— Я хорошо знаю Аннабу, — сказал Дик. — Где живет твой парень?
Он оказался очень догадливым, этот капитан Ричард Блэксмит.
Я назвала адрес.
— Это недалеко от порта. Тамошние таксисты с удовольствием берут доллары. У тебя есть деньги, Анна?
— Да.
— Осталось обмануть пинчеров. Они очень хитрые, не забывай об этом. Последнее время мистер Джиротти смотрит на тебя, как удав на кролика. Догадываюсь, в чем дело.
Я улыбнулась Дику и благодарно пожала руку.
Камилла быстро отключилась и заснула на диване в салоне.
— Капитан, вы свободны, — сказал Рафаэлло и велел стюарду принести свечи.
— Мне нездоровится, — произнесла я нарочито громко, чтобы слышал Дик. — Я бы хотела…
— Праздник только начался, — перебил меня Рафаэлло. — Я хочу, чтоб ты осталась. Ведь это мой день рождения. Потанцуем при свечах, поболтаем. Я расскажу тебе о моем безрадостном детстве. — Он стиснул мои ягодицы и заставил двигаться в такт с ним. — Ты великолепно танцуешь. Я любовался тобой весь вечер. Издали.
Мы остались одни.
Рафаэлло увлек меня на диван и сел рядом.
Средиземное море дышало в иллюминатор весенней свежестью. Я подумала о Лене. Наверное, он весь пропитался этой свежестью.
— О чем ты думаешь? — Рафаэлло взял мою руку и поднес к губам. — У тебя кто-то есть?
— Я думаю о родителях. И… сыне.
— У тебя есть сын? Почему ты не сказала мне об этом?
— Это что-то меняет?
— Я очень люблю детей. Это правда, что ты забеременела от меня?
Похоже, он переменил тактику. Меня это насторожило.
— Да.
— Я буду любить твоего ребенка. Нашего с тобой ребенка. Он будет очень красивым, и я буду им гордиться. Я хочу, чтоб он тоже стал художником.
— Я не отдам его тебе, — сказала я лишь ради поддержания нашей невинной беседы. — Сама воспитаю.
— Нет, бамбина, мы с Камиллой решили взять его себе.
— Вы? Решили? Каким образом? У меня есть законный муж.
Рафаэлло тихо рассмеялся.
— Он ни о чем не узнает. Да ему, судя по всему, наплевать на то, что с тобой случится.
— Но я не отдам вам своего ребенка.
— Мы купим его у тебя. Ведь ты не устоишь против хорошей пятизначной цифры в твердой валюте, а, моя маленькая хитрющая девчонка? Я знаю, что ты задумала. Ты хочешь довести меня до такого состояния, что я обезумею от страсти и предложу тебе руку, сердце и кошелек. Но только он у меня тощий, как cazzo импотента. Если бы у меня было столько денег, как у Камиллы, я бы давно послал ее ко всем чертям и женился на тебе, моя бамбина.
— Она может тебя услышать.
Я кивнула в сторону лежавшей на соседнем диване Камиллы.
— Ни черта она не услышит. Я скормил ей с шампанским столько аминала, что она проспит часов двенадцать, если не больше.
— Ваш ребенок может родиться неполноценным — в первые месяцы беременности нельзя пить снотворные.
— Думаю, он не родится совсем. Камилле очень хочется забеременеть, вот она и внушила себе, что подзалетела. — Рафаэлло наклонился ко мне и прошептал в самое ухо: — У меня было столько женщин, и я сроду не думал о том, что они могут забеременеть. Я ненавижу презервативы, коитус интерраптус — верный путь к импотенции. Так вот, ни одна из моих любовниц не говорила мне о том, что забеременела от меня. Ты первая. Поэтому я так хочу этого ребенка.
Он положил руку мне на живот и нежно его погладил. В этом его жесте не было и намека на похоть.
— Рафаэлло?
— Да, бамбина? — Он обнял меня за плечи и привлек к себе. — Хочешь мне что-то сказать?
— Я боюсь тебя, Рафаэлло. А еще мне не хочется потерять любовь Камиллы.
— Не бойся меня, бамбина. Я пошутил. Я никогда не смогу убить тебя, тем более в то время, когда ты носишь в себе моего ребенка. Камиллу оставь мне.
— Я больше не смогу заниматься любовью втроем.
— В этом нет ничего постыдного, бамбина. Ведь мы все трое друг друга любим.
— Я думаю иначе.
— Ты что, делаешь это впервые?
Я промолчала.
Он еще крепче прижал меня к себе и поцеловал в щеку.
— А я думал, ты… Ты очень умело разыгрывала из себя шлюху, бамбина. К тому же у тебя такое роскошное тело, и с трудом верится, что тебя не провели по всем комнатам замка сексуальных удовольствий. Я был очень глуп, бамбина. Прости меня.
Он вздохнул.
— Ты можешь уговорить Камиллу отказаться от занятий сексом втроем?
— Думаю, что да. Но сперва пообещай мне…
— Рафаэлло, не торопи события. Мне бы хотелось отойти от всей этой… грязи, прийти в себя, понимаешь?
— Ты совсем не любишь меня, бамбина?
— Дело не в этом, Рафаэлло. Беременная женщина уходит в себя, как в раковину. Мы так устроены.
— Ты хочешь сказать, что, пока не родишь ребенка, не будешь заниматься со мной любовью?
— Не знаю, Рафаэлло.
— Ты что, не занималась любовью с отцом твоего первого ребенка все время, пока была беременна?
— Нет, Рафаэлло, не занималась.
— Но я не выдержу, пойми. Я так хочу тебя. Я схожу по тебе с ума.
— Может, я захочу тебя и…
— Когда?
— Не знаю.
— Разреши мне хотя бы поцеловать тебя.
Он впился в мои губы, не дожидаясь моего согласия. Его поцелуй был страстным и очень нежным. Рафаэлло открывался мне другой стороной.
По стенам каюты плясали причудливые тени от свечей. Мне вдруг стало очень грустно, и я попросила шампанского.
— А это не вредно для малыша? — озабоченно спросил Рафаэлло.
— Нет. Тем более я сегодня почти не пила.
Он задумчиво чокнулся со мной.
— Я буду очень его любить. Кто знает, может, я напишу такую гениальную картину, что ее купит галерея «Уффицци» или музей Ватикана. Либо какой-нибудь богатый американец. Тогда я разведусь с Камиллой и женюсь на тебе.
— Ты еще на ней не женился.
Я усмехнулась.
— Ты права. А что, если нам… Нет, нет, это исключено. Рафаэлло Джиротти, ты не должен терять голову.
— Я устала. Пойду спать.
— Спокойной ночи, любимая.
Он поцеловал мне руку и на секунду прижал ее к своей щеке.
— Ты хочешь погулять по Аннабе? О, это наверняка паршивый грязный городишко, — говорила Камилла, примеряя перед зеркалом аметистовое ожерелье, которое только что купила на набережной. — Чудесная вещичка. Но под нее нужно соответствующее одеяние. Камни царапают кожу. Эти чертовы арабы не хотят, чтоб их жены оголяли шею. Я куплю себе платье с декольте из прозрачного газа или тонкой сеточки. Это будет так сексуально смотреться. — Она резко повернулась и глянула на меня в упор. — Я не хочу, чтобы ты ехала в город одна. Это тебе не Европа. Здешние мужчины смотрят на женщин только как на самок.
— Со мной ничего не случится.
— А вдруг случится? — Она слегка топнула ногой. — Пускай с тобой поедет Рафаэлло.
— Тебе будет скучно без него, Милли.
— Но ведь вы, я надеюсь, быстро вернетесь?
— Да, но…
— Никаких «но». Рафаэлло! — громко позвала она.
— Он еще не вернулся.
— Ах да, он застрял в той грязной таверне и пялится на местных шлюх. Его нельзя ни на секунду оставлять без присмотра.
— Милли, он обязательно появится к обеду. Но в город ему лучше не ездить.
— Похоже, ты права, — Камилла задумалась. — Тогда пускай тебя сопровождает капитан.
— Он занят погрузкой и…
— Этим может заняться его помощник. Стюард, передай капитану Блэксмиту, чтоб он немедленно пришел ко мне.
— Милли, ты зря так тревожишься. Я очень это ценю, но здесь полно европейцев.
— Чепуха. Ты такая красивая и экзотичная. Капитан будет рад составить тебе компанию.
Мы мгновенно поймали такси. На набережной было людно, и я лихорадочно прочесывала глазами толпу, опасаясь, как бы нас не выследил Рафаэлло. Его не было видно.
В том районе жили исключительно русские. Небольшой квартал приземистых домов с плоскими крышами и маленькими палисадничками. Я надеялась, Леня уже вернулся с работы — был восьмой час вечера.
Вылезая из такси, я вдруг вспомнила, что у Лени есть подружка.
— Дик, я хочу, чтоб ты пошел со мной.
Он взял меня за руку. Подо мной в буквальном смысле слова подгибались колени.
Я слабо стукнула в дверь и взялась за ручку.
Прихожая с вешалкой. На крючке старенький плащ. Почти пустая комната с голыми стенами и низким столиком посередине.
В глубине дома послышались шаги. Я изо всех сил вцепилась в руку Дика.
Леня появился на пороге в тренировочных брюках и майке. Он улыбался мне так, словно мы с ним никогда не расставались.
— Инфанта! За что такая милость?
Я бросилась ему на шею.
Капитан Блэксмит смущенно кашлянул в кулак и отошел к окну.
— Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя, понимаешь?
Я плакала, а Леня гладил меня по спине, как гладят маленьких детей.
Потом мы втроем сидели на подушках возле столика, пили кислое вино и ели фрукты. Я что-то болтала, Леня слушал меня и все время улыбался.
