Наконец Ник увидела телефонную будку.
Она показала ее шоферу, и он к ней подъехал.
— Говорите покороче, — посоветовал водитель. — Жалко упускать такое солнце.
Ник оказалась в растерянности. Она взяла за правило не иметь никаких отношений с людьми, с которыми была так или иначе связана, особенно профессионально. Экстравагантные эпизоды, которые Ник себе позволяла, всегда оставались анонимными. Тодд находился в опасной близости от роковой черты, и вот расплата: ей, по-видимому, придется встретиться с ним еще пару раз, чтобы остаться в рамках приличий. Ник больше нравилось играть роль загадочной незнакомки, сохраняя инкогнито.
С другой стороны, ничто не обязывает ее вступать в какие-то отношения с другом Дасламира. Она может, скажем, раздеться перед ним, — пусть немного побесится. Пройтись перед ним голой, попробовать ногой воду, если поблизости окажутся еще и другие мужчины, чтобы сделать ситуацию более пикантной.
Ник вышла из машины, медленно подошла к телефонной будке, опустила монету, набрала номер Мартины. Сейчас десять минут второго. Она уже опоздала.
Автоответчик Мартины встретил Ник струящейся музыкой из «Нового времени». Когда прозвучала последняя нота, Ник сказала:
— Мартина, это я, Ник.
Мартина сняла трубку.
— Привет, бэби. Где ты?
— Я опаздываю. Прости.
— Когда ты сможешь прийти? С тобой все в порядке? Вчера вечером мне не понравился твой голос.
Ник прикинула, что сможет быть у Мартины через пятнадцать минут.
«Пускай решение принимает Мартина. Сама я не могу ничего решить».
— Я смогу приехать минут через двадцать, — сказала Ник, нарочно растягивая время.
— Следующая встреча у меня только в три. Если приедешь через двадцать минут, это будет отлично.
«Я хочу поехать на пляж. Я хочу увидеть блеск в глазах мужчины, когда я буду перед ним раздеваться».
— Хорошо, — произнесла она вслух. — Я выезжаю.
— Прекрасно.
Ник повесила трубку и вернулась в машину.
— Все в порядке? — спросил друг Дасламира.
— Ты не поверишь, — ответила Ник, — но я должна вернуться.
— Зачем? Поедем со мной.
— Ничего не получится, — вздохнула она. — Мне очень жаль, но, как назло, заболела моя подруга, она нуждается во мне. — Ник смотрела на собеседника печально, но он прочел в ее глазах решимость.
— Вот незадача, — воскликнул таксист.
— У нее… понимаешь, у нее рак, — продолжала лгать Ник. — Ее муж только что сказал, что жить ей осталось совсем недолго, и… ну, ты понимаешь.
— Выходит, ты не знала, что у нее рак? — удивился водитель.
— Конечно, я знала. Но прошлой ночью ей стало хуже. Мне до сих пор трудно в это поверить. Просто ужас. — Ник сознательно играла женщину, потрясенную полученным известием.
— У меня с самого начала было такое чувство, что все идет слишком хорошо, чтобы быть реальностью, — признался водитель, действительно очень расстроенный, и повернул обратно, к таможенному посту, чтобы снова пересечь Манхэттен.
— Ладно, может быть, в другой раз. Мы устроим дело так, чтобы опять забыть дома купальники, — обнадежила шофера Ник. — У меня есть чудесные купальники, которые я могу забыть.
— О, Боже, — простонал он, качая головой. — Какой из них твой любимый?
— Любимый? Дай подумать. — Они подъезжали к туннелю, ведущему к Манхэттену. — Ну, есть один, который я привезла из Бразилии…
— О, Боже…
— Да, — вздохнула Ник. — Только низ. На него пошло не слишком много ткани.
— Совсем немного низа, да? — с вожделением переспросил друг Дасламира.
Сердце Ник бешено колотилось.
— Да, — подтвердила она. — В сущности, только узенькая полоска сзади, а спереди… очень низко. — Ник надела этот купальник, когда оказалась в Сент-Бартсе впервые, не решившись сразу выйти на пляж обнаженной. В каком-то смысле в купальнике она выглядела более пикантно, чем без него.
— Она что, правда умирает от рака, эта твоя подруга, а?
— Не могу говорить об этом, — ответила Ник.
Они в молчании выехали из туннеля, пронеслись по Второй авеню, свернули на Девятую улицу.
— Ты хорошая подруга, — заметил водитель. — Я на твоем месте поступил бы как свинья и все-таки поехал бы на пляж.
Они подъехали к месту назначения.
— Сколько я тебе должна? — спросила Ник.
— Только номер телефона.
— Пожалуйста: 846-8120. — Ник, по обыкновению, назвала восьмерку вместо тройки. — Спасибо за понимание.
