— А меня все время мутит. Почему ты не предупредила, что я могу забеременеть? Ты предохранялась как-то?
— Нет.
— Я хочу, чтобы ты тоже забеременела от Рафаэлло. Это будет так здорово. Ваш ребенок будет красивей нашего. Хотя, как сказать: природа способна на разные подвохи. — Камилла обняла и поцеловала меня. — Нанни, прошу тебя, забеременей от Рафаэлло. Мы с тобой станем еще родней. Только ему ничего не говори. Пускай это будет наш с тобой секрет.
Я не хотела этого, хоть и легко переношу беременность. Я вспомнила своего Леньку, и внутри что-то заныло. Мне не нравится, когда ноет внутри, словно кто-то потихоньку тянет из тебя жилы. Не переношу издевательства над собой.
Я стала тайком пить противозачаточные пилюли, но от них у меня отекали ноги. И я во всем положилась на Божий промысел.
В конце концов, думала я, надравшись вечером в ресторане либо баре, у меня есть законный муж. Если я почувствую, что забеременела, слиняю по-быстрому к Патрику и проведу с ним ночку-две.
Почему-то я была уверена, что Патрику захочется иметь от меня ребенка.
— А что, если нам нанять яхту и махнуть в теплые края? — изрек как-то Рафаэлло. — Осточертели эти гибло-серые тона и холод. Через Гибралтар с заходом в порты Испании, Марокко, Алжира. Буйство весенних красок, ароматов, ощущений…
Я навострила уши, еще не отдавая себе отчета почему.
— Ужасно боюсь качки. В моем положении… — начала было Камилла.
— Если тебе станет плохо, мы сделаем морю ручкой в ближайшем порту, — пообещал Рафаэлло. — Нанни, ты любишь морские прогулки?
— Не знаю пока. Но море обожаю.
— Я найму яхту с огромной каютой, и мы оборудуем ее по нашему вкусу. Я хочу, чтоб на потолке было зеркало.
— Мы можем с таким же успехом повесить его в нашей спальне, — предложила Камилла.
— Мне осточертела Англия. Я тут мерзну и не могу работать. Да и нам нужно как можно скорей пожениться.
— Можем слетать на несколько дней в Рим.
Я с удивлением смотрела на Камиллу — только вчера за ужином она говорила, что не желает надевать на шею «колючий ошейник супружеских обязанностей».
Камилла перехватила мой взгляд.
— Это неизбежность, Нанни. К тому же отец на этом настаивает. Мы, итальянцы, очень зависимы от общественного мнения. Отец сказал по телефону, что в какой-то газете была наша с Рафаэлло фотография. Он говорит, мы на ней в обнимку и оба пьяные. Нанни, надеюсь, ты не против морской прогулки?
— Я так рада, Милли. Об этом можно только мечтать.
— Вы сговорились с Рафаэлло заранее? — Она стала последнее время очень подозрительной. — Признайся, у вас от меня много секретов?
— Ни одного. — По выражению лица Камиллы я поняла, что нужно во что бы то ни стало спасать ситуацию, то есть сохранить нашу с ней любовь. — Кроме того, что я, кажется, тоже забеременела, — медленно продолжала я. — Но Рафаэлло еще не знает об этом.
Я видела краем глаза, что у него отвисла челюсть.
Камилла чуть не задушила меня в объятьях.
На следующий день мы втроем отправились выбирать прогулочную яхту.
«Стелла» понравилась мне с первого взгляда.
Она была довольно большая — четыре одноместные и две двухместные каюты, не считая одной, роскошной и огромной, о какой мы мечтали.
Мы устроили прощальный ужин в ресторане. В самый разгар пира нам с Рафаэлло вдруг безумно захотелось друг друга. Я заказала кружку пива, которую «опрокинула» себе на колени. Камилла велела Рафаэлло проводить меня в туалет — по-моему, ей захотелось пофлиртовать с пожилым англичанином за соседним столиком, который бросал на нее недвусмысленные взгляды. Последнее время Камилла пользовалась успехом у определенной категории мужчин. Дальше флирта дело никогда не шло. Впрочем, у нее все было впереди.
— Сюда. — Рафаэлло увлек меня в темный коридор за туалетом. Ему пришлось тащить меня чуть ли не на себе — я здорово наклюкалась в тот вечер. Он стянул с меня брюки вместе с трусами и, резко приподняв, на что-то посадил. — Раздвинь ноги. Скорее же. О мамма миа, у тебя там ловушка какая-то…
Мы вернулись в зал минут через двадцать. Камилла танцевала со своим кавалером. Она была увлечена успехом у мужчин и, кажется, ничего не заметила.
В первую же ночь мы попали в шторм.
Камилла наглоталась таблеток и отключилась. Рафаэлло беспрестанно выворачивало наизнанку.
Я вышла на палубу и поднялась на капитанский мостик.
— Мисс, здесь опасно, — сказал капитан.
