— Может, и так. Но Аллах не прощает тех, кто обманывает собственных родителей.
— А если у нас родится ребенок, ты женишься на мне?
Али опять вздохнул.
— Если мы зачали его сегодня, Аллах накажет нас обоих. Жестоко накажет.
— Какие глупости. А мне сказали, ты учился в Париже.
— Тебе правильно сказали. Я полюбил европейский образ жизни и даже кое-что из него перенял. Но моя вера в Аллаха осталась непоколебимой.
— У тебя есть жена? — спросила я, вспомнив, что мусульманам разрешено иметь много жен.
— У меня их две. Я познакомлю тебя с ними.
— Не хочу.
— Почему?
— Это грязь. Я уже прошла через подобное. Больше не хочу.
Оказывается, эти сигареты не полностью притупляют чувства.
— Ты уже была чьей-то наложницей?
Али брезгливо отстранился.
— Я сбежала из того вертепа.
— Что они там с тобой делали?
Али приподнялся на локте и с любопытством на меня смотрел.
— Хозяйка заставляла меня заниматься любовью с ее женихом у нее на глазах. Ее это заводило.
— Я бы убил эту женщину. — Али произнес это спокойно, но с настоящей решимостью. — Это большой грех. Мужчина не должен быть с двумя женщинами сразу. Мужчина должен ласкать одну женщину, думать только об этой женщине и забыть про всех других.
— На следующую ночь он будет ласкать другую женщину, думать только о ней и забудет про ту, что ласкал накануне. Верно?
— Да. Разве это плохо?
— Это ужасно. Если я тебя полюблю, я буду ревновать ко всем женщинам.
— Зачем? Ведь я забываю про них, когда с тобой.
— А если я заведу себе еще одного или даже двух мужчин?
Али рассмеялся.
— Где ты их найдешь? Во дворце одни женщины и евнухи.
— Евнухи?
— Да.
— Ты хочешь сказать, этих мужчин кастрировали, лишив навсегда…
— Им за это хорошо платят. Должность евнуха очень престижная. Многие хотят быть евнухами. Но существует строгий отбор.
Теперь рассмеялась я.
— В чем дело? — недоумевал Али. — Ты смеешься над обычаями моей страны?
— Вовсе нет. — Я успокаивающе погладила его по груди. — Я восхищаюсь ими. — Я вспомнила своих обоих мужей и насильников на пляже в Феодосии. — Жаль, в Европе нет таких обычаев. Очень, очень жаль.
Мы провели с Али две ночи и два дня, занимаясь любовью всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Я много чему от него научилась. Он, похоже, от меня. По крайней мере он всегда делал так, как хотела я.
— Ты первая женщина, которой я позволяю командовать собой в постели, — признался он.
— Потому что тебе это нравится.
— Наверное. — Он смотрел на меня задумчиво. — Но…
— Это противоречит обычаям твоей страны?
— Да. Но я хочу иметь от тебя ребенка. Ты способна зачать?
Я рассмеялась. Я вспомнила Рафаэлло.
— Но если я этого не захочу?
— Тебя никто не спросит. Нужно высчитать наиболее благоприятный день. Я велю моему астрологу сегодня же заняться этим.
— А если мы уже зачали ребенка?
Али нахмурился. Но тут же покачал головой.
— Нет. У тебя вот-вот начнутся месячные. Я чувствую это по запаху твоей кожи.
— В меня втирают такое количество благовоний, что ты вряд ли способен учуять запах моей кожи.
Али наклонился, коснулся языком кончика моего соска, взял его в рот.
— Европейские женщины принимают противозачаточные пилюли. Ты пила их? — спросил он, нехотя отрываясь от моей груди.
— Попробовала и бросила, — честно призналась я. — У меня от них отекают ноги и тошнит. Гадость.
Али провел ладонью по моему животу, бедрам.
— Ты родишь здорового ребенка. Я в этом уверен.
…Когда я проснулась, Али рядом не было. Я позавтракала в постели, приняла ванну с благовониями и снова погрузилась в сон — мы с Али очень мало спали минувшие двое суток.
Меня разбудила Фарида, моя прислужница. Она расчесала мне волосы, уложила в плотный пучок, в который воткнула два похожих на мелкие орхидеи пахучих белых цветка. Узкие белые шаровары из тонкого атласа и легкая шелковая хламида были словно от Кардена или Версаччи. Еще никогда не казалась я себе столь неотразимой. Меня несли в зашторенных носилках два темнокожих тяжеловеса. Уверена, они были евнухами — бабьи лица и ноль реакции на мои прелести.
Внешне астролог был похож на персонаж из детской сказки. И это только усилило ощущение нереальности происходящего.
