— Он мог сказать мне об этом, когда я…
Я прикусила язык. Леня пытался мне что-то сказать. Я не пожелала его слушать.
— Так, значит, это вы были здесь две недели назад?
Теперь Ахмет смотрел на меня с удивлением.
— Мы с друзьями путешествовали на яхте, и я решила его навестить.
— Не исключено, что вы спасли ему жизнь, Аня.
— Мне показалось, он чем-то болен. Но я не смогла остаться, потому что… Словом, мы отплывали утром. Я переночевала у Лени.
Ахмет встал и подошел к окну. Теперь он был ко мне спиной. Мне захотелось увидеть выражение его лица.
— Она в тот день точно взбесилась. Хотела вскрыть себе вены. Она бы ни за что это не сделала, уж в чем в чем, а в этом я уверен на все двести процентов. Просто она почувствовала, что теряет над Леней контроль. — Ахмет уже стоял посередине комнаты и в упор смотрел на меня. — Ее забрали в больницу, но она вылезла через окно и спустилась по дереву. Она кричала на весь квартал. Думаю, она бы могла вас убить. Она подмешала что-то в бутылку с виски, но Леонид не стал его пить, хотя последнее время много пил. Я сохранил эту бутылку. Когда вернусь на родину, обязательно попрошу сделать химический анализ. Хотя почти уверен, что подобные вещи науке не под силу ни раскрыть, ни тем более объяснить. Не знаю, что еще натворила бы эта сумасшедшая. К счастью, на следующий день был рейс на Москву. Леонид ночевал у меня. В двенадцать у него начался страшный озноб и сердцебиение. Потом бред. Он кого-то звал. Он называл эту девушку «инфантой». Вы не знаете случайно, кто это?
— Нет.
Я с трудом подавила радость. Мне хотелось закричать во весь голос, что инфанта — это я.
Кстати, я уверена, Ахмет обо всем догадался. Восток — обитель сплошных мудрецов.
— Я сам посадил его на самолет. И дождался, когда он взлетит.
— А что стало с той… женщиной?
Я приподнялась на локтях, с нетерпением ожидая его ответа.
— Она тоже улетела. Вчера. Получила телеграмму, что умер отец. Если есть Бог или Аллах, ей это в наказание. Хотя, уверен, ее отец ни в чем не виноват. У Николая, ее мужа, через двадцать дней заканчивается контракт. Людмила забрала с собой близнецов.
— У вас нет ее фотографии?
Я рывком спустила ноги и села.
— Есть. Леонид увлекался фотографией. Всех подряд снимал. Когда я перебрался в его квартиру, нашел в чулане целый чемодан ее снимков. Собирался сжечь, но не успел.
Она оказалась довольно полной. И жгучей брюнеткой. Она была абсолютной противоположностью мне. Плюс к минусу ревновать не может — это противоречит всем законам.
— Когда самолет в Москву?
Ахмет разглядывал меня с нескрываемым интересом.
— В двадцать два с минутами. Билет можно заказать по телефону. Я отвезу вас в аэропорт. Только мне еще нужно наведаться в больницу. Если хотите, оставайтесь у меня.
— Высадите меня где-нибудь по пути. — Я решительно встала. — В аэропорт я доберусь на такси. Спасибо.
Ахмет догадался, что мне попросту не сиделось на месте.
Он довез меня до центра и на прощание крепко пожал руку.
Пошел дождик. Запахло розами и морем.
Я зашла в бар и заказала «шабли».
Мне нужно было кое-что обдумать и, взвесив все «за» и «против», прийти к какому-либо решению.
Черт побери, мне так не хотелось идти на поводу у собственных чувств.
…Когда «Стелла» бросила якорь в порту Неаполя, Камилла вошла без стука ко мне в каюту и сообщила, что они с Рафаэлло улетают сегодня в Рим. Она распорядилась, чтоб я явилась в аэропорт в шесть ноль-ноль вечера по местному времени — мне тоже предстояло путешествие в вечный город. Камилла разговаривала со мной сухим деловым тоном. От прежней дружбы-любви, похоже, не осталось и следа.
— Вы поедете вместе с Рафаэлло, — распорядилась Камилла. — У меня дела в Неаполе. Встретимся в аэропорту.
Я имела неосторожность выйти из каюты, чтоб полюбоваться видом Неаполя и его окрестностей. С этой минуты Рафаэлло не отходил от меня ни на шаг.
— У тебя есть деньги? — спросил он, когда мы сидели в шезлонге на палубе и потягивали джин с тоником.
— На такси до аэропорта хватит, — уклончиво ответила я. — Стоимость авиабилетов оплачивает будущая синьора Джиротти.
Рафаэлло поморщился. Из чего я сделала вывод, что жених с невестой поцапались или, по крайней мере, имели крутой разговор.