— Обожаю опасность.
— Но вас может смыть за борт.
— Неужели вы позволите этому случиться, капитан? Может, хотите выпить?
— Я несу вахту, мисс.
Судно провалилось в одну из этих многочисленных ям, в которые превратился Атлантический океан. Мне нравилось ощущение невесомости — оно освобождало от всего на свете. Я вцепилась в поручни. В следующее мгновение меня с ног до головы окатило холодными брызгами.
— Вы слишком легко одеты, мисс. — Капитан набросил мне на плечи свой дождевик. Я увидела его лицо. Он было молод и довольно смазлив.
— Пускай вас сменит помощник. Это приказ, капитан, — сказала я, решив во что бы то ни стало найти спутника для длинного путешествия сквозь неуютную ночь — последнее время я привыкла надираться в компании.
— Мисс…
— Никаких «мисс». Жду вас в третьей каюте.
Он появился минут через десять.
— Мисс, ваш… муж рассердится, если увидит нас вместе, — сказал он, усаживаясь на приличном расстоянии от меня.
— Мистер Джиротти мне не муж.
— Я думал…
— Не имеет значения, что ты думал. Мистер Джиротти жених Камиллы, моей сестры.
— Вы не похожи на итальянку, мисс.
Капитан смущенно отвел глаза.
— Ну и что из этого? Давай хряпнем джина.
— Если вы настаиваете, мисс…
— Почему я не похожа на итальянку?
— В вас чувствуется порода, а они…
Он залпом выпил свой джин.
Я рассмеялась. Этот парень начинал мне нравиться.
— Как в дворняжке, да? Дворняжка и два чистопородных…
— …пинчера. Простите, мисс, но ваши… родственники напоминают мне пинчеров.
Я окончательно развеселилась. Я вспомнила пинчера на даче у Кудимовых: мы с ним поначалу очень дружили, но потом, когда я стала брать на ночь к себе в комнату кошку Манечку, Том меня возненавидел. И однажды умудрился тяпнуть за ногу.
— Пинчеры — злобные собаки, а мои друзья очень добрые. Кстати, как тебя зовут?
— Ричард Блэксмит. Можете называть меня Диком.
— Мы с тобой однофамильцы, Дик. Меня зовут Анна.
— Но вы не англичанка, мисс. Вы говорите с легким акцентом. Кто вы?
— Угадай.
— Шведка. Или полька.
— Почти в точку попал. — Его лицо уже расплывалось перед моими глазами. Я не учла того, что качка в несколько раз усиливает действие спиртного. Мне вдруг захотелось стянуть свою тельняшку из супердорогого шопа и показать этому Дику, какая у меня красивая грудь.
— Запри каюту, — велела я. — Мистер Пинчер следит за мной, как настоящий цербер.
Дик исполнил мой приказ.
— Меня зовут Анна Кузнецова, и я русская, — объяснила я Дику. — Блэксмит по-английски «кузнец». Наши с тобой пращуры, Дик, возможно, ковали в одной пещере наконечники для стрел и копья.
Он мне дружески улыбнулся.
— Впервые в жизни встречаю русскую женщину, мисс. Вы все такие красивые?
— Да, черт побери. И… пускай мы беспризорные дворняжки, мы… мы не такие испорченные, как они. Понимаешь, Дик, я представить себе не могла, что можно спать втроем. У меня были мужчины, я спала с ними из-за денег, тряпок, чтоб выйти замуж, но я… мне и в голову не могло прийти, что невеста может попросить свою подругу, чтобы та у нее на глазах трахалась с ее женихом. — Мне хотелось плакать. У меня на душе в тот момент было еще сквернее, чем тогда, когда меня грубо изнасиловали на пляже в Феодосии. В ту пору мне еще помогал алкоголь — сглаживал острые углы, смягчал ухабы. В последнее время он был бессилен затуманить мой мозг. Наоборот, подвыпив, я видела все чересчур ясно и отчетливо. — Дик, Дик, если б ты знал, как я себя ненавижу.
— У тебя есть парень, Анна?
— Да. Хотя я не знаю. Думаю, у него есть другая девушка.
— Это нестрашно, Анна. Вы оба попросите друг у друга прощения. Ты только не плачь. Если ты любишь своего парня…
Я не помню, как очутилась на груди у Дика. Мое тело сотрясали рыдания.
— Я не смогу… начать другую жизнь, — бормотала я. — Завтра, понимаешь, завтра, все будет точно так же, как было сегодня. Камилла попросит нас с Рафаэлло заняться любовью — она заводится от этого зрелища. Потом он будет трахать ее, а меня заставят смотреть. Потом он затащит меня в какое-нибудь укромное местечко, сорвет с меня трусы. Он любит заниматься этим тайком от Камиллы — его это ужасно возбуждает. И меня, меня тоже возбуждает. У меня мерзкая развратная плоть, Дик. А ведь он называл меня инфантой.