Он задавал мне вопросы, какие обычно задают врачи-гинекологи. Я начисто забыла, когда у меня была последняя менструация. Взяла дату, как говорится, с потолка. Я сказала:
— Закончилась семь дней назад.
Люблю число 7.
Астролог ко мне не прикасался, но, мне кажется, он думал, что видит меня насквозь. Наверняка этот тип был высокооплачиваемым шарлатаном.
Сеанс длился часа полтора. Я сидела в большом кресле под балдахином, на котором было изображено звездное небо. Я дремала, отвечала на вопросы. Не помню, что я говорила, — скорее всего безбожно врала. Мне казалось, мою голову опустошили начисто, изъяв из нее информацию о прошлом.
Потом я проделала в тех же носилках обратный путь. И снова завалилась спать.
Проснулась в кромешной тьме.
«Опять перепила, — подумала я. — Интересно, где Рафаэлло и Камилла? И почему мы на суше?.. Ах да, мы же приплыли в Аннабу. Я у Лени. — Я пошарила рядом с собой. — Он лежит на полу — ведь мы с ним занимались любовью на полу…»
По моему телу пробежала дрожь — это было так здорово.
Я спустила ноги. И вспомнила все, что случилось потом.
Я была канарейкой в золотой клетке. В любой момент мне могли свернуть голову, подсыпать отравленный корм или попросту уморить голодом. Вряд ли меня когда-нибудь захотят отпустить на волю.
Мне захотелось биться головой об стену. Я обзывала себя последними словами. Я рыдала без слез и рвала на себе волосы.
Все, все бы отдала, только бы очутиться в своей мансарде. Или хотя бы на «Стелле» под стражей пинчеров.
Потом я притихла, попыталась проанализировать ситуацию и прийти к какому-то решению.
Али хочет, чтоб я родила от него ребенка. Значит, по крайней мере девять последующих месяцев ничего не будет угрожать моей жизни.
А если я не смогу забеременеть?..
Я вспомнила, когда у меня была последняя менструация, и стала загибать пальцы. Электронные часы на столе астролога показывали не только время, а число и месяц — пятнадцатое апреля. Очередная менструация, по моим подсчетам, должна была начаться одиннадцатого. Я пощупала свои соски. Они были горячими и жесткими.
До сих пор мой организм работал без сбоев. Задержка могла означать только то, что я влипла. Али ни при чем.
Рафаэлло или Леня…
Я опять не знала точно, кто отец моего будущего ребенка.
Мне больше не давали наркотиков. Вместо них поили какими-то снадобьями, от которых все мускулы расслабились и сладко ныли. Я поняла: меня готовят к зачатию.
В тот вечер мое тело обрабатывали с особенной тщательностью. Потом вся прислуга вдруг разом удалилась. Я возлежала на низкой широкой кушетке На мне был пуд косметики, золотые браслеты на руках и ногах и ничего из одежды. Зеркало на стене отражало все мое великолепие. Оно же оповестило о появлении Али.
Мы не виделись три дня. Я уже начала скучать по его ласкам. Уж так я устроена — живу сегодняшним днем и мыслями о будущем себя не утруждаю.
Али был красив, как бог. Я подумала о том, что очень везучая — Викинг вполне мог загнать меня какому-нибудь старому чучелу.
Выражение лица Али было торжественно, словно он был участником коронации или, по крайней мере, международной встречи на высшем уровне. Мы не обменялись ни словом. Он долго ласкал пальцами мое лоно, как бы подготавливая его к важному событию — совокуплению во имя зачатия. Я ни разу не позволила себе кончить, хотя несколько раз была к этому близка. Наконец Али лег на меня и, крепко стиснув мою талию, резко в меня проник. Он продвигался вглубь короткими уверенными толчками. Мои мышцы были расслаблены снадобьями, и он, судя по всему, проник так глубоко, как не удавалось еще ни одному из моих мужчин. Я оказалась целиком в его власти. Я боялась пошевелиться, хотя обычно помогаю мужчине достичь наивысшего блаженства. Сейчас, поняла я интуитивно, от меня этого не требовалось.
Потом я так же интуитивно согнула ноги в коленях и приподняла таз — мне словно кто-то подсказал сделать это, хотя Али по-прежнему молчал. Мне казалось, его фаллос прорастает во мне длинными корнями, которые проникают в каждую клетку моего тела.
Это длилось долго. Может, правда, мне так показалось — я вконец потеряла ощущение реальности. Наконец Али, засунув ладони под мои ягодицы, стиснул их. Во мне запульсировало горячим фонтаном его семя. Было ощущение, будто оно омывает своим теплом все мои органы. Я не испытала оргазма в привычном смысле этого слова — я сама была сплошным оргазмом. Али припал к моим губам, проникнув языком чуть ли не до самого горла.
