Значит, именно так она будет чувствовать себя тогда, когда жизнь навсегда разведет ее с Рейли? Глаза, в которых не было ни единой слезинки, вбирали в себя каждую деталь детской. Пустота становилась почти удушающей.
Несчастная, но преисполненная решимости, она положила папку и велела своей заляпанной краской подопечной помыться и привести себя в порядок к чаю.
Любовь, свидетелем которой она до сих пор была, приводила поначалу к одержимости, а потом к горькому разочарованию. Любовь не остается надолго; остаются дети. В тот единственный раз, когда Рейли по-настоящему занимался с нею любовью, он тщательно подстраховал себя на этот счет. А если она пойдет к нему в коттедж, будет ли он любить ее так же, как в тот раз? Или он будет мучать ее, подвергать пытке позволяя ей лишь воображать, что они делали бы вместе, если бы только она пообещала ему любить его в горе и радости, в болезни и здравии…
Разумом она пыталась убедить себя, что он ни разу не сделал ей настоящего предложения. Но сердцем она ощущала, что на меньшее, чем брак, он не согласится.
Нежная ручонка замахала перед ее невидящим взором. Заклятие отогнано, и Мелисса взъерошила Авроре волосы.
— Что случилось?
— У нас визитер.
— Кто? — И она обернулась.
В открытых дверях стоял Рейли, внешне безупречный, как всегда. Мелисса подумала, заметил ли кто, какой непомерный груз невидимой тяжестью лег недавно на его плечи, какое неимоверное напряжение прочертило ему морщины под глазами.
Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
— Вам что-нибудь нужно?
Тоскливый взгляд сказал ей все. Ему понадобилась вся его сдержанность, чтобы внешне выглядеть по-прежнему бесстрастно.
— Я хотел узнать, где можно было бы поместить это. — И он вкатил чайный столик, заваленный цветами.
Дыхание у Мелиссы перехватило.
— Какая из этих охапок наша?
— Все. — И он вручил ей карточку.
Мелисса пробежала ее глазами и побагровела. И прижала к груди прежде, чем малышка успела прочесть.
— А что тут написано? — спросила девочка.
Рука у Мелиссы задрожала, когда она слегка шлепнула Аврору конвертом по носу.
— Не надо проявлять излишнее любопытство.
Сцепив руки за спиной, Рейли по-военному повернулся и стал разглядывать происходящее с почтительного расстояния, как хороший солдат, подбирающий лучшую расстрельную команду.
— Цветы от меня, юная девица. Я решил осмелиться поухаживать за мисс.
— Что значит «поухаживать»? — спросила Аврора.
— Это то, что я… — Тут он кашлянул в кулак. — Простите. Это значит делать то, что его сиятельство делает с твоей мамой. Шлет ей цветы, приглашает на пикники, угощает ее вином.
— Держит за руку?
Рейли бросил взгляд на Мелиссу.
— Если она мне это позволит.
— Потихоньку, когда никто не видит?
Мелисса заявила с раздражением:
— По-моему, кто-то опять шпионит.
Аврора сделала вид, что обвинение не имеет к ней ни малейшего отношения. Она подошла к Рейли. И встала, словно его миниатюрная копия: руки сжаты за спиной, великолепная осанка. А затем стала прохаживаться перед ним, точно маленький генерал, устраивающий смотр своим войскам.
— Вы собираетесь и потом посылать цветы мисс?
— Да, девочка моя.
— А как насчет воздушных шаров?
— Если она захочет.
— Ну, а конфеты? Знаете, она ведь любит конфеты.
Взгляд в пространство переместился вправо.
— Неужели?
— Только не с орехами. Она любит с мягкой начинкой. — Рейли подался вперед, чтобы доверительно выслушать то, что Аврора сообщала ему тихо и конфиденциально: — Она их надкусывает. Аккуратно и чуть-чуть, так что никто не замечает. Так она узнает, какие изнутри мягкие.
Рейли встал по стоике «смирно».
— Так точно, конфеты, юная девица!
— И еще одно. Придумайте для нее другое имя.
— А «мисс» недостаточно?
— Нет. Вот мама, например, зовет Реджи по-особенному. Он ее «инам…» «Инам…» — Мелисса нахмурилась.
— «Инамората», — процедила Мелисса, стиснув зубы. — Это по-итальянски.
— «Инамората», — повторил вслед за ней Рейли, четко выговаривая каждый слог.
— А что это значит? — спросила Аврора, переводя взгляд с одного взрослого на другого.
По-итальянски это слово означает «возлюбленный». Но Рейли быстро сообразил и тотчас же ответил:
— Это все равно, что «длинноносый».
