— Да, — подтвердила Мартина.
— Ну, и тут подвернулся этот симпатичный мальчик-посыльный, который уже заходил в нашу комнату. Я его… немного смутила.
— Немного?
— В общем, мы… очень быстро… не хотелось упускать такой возможности…
— А если бы он пожаловался на вас администрации отеля?
— Парнишка не стал бы этого делать. Ты должна доверять мне, Мартина. Я умею разбираться в людях.
— Когда приспичит, ты внушишь себе что угодно.
— Нет. Я действительно могу отличить…
— Наркоманы лгут себе, когда нуждаются в очередной дозе. Будь осторожна.
— Ну, ты сама преувеличиваешь; это уж слишком.
— В чем я преувеличиваю? — спросила Мартина.
— Сравниваешь меня с наркоманкой.
— Это тип поведения, характерный для наркоманов, — настаивала Мартина. — Не важно, что служит для человека приманкой. Продолжай.
— И все же ты преувеличиваешь.
— Почему, по-твоему, люди принимают героин?
— При чем тут героин? Я ведь не колюсь…
— Надеюсь, нет. Ты предохранялась?
— Конечно, — солгала Ник.
— Хорошо, — сказала Мартина. — Потому что, если уж ты заговорила об инъекциях…
— Ты думаешь, я совсем дура? — взорвалась Ник.
— Это не вопрос ума, проблема в том, села ли ты на иглу.
— Хорошо. Хорошо. Я не предохранялась.
— О, Господи! — воскликнула Мартина.
— Я чувствовала себя… в безопасности. О, Боже. Я не знаю. — Ник глубоко вздохнула. — А теперь я уверена, что подцепила СПИД. Хотя не могу в это поверить. Я всегда проявляла осторожность. Просто в ту ночь мне хотелось, чтобы все было прекрасно…
— Знаешь, как это называется?
— Знаю. Знаю. Но это так… здорово! Я хотела, чтобы они никогда меня не забыли.
— Когда ты выступаешь на сцене, тебе тоже хочется, чтобы публика никогда тебя не забыла?
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Ник.
— Если ты ведешь себя как эксгибиционистка на сцене, это нормально. Если публика запомнит тебя навсегда, это хорошо. Думаешь, ты единственная женщина в мире, совершающая подобные поступки? Дело не в том, что ты их допустила. Главное, что ты при этом чувствуешь.
— Я прощаю себя, — заявила Ник.
— Я этого не слышала, — ужаснулась Мартина.
— Я очень устала от всего этого.
— От чего?
— Это так ужасно: мечтать о муже, иметь… план…
— Может быть, ты прекратишь поступать подобным образом, когда у тебя будет муж и дом — словом, когда ты начнешь осуществлять свой план?
— Конечно. Может, я делаю всякие глупости отчасти из-за того, что знаю: имея мужа, дом и семью, я ничего подобного уже не испытаю.
— Ты думаешь, что избавишься от наклонностей наркоманки?
— Мне не хочется, чтобы ты меня так называла.
— Это я уже поняла. Послушай. Существует такое понятие, как поведение, свойственное наркоману. Пьянство, кокаин, героин, секс, обжорство, — неважно. Важно другое. Я хочу, чтобы ты призналась в этом самой себе.
— Призналась в чем?
— Если ты не отдашь себе отчет в том, что ведешь себя как наркоманка, все будет повторяться снова и снова. Так вот, если ты этого не хочешь, спроси себя: какую цену ты готова за это заплатить.
— Признаться себе, — повторила Ник, — признаться, что я… наркоманка?
— Да.
— Как я могу это сделать?
— Об этом поговорим в следующий раз, — пообещала Мартина, взяв в руки регистрационную книгу. — А пока ты должна сделать кое-что, после чего тебе станет легче. Правда, результата придется немного подождать.
— Хорошо. Что я должна сделать?
— Сдать анализы на СПИД.
* * *
Ник вышла из офиса Мартины и, направившись вверх по Шестой авеню, осознала, что едва ли решится пойти в клинику, подвергаясь риску быть узнанной. Только не это.
Ник уже сдавала однажды подобный анализ. Это было года три назад. После того как она выпила несколько бокалов дешевого шампанского и занималась оральным сексом с красивым молодым кубинцем в мужском туалете «Палладиума». До этого они танцевали около часа. Закончив один из особенно быстрых танцев, кубинец скинул свою промокшую от пота рубашку, и тогда Ник провела его в уборную, оказавшуюся пустой, и затолкнула в кабину. Не размениваясь на поцелуи, он скользнул вниз и едва не довел Ник до исступления, лаская языком. Потом она заставила кубинца подняться, расстегнула ремень на брюках и, находя мужские достоинства партнера восхитительными, ласкала их ртом. Через пару месяцев Ник пошла в клинику делать анализ. Для конспирации она оделась очень скромно и зарегистрировалась под вымышленным именем. Получив результат анализа, не подтвердивший ее опасения, Ник восприняла его как отмену смертного приговора.
И как ей быть теперь? Ник вовсе не была уверена, что секретаршам ее клиники не захочется посплетничать, а оставаться инкогнито становилось все труднее. Она снималась в мыльной опере (которой, впрочем, не суждена была долгая жизнь), играла в нескольких пьесах и исполнила за это время множество эпизодических ролей в фильмах, отчего люди на улице узнавали ее все чаще и чаще. К ней не подходили без конца с вопросом: «Вы Николетта Столлингс, актриса, не так ли?» Но она ловила на себе неуверенные взгляды, за которыми следовали вопросы типа: «Может быть, я вас знаю?», или «Не учились ли мы с вами в одной школе?», или «Где мы с вами встречались?».
С одной стороны, это очень приятно — когда тебя узнают. Но рано или поздно собеседник неизбежно задавал вопрос: «В каком фильме (в какой пьесе) я вас видел?» В таких случаях Ник чувствовала себя обязанной назвать свои роли, которые могли запомниться; обычно дело кончалось тем, что ей приходилось оглашать едва ли не весь свой послужной список. Конечно, она испытывала при этом чувство унижения.
Правда, Ник не единожды слышала и читала (каждый раз с чувством огромного облегчения), что опасность подхватить вирус СПИДа после одного полового акта крайне мала. Но это если дело обойдется без кровоточащей ранки. Без повреждения кожи. Но в отеле «Пьер» были и кровь, и повреждение кожи.
Сейчас нужно было поделиться с близким другом. Но Ник так и не нашла в своей памяти ни одного человека, которому могла бы позвонить в такую минуту. Все последние годы были посвящены артистической карьере, если не считать взаимоотношений с мужчинами. Ник относилась с симпатией ко многим женщинам, она нуждалась в подругах, но эта сторона жизни почему-то не получала развития. Начиналось с того, что она довольно близко сходилась с женщинами-коллегами, но тут неизбежно появлялся мужчина, и подруги, которых Ник невольно начинала игнорировать, куда-то исчезали. Наиболее длительной оказалась ее связь с Хелом. Образовался даже круг людей, для которых они были неразлучной парой. Но Хел понял, что Ник ему изменяет; он этого никак не ожидал. После разрыва Ник потеряла еще нескольких подруг, которые встали на сторону Хела.
Она настолько увлеклась темой, которая обсуждалась на сеансе психотерапии, что забыла занять у Мартины денег, чтобы дотянуть до понедельника. Ник повернулась и пошла обратно. Но, сделав несколько шагов, передумала и вновь пошла вверх по Шестой.
«Пойду пешком. Это взбодрит меня».
Путь был долгим, а погода подходила для пешей прогулки. Продолжая идти по Шестой авеню, Ник увидела понравившиеся ей туфли в витрине магазина и остановилась, чтобы их рассмотреть. Тут она услышала голос:
— Я вас знаю!
Ник, испугавшись, обернулась. Перед ней стояла полная женщина с открытым, доброжелательным лицом.
— Да. Да. Я уверена, что мы где-то встречались, — продолжала женщина.
«Начинается».
— Не думаю, — ответила Ник.
— Вы, случайно, не актриса?
«Солги. Скажи, что нет».
— Да. Я актриса.
— Не играли ли вы… в «Праве на наследство» на второй сцене?
Ник слегка расчувствовалась.
— Да. Играла.
— Вы были просто великолепны. Я не буду вам надоедать, — спохватилась женщина, собираясь идти дальше. — Просто я почувствовала, что должна вам это сказать.
— Вы нисколько меня не побеспокоили. Ничего страшного. По правде говоря…
Женщина остановилась.
— По правде говоря, что? — участливо спросила она.
— Да нет, ничего. Просто я подумала… неважно. Спасибо за внимание ко мне.
— Вы очень талантливы. Мы многого от вас ожидаем.
— Мы? — переспросила Ник.
Женщина подняла обе руки, обнимая этим жестом всех вокруг: весь город, целый мир.
— Все мы.
— Ну, я постараюсь, — пообещала Ник, улыбаясь.
— Простите меня за то, что я сейчас скажу, но… не старайтесь, — посоветовала женщина. — Просто делайте.
Ник озарила безумная идея.
— Простите, могу я попросить вас об одолжении?
— Сделаю все, что смогу, — пообещала женщина.
— Так вот, — выпалила Ник с нервным смешком. — Конечно, это сумасшествие, но я… потеряла вчера кошелек и нуждаюсь в деньгах, чтобы дотянуть до понедельника. Если бы вы одолжили мне, скажем, двадцать долларов, я бы как-нибудь перебилась. Я запишу ваш адрес и вышлю вам долг по почте в понедельник. Или верну его как-нибудь иначе… например…