— Мы можем приехать пораньше и поменять наши билеты, скажем, на парижский рейс. Правда, придется доплатить, но наверняка сущую ерунду.
— На что мы будем жить в Париже?
— Я думал, у тебя есть сбережения. Найдем недорогую квартирку. У меня в Париже приятель… — Рафаэлло нахмурился. — Нет, лучше нам махнуть в Марсель — у Жана собственная ферма, и он наверняка нас приютит.
— А что потом?
— Зачем об этом думать? Тем более все заботы я беру на себя.
— Какие заботы?
Рафаэлло схватил бутылку и налил себе полстакана чистого джина.
— Я не хочу быть марионеткой этой мегеры. Я ее боюсь. Она сломает мой дух, и я не смогу писать картины. Я хочу жениться по любви. Художник умирает без любви.
— Без денег тоже.
— Я думал, она позволит нам с тобой…
— То была моя работа. Теперь Камилла нашла мне другую.
— Какой цинизм. Мой кузен недаром говорит: нет циничней и развращенней женщин, чем старые девы.
— Камилле всего двадцать два и…
— Возраст тут ни при чем. — Рафаэлло вылакал джин и налил себе еще. — Она была старой девой уже в четырнадцать лет.
Я случайно подняла голову. Капитан Блэксмит стоял на своем мостике и делал мне какие-то знаки.
— Хочу в туалет.
Я потянулась и не спеша встала.
Рафаэлло смотрел мне вслед. Он хотел меня. Его желание меня возбуждало. Но я поклялась не потворствовать зову плоти.
Дик ждал меня возле моей каюты.
— Быстро одевайся. Слева возле кормы моторный катер. Филдинг отвезет тебя в аэропорт. Самолет улетает через два часа. Я заказал на твое имя билет.
— Я… я не готова, Дик. И вообще…
Он смотрел на меня разочарованно. Его рот начала кривить презрительная усмешка.
— Как знаешь.
— Я ничего не знаю.
Он больно стиснул мое плечо.
— Одевайся. Так нужно. Это твой последний шанс.
…Молодой человек европейской наружности сел на табурет рядом и тоже заказал бокал «шабли». Он повернул голову в мою сторону, видимо, почувствовав на себе мой взгляд. Это был настоящий викинг из голливудского фильма. Я не поклонница блондинов, тем более голубоглазых. Этот был исключением из всех существующих правил.
Он приподнял бокал с вином и дружелюбно улыбнулся мне.
Я прикинулась невинной и смущенной. Это произошло само собой.
В следующую минуту Викинг предложил мне сигарету. Поднося зажигалку, он как бы случайно коснулся рукой моей голой коленки. При этом он улыбнулся по-мальчишески обезоруживающе.
Мне вдруг стало легко. Я готова была взлететь и парить в воздухе.
— Прокатимся? Я купил вчера «феррари».
Он обнял меня за талию и помог спуститься с табурета. В этом его жесте не было ничего похотливого. Викинг весь светился чистотой и невинностью. Во мне шевельнулось что-то, похожее на материнский комплекс. В то же время я не исключала возможности сексуального контакта с Викингом. Даже представила, как это у нас будет происходить.
Машина летела на космической скорости, при этом Викинг еще умудрялся обнимать меня за плечи правой рукой и ласково трепать по щеке. Я давно не чувствовала себя такой счастливой и беззаботной.
— Я покажу тебе сказочный дворец. Ты будешь в нем принцессой.
— Я инфанта. Это одно и то же, верно?
Он улыбнулся мне и подмигнул.
— Потом ты станешь королевой.
— Это скучно. Хочу навсегда остаться инфантой.
Он предложил мне сигарету, но я отказалась.
— Давай займемся любовью, — сказала я, скользя пальцами по ширинке его джинсов. Я делала это впервые в жизни — в то мгновение меня распирало от вседозволенности.
Он резко затормозил возле какой-то рощи. На что-то нажал. Машина наполнилась голубоватым светом. Моя спина поехала назад.
— Луна и звезды, — сказал Викинг, заводя за голову мои руки. — Хочу посмотреть на мою принцессу при свете луны и звезд. — Мои запястья туго стянуло чем-то упругим и мягким, звякнул металл. Викинг проделал аналогичную процедуру с моими лодыжками. Я лежала беспомощная и вся в его власти. Меня это завело до предела.
— Ну же, иди сюда.
Он погрозил мне пальцем и расстегнул молнию на платье.
— Великолепное белье. — Он уже держал в руках мой лифчик, трусы стащил до колен, при этом умудрившись не коснуться моей кожи. — То, что под ним, еще лучше, хоть я в этом и не много понимаю.
Я изнемогала от желания.
— Освободи ноги. Я не смогу сделать тебе приятно со связанными ногами. Я так хочу сделать тебе приятно.