Аврора расплылась в улыбке. Она поглядела на них и пришла к заключению, что нахмурившаяся нянюшка и похожий на оловянного солдатика дворецкий нуждаются в дополнительных советах.
— Реджи купил маме крисси… хри… хри-зан-те-мы! В Лондоне. Набил ими целую комнату.
Рейли знал. Это он их заказывал. Оттуда и возникла сегодняшняя идея. Если он сможет завоевать графиню, значит, он сможет завоевать и нянюшку.
К сожалению, нянюшка не желала ему подыгрывать.
— Никаких цветов, — заявила она. — Никаких шариков, никаких пикников…
— Я думал, что ребенку мог бы понравиться пикник…
— О, да! — Аврора захлопала в ладоши.
Мелисса обняла девочку и прижала ее к себе.
— Ребенком не пользоваться! Со мной эти номера не пройдут, Рейли! Мы договорились.
— А о чем именно мы договорились?
О том, что их роман не будет мешать работе. О том, что он не будет понижать голос, как он это сделал только что. О том, что он не будет бросать на нее испепеляющие взгляды. О том, что он никогда не будет брать ее за руку и многозначительно ласкать большим пальцем.
— У меня идет урок. — Мелисса вздернула голову, указывая на глазастую свидетельницу.
— У вас случайно не растяжение затылочной мышцы? — Рука его немедленно проследовала к названному месту, помассировав ей шею таким образом, что у нее мурашки забегали по позвоночнику. — У твоей учительницы, по-моему, жар, девочка.
— Я же сказала ей, что она бледная!
— Верно. — Рейли стал взглядом сверлить Мелиссу. — Мы ведь не можем держать такие вещи от девочки в секрете, любовь моя?
— Тогда мы не можем продолжать, — ответила она, внезапно охрипнув. — Я имею в виду, разговаривать об этом в детской.
Они не могут так глядеть друг на друга, думать подобным образом, переживать эти ощущения.
— Нам нельзя, — добавила она.
Рейли на мгновение задумался. Из кучи цветов на тележке он выбрал розу, а затем, встав на одно колено, подал ее ребенку.
— Принцесса видит много, а говорит мало. Полагаемся на ваше благоразумие, ваша светлость.
— Благодарю.
— Вы не выдадите нашу тайну?
— Никогда. — Аврора ударила его розой по плечу. — Можете подняться.
Рейли так и сделал, слегка улыбнувшись. А когда он поглядел в упор на Мелиссу, то выражение его лица стало жестким и упрямым, взгляд решительным и бесконечно кровожадным. Он не собирался отступать ни на шаг.
Он поднес ее руку к губам.
— Я обещал любить тебя. И я ставлю себе целью завоевать тебя.
— Меня опять предупреждают заранее?
— Вас уже начинают завоевывать.
— Значит, так вы себе представляете завоевание? Если я правильно понимаю, то оно является заменой… других вещей?
Рейли окинул взглядом длинные ноги Мелиссы, облаченные в облегающие кремовые бриджи для верховой езды. На лошади она сидела, как заправский всадник-профессионал, а ее небольшой зад легко подпрыгивал, когда они скакали по дорожке в восточной части имения.
Аврора шла рысью в нескольких шагах от них, причем девочка вслух давала указания своему пони.
Рейли не сводил глаз с камушков на верховой дорожке. Свежий воздух и физические упражнения никогда еще не гасили у него желания, а, наоборот, горячили кровь. И если он не хотел, чтобы эти желания наглядно вырисовывались под его бриджами, то ему следовало переключить мысли на что-нибудь другое.
Он пустил лошадь впереди Мелиссы.
— Думаю, будет лучше, если мы какое-то время будем держаться на расстоянии. С учетом нашей спутницы.
— От нее почти ничего не ускользает.
— Зато от меня ускользаете вы.
Она сдавила бока лошади коленями, тем самым невольно дав ей посыл. А когда она натянула поводья, то кобыла затрясла головой. Рейли пришло в голову, что Мелисса с удовольствием сделала бы то же самое.
— Это вы в последнее время держитесь от меня в стороне, — заявила Мелисса.
— Вы отослали меня прочь.
— Вы отказались заниматься со мной любовью.
— А я-то думал, что именно этим я и занимался.
— Значит, вы думаете, что мне довольно ваших поцелуев? Прикосновений? Ласок, от которых возникает мысль, будто я для вас фарфоровая статуэтка? — Щеки у нее запылали от воспоминаний. — Я женщина. И если вы собираетесь любить меня…
— Как женщина, вы в полном порядке.
В глазах у нее появился блеск:
