сам все расскажет.
Без четверти четыре Юлия и Юра были уже в доме Смирновых. И ровно в назначенный час явились приглашенные во главе со Станиславом.
Опять пили коньяк, ели вкуснейшую солянку, приготовленную Марианной Васильевной по всем правилам кулинарии.
Юрий с Алиной засели играть в карты. Юлия же не находила себе места. Ей не давал покоя вчерашний поступок Громадского. Вдруг Георгий встал из-за стола и пригласил Юлию на балкон.
— Вы какие сигареты курите?
— Легкие, с ментолом.
Он извлек из нагрудного кармана пачку «More» и предложил Юлии сигарету.
— Такие устроят?
— Вполне.
Громадский чиркнул зажигалкой.
— Благодарю вас.
— Это я вас должен благодарить.
— За что же?
— За то, что вы есть и я вас вижу.
— Вы не боитесь говорить об этом вслух?
— Нет. Алина, кажется, увлеклась вашим мужем.
Юлии показалось, что ее обдали кипятком.
— А вы нахал.
— Я это знаю. Но я не только нахал. Я еще кое-что умею делать.
— Меня совсем не интересует, что вы умеете делать.
— А зря, моя прелесть.
— Вы что себе позволяете?
— Только то, что хочу.
— Всегда?
— Обычно — да.
Юлия облокотилась на перила балкона и стала смотреть вниз. Громадский сделал тоже самое.
— Только попробуйте ко мне притронуться.
— Я не настолько глуп, как вы думаете.
— А я вообще о вас не думаю.
