— Даже тебя. Мне очень плохо.
Я отключилась. Это было странное состояние. Я видела, как наш доктор измерял мне давление, щупал пульс, отгибал веки, но я ничего не чувствовала и не слышала ни звука. В моей голове шумело море. Целый бушующий океан. Меня успокаивал этот шум.
— Ее необходимо срочно поместить в больницу, — услышала наконец я голос доктора. — Я не могу понять, что с ней.
— Об этом не может быть и речи.
Это сказала Камилла.
— Но у нее критическое состояние, — настаивал доктор. — Нужно сделать анализы, взять пункцию…
— Мы сию минуту снимемся с якоря и через двое суток будем в Италии, — решительно возразила Камилла. — Я не могу доверить Нанни здешним эскулапам.
— Она может не дожить до…
— Глупости. У моей подруги сильный организм.
Я услышала, как кто-то всхлипнул. Но это была не Камилла — Камилла продолжала разговаривать с доктором решительным голосом.
Потом доктор сделал мне какой-то укол, и я заснула. Кошмары больше не мучили меня. Я пребывала в черной пустоте.
Когда я проснулась, первое, что я ощутила, была качка. Мы вышли в открытое море.
Леня остался в Аннабе.
Я тут же разозлилась на себя за то, что подумала об этом, но мысли то и дело возвращались к нашей с ним встрече, память восстанавливала все ее детали.
…Мы пили вино и ели виноград. У Лени странно блестели глаза. Он брал бутылку с вином в обе руки, словно она весила по крайней мере полпуда. Горлышко звякало о стакан — у Лени дрожали руки. О чем мы говорили?.. Ну да, я рассказывала, как мы шлялись по ресторанам, что я обожаю морские прогулки на таких роскошных яхтах, как «Стелла», — в присутствии Лени, казалось, забылось все дурное и гадкое. Я была так счастлива в присутствии Лени.
А он почти все время молчал. Нет, никакой женской одежды или обуви нигде не было. Точно не было. Леня, похоже, жил один. Но почему тогда…
Кто-то тихонько стукнул в дверь каюты, и она тут же открылась. Мужчина медленно приблизился к моей кровати. Я узнала его издалека — это был капитан Дик.
— Мисс… Анна, ты не спишь?
— Нет.
Он сел на стул в изголовье.
— Мы в открытом море. Держим курс на Неаполь. Как дела?
— Не знаю. Пытаюсь вспомнить все, как было. Почему он оттолкнул меня, Дик?
— Странный парень. Когда ты напилась в том баре и я собрался отвезти тебя на «Стеллу», он сказал, что заберет тебя к себе.
— Он говорил, это ты отвез меня к нему.
— Не совсем так, Анна. Мы с тобой вышли из бара и уже садились в такси, а он вдруг появился откуда-то и велел ехать к нему. Он взял тебя на руки, когда мы подъехали к его дому, — ты уже спала — и понес в дом. Я уехал. Прости, Анна, но я не мог остаться с тобой. Да и я подумал…
— Ты думал, я упаду в его объятья. Знаешь, Дик, он ласкал меня ночью, но я… я ничего не помню. То есть я хочу сказать, я не знаю, что между нами произошло. Когда я проснулась, он лежал на полу возле кровати.
— Мне кажется, он тяжело болен, Анна.
— Но почему он не сказал мне об этом?
Я вдруг вспомнила, как оттолкнула Леню, как он упал на землю, каким тоном сказал, что любит меня.
Я была ослеплена яростью. Я ждала другой встречи. Я его не слушала. Я не могла его слушать.
— Все пропало, Дик. Меня сдадут в Неаполе в больницу. Меня нужно запереть в сумасшедший дом. В ту ночь я занималась любовью с Рафаэлло. Я…
Увы, у меня не было слез плакать.
— Успокойся, Анна.
— Что мне делать, Дик?
— Сядешь в Неаполе на самолет и полетишь в Аннабу.
— Но Рафаэлло… Понимаешь, он обо всем догадался. Он не отпустит меня так просто. Он отыщет меня где угодно. Он убьет меня.
Мне вдруг снова захотелось жить.
— Мистера Пинчера можно обмануть. Я помогу тебе, Анна.
Дик наклонился, поцеловал меня в лоб и тихо вышел из каюты.
Я встала и выглянула в иллюминатор. Судно ползло как черепаха, неуклюже переваливаясь с волны на волну.
Мы попадем в Неаполь не раньше, чем через тридцать шесть часов. Так сказал капитан Ричард Блэксмит.
— Я не хочу ложиться в клинику, — сказала я Камилле. — Мне уже лучше.
— Тебя должны понаблюдать специалисты — ты беременна и твоя болезнь вполне может отразиться на ребенке.
— Все будет в порядке, Милли. Понимаешь, дело в том, что я ужасно соскучилась по сыну. Я слетаю к нему недельки на две, а потом…
— Разве ты не хочешь присутствовать на нашей брачной церемонии?
Я поняла по выражению лица Камиллы, что она ужасно обиделась.
— Не сердись на меня, Милли, прошу тебя. Мне необходимо прийти в себя.
— В чем дело? Что случилось с тобой в Аннабе? Скажи мне, Нанни, прошу тебя. Ведь я твой друг, сестра и все что угодно.
Камилла смотрела на меня с любопытством. Нет, она мне не сострадала — я это отчетливо видела. Последнее время между нами черная кошка пробежала.
— Я вляпалась в нехорошую историю. Только не говори никому, умоляю тебя. Мне так стыдно… Я встретила знакомую стюардессу — ты ведь знаешь, я несколько месяцев летала. Она вышла замуж за араба и они живут в Аннабе. Эта… Нина затащила меня к себе в гости, капитана я отправила на «Стеллу». Понимаешь, они торгуют наркотиками, в их дом внезапно нагрянула…
— Не верю ни одному твоему слову. — Камилла смотрела на меня с брезгливым недоумением. — Очень жаль, что ты не хочешь сказать мне правду. Я еще ни разу не соврала тебе.
— Это не так, Милли.
Она удивленно подняла брови.
— Ты не беременна. У Рафаэлло не может быть детей.
— А как же ты?
— Я тоже вас обманула. Потому что поверила тебе. Ну, а тебе очень хотелось, чтобы я тоже забеременела.
— Мерзавец. — Камилла резко встала. — Он мне за это ответит. Быть настолько откровенным с… секретарем.
Она наверняка хотела сказать с «лакеем» или «прислугой», но вовремя сдержалась. Я все поняла. Капитан Блэксмит был прав насчет пинчеров.
— Милли, я не хочу ссориться с тобой. Нам было очень хорошо.
— Ты права. Нам на самом деле было очень хорошо, пока не появился этот Рафаэлло. Вы с ним слишком уж сблизились.
— Я в этом не виновата, Милли. Ты сама заставила меня…
— Это была твоя работа. Я тебе платила за это.
— Рафаэлло воспылал ко мне любовью, когда узнал, что я беременна. Он хочет иметь ребенка.
— Синьора Джиротти ждет впереди много разочарований, — с явным торжеством в голосе заявила Камилла и, не глянув в мою сторону, стремительно встала и вышла из каюты.
Я отпустила такси и огляделась по сторонам. У обочины было несколько машин. Они уже стояли здесь, когда я подъехала.
Капитан Дик оказался настоящим молодчиной. Если бы не он… Если бы не он, пинчеры могли растерзать меня на куски.
Я расскажу Лене всю правду. Про то, как жила последнее время. И попрошу у него прощения. Он простит меня. Он должен простить.
У меня есть кое-какой капитал. Разведусь с Патриком, найду себе работу…
Я представила себе, что буду засыпать и просыпаться в Лёниных объятьях. У меня отчаянно забилось сердце.
Дверь оказалась запертой. Я постучала в нее нашим условным — три точки-тире-тире — стуком. Схватилась за перила и закрыла глаза.
Я открыла их секунды через три.
Передо мной стоял высокий загорелый мужчина азиатского происхождения.
— Мне нужен Леонид…
Я осеклась, поняв чутьем, что Лени здесь больше нет.
— Пожалуйста, зайдите в дом, — сказал мужчина с характерным акцентом.
— Спасибо.
Я едва переставляла ноги.
Здесь все переменилось, хотя прошло каких-нибудь две недели. Кругом — на стенах, на полу — ковры. Полированная мебель. Хрусталь. Только вид из окна остался прежний. Я его запомнила. Он навевал безысходность.
— Я, наверное, ошиблась адресом…
— Вовсе нет. Меня зовут Ахмет. Я друг Леонида Казакова. Мы с ним работали в одной больнице.
Мужчина усадил меня на диван и протянул хрустальный стакан с вином.
— Анна.
Я машинально взяла стакан и также машинально его пригубила. Это оказалось великолепное «шабли».
— Леонид уехал. Внезапно. За неделю до окончания своего контракта. Кто-то из родственников заболел, — рассказывал Ахмет, не спуская с меня темных восхищенно поблескивающих глаз. — Давно не встречал такой красивой женщины. Может, даже никогда. — Он смутился собственной откровенности. — Простите меня: живу безвылазно в этой дыре уже четвертый год.
— А… — Я попыталась встать, но ноги меня не слушались. — Да, конечно, он сюда больше не вернется, — пробормотала я и жадно глотнула из своего стакана.
— Думаю, что нет. А там кто его знает. — Ахмет, заметив, что я выпила все вино, наполнил стакан снова. — Простите за нескромный вопрос, вы… хорошо его знаете?
— Мы вместе росли.
— Значит, вы его сестра?
Ахмет смотрел на меня с недоверием.
— Не по крови. Его родная сестра живет в Феодосии. Больше у него, кажется, никого нет, — лепетала я.