— Это на меня похоже, — отозвался он, записывая номер, который дала Ник, — я ведь даже не знаю твоего имени.
— Мое имя тебе ни к чему, — заявила Ник, выходя из машины. — У тебя есть телефон.
— Боже, — продолжал сокрушаться друг Дасламира, — могу себе представить, как ты выглядишь… на пляже.
— Пока тебе придется ограничиться воображением. — Ник с печальной улыбкой на лице помахала ему рукой. Войдя в подъезд, она нажала кнопку внутренней связи. Мартина тут же ответила:
— Да?
— Это Ник.
— Входи, — распорядилась Мартина, нажав соответствующую кнопку.
Когда Ник закрывала за собой дверь, у нее было такое чувство, будто она только что прошла какие-то гонки. Победу она не одержала. Но пришла к финишу.
— Итак? — сказала Мартина, придвигая Ник большое мягкое кресло.
* * *
— Извини. — Ник, сняв пальто, села в кресло. — Я попала в жуткую пробку.
— В субботу? — удивилась Мартина. — Сегодня что, какой-нибудь парад?
Ник на секунду задумалась. Она начала придумывать детали несуществующего парада. Мартина ждала, внимательная, терпеливая, как обычно. Ник поняла, что командовать воображаемым парадом — дело нелегкое.
— Я не попадала в пробку, — призналась она.
— Неужели?
— Я чуть не уехала на пляж.
— На пляж? В такую погоду?
— Сейчас довольно тепло, — возразила Ник с некоторым вызовом.
— Конечно, если ты член клуба моржей… Так почему ты решила поехать на пляж?
— Я сама задала себе этот вопрос. Потому и вернулась.
— Я что-то не улавливаю связи, — призналась Мартина.
— О, Боже, — вздохнула Ник. — Шофер такси попался… такой приятный, и я… у меня разыгралась фантазия о… ну, не знаю; в общем, мне захотелось раздеться перед ним на берегу. Когда мы ехали по туннелю, я стала думать, как отменить нашу встречу. Хотя эта мысль возникла у меня раньше, потому что сегодня я чувствую себя гораздо лучше. Но потом я решила, что лучше встретиться с тобой, чем… ну, ты знаешь.
— Чем что? — настаивала Мартина.
— Потому что ты готова мне помочь, и я должна это ценить.
— Почему?
— Потому что… я уже сказала, — почти злобно огрызнулась Ник. — Я не знаю. Если бы я тебе солгала, меня преследовало бы чувство вины.
— Чувство вины? В самом деле?
— Да, если бы я солгала, а сама стала заниматься чем-то другим.
— Вот что я тебе скажу. Я не возражаю, если ты решишь раздеться перед мужчиной. И я думаю, найдется мало мужчин, которые стали бы против этого возражать. Так кто, по-твоему, возражает?
Ник не знала, что ответить. Она кивнула.
— Дело не в том, что ты делаешь, — заявила Мартина. — Все дело в том, что ты при этом чувствуешь.
— Почему я не могу просто делать то, что хочу? Тем более, если никто об этом не узнает. Почему я постоянно испытываю чувство сильной вины?
— Я не уверена, что это чувство вины, — заметила Мартина.
Ник продолжала. Она рассказала Мартине о Тодде, о Джеффри, о встрече с Сиднеем Хальперном. Но умолчала о посыльном, о сексе втроем и ожоге на ноге. «Я не лгу, — сказала она себе, — просто опускаю некоторые детали».
— Что помешало тебе как следует подготовиться к встрече с Хальперном? — спросила Мартина.
— Я все равно не получила бы эту роль. Все решила Натали Ле Винь. Она возненавидела меня с первого взгляда.
— Возможно, она почувствовала, как ты сама относишься к себе? Может быть, на нее повлияло именно это?
— Нет. Я так не думаю. Скорее, дело в том… — Ник сделала паузу, — …в общем, я оставила дома одну штуковину.
— Ты это о чем?
— Меня снова посетила эта постоянно повторяющаяся фантазия о… о, Боже… я такая дрянь… о том, чтобы быть с тремя мужчинами. — Ник взглянула на Мартину, ожидая увидеть на ее лице осуждение. Но там его не было. Поэтому она продолжала: — Ну и вот… мы… о, Боже. Я тогда сильно напилась. Как ты думаешь: может, мне надо бросить пить? Я хочу поговорить с тобой об этом. Короче говоря, Джеффри пришла в голову идея, что он хочет… Боже, мне действительно трудно говорить об этом… он, понимаешь ли, захотел наблюдать за мной. Понимаешь?
— Да, — подтвердила Мартина.
— Ну, и тут подвернулся этот симпатичный мальчик-посыльный, который уже заходил в нашу комнату. Я его… немного смутила.
— Немного?
— В общем, мы… очень быстро… не хотелось упускать такой возможности…
