Под лучами мягкого английского солнца Мелисса ощутила, как он встал рядом с ней у подножья крыльца. Он слегка кашлянул. Она поняла намек.
Бросив взгляд искоса, она убедилась, как безупречно он выглядит. Фрак его больше не был сбит набок, а галстук не свисал веревкой, как это бывало, когда он шел наверх. Тело его, как ей уже было досконально известно, было плотным и крепким. Она все еще ощущала след того, как он в нее впечатывался.
Рейли кашлянул в затянутый перчаткой кулак.
— Сколько времени им понадобится, чтобы доехать? — спокойно спросила она, видя, как вокруг них собираются слуги.
— Пять минут.
Они были олицетворением пристойности. В течение трех дней днем она занималась перепиской Хелены, за ужином виделась со слугами и вела себя превыше всяких похвал. Затем она находила Рейли в неиспользуемой части дома, или он находил ее на холме. Времени было мало. Разоблачение вполне вероятно. Она доверяла его умению управлять хозяйством поместья. Он доверял ее способности держать себя на людях.
Все должно было получаться легко. И все превращалось в пытку. Она любила его, но не могла сказать ему об этом. Было бы лучше для них обоих, чтобы они, когда все кончится, смогли бы разойтись в разные стороны, целые и невредимые.
«Но он же сказал мне, что любит меня. И доказал это сотней разнообразных способов. Отчего же я не могу любить его в ответ?»
«Не поддавайся мечтаниям», — велела она себе, не желая тешить себя ложными надеждами, видя его обволакивающие взгляды, когда он, оторвавшись от ее тела, начинал шарить по нему руками, изучая его, словно желая запомнить его навсегда.
Стоя у нижней ступени, он перехватил ее призывный взгляд и еле-еле покачал головой.
Плечи у нее напряглись. Сколько времени можно будет играть в такие шарады? Как она сумеет обмануть Аврору? Девочка проницательно замечала любую фальшь в поведении взрослых. Она заметит, что Мелисса переменилась. Увидит ли она в этом угрозу для себя? Почувствует ли себя покинутой? Заброшенной? Мелисса боялась, что ребенок решит, будто она стала меньше для нее значить, что ее стали любить меньше, потому, что Салли нашла, кого любить больше.
— То есть я нашла, — резко произнесла Мелисса.
— Простите, мисс? — склонил Рейли голову в ее сторону.
Она уклонилась от его озабоченного взгляда.
— Ничего.
Импозантный «роллс-ройс» обогнул последний поворот парка. И когда он подкатил к входу, все, кто стоял на ступенях, поднялись повыше, чтобы дать возможность Миллеру выпрыгнуть из машины и распахнуть дверцу.
Мелисса выпрямилась, ощущая напряжение. Груди ее были нежными и сладко налившимися. Ноги дрожали. Желание подогревало ее изнутри, точно угли. И, обдуваемая дневным ветерком, она взбила непокорную прядь и проверила кружевной воротник, чтобы убедиться, что последний любовный укус Рейли надежно укрыт. Мелисса подсознательно потянулась к его руке.
Он помог ей избежать ошибки, сделав аккуратный шаг вперед.
— Добро пожаловать домой, ваше сиятельство, полагаю, что поездка прошла успешно.
Вылезая из автомобиля, Реджи сиял. Миллер подал Хелене руку, чтобы помочь ей выбраться с заднего сиденья. Реджи немедленно заключил ее в объятия.
— Я чудесно провел время, Рейли. Чудесно, Кроули, Мелисса. Приветствую всех.
— Привет, Мелисса. Нам страшно вас не хватало, — проворковала Хелена.
Из машины выпрыгнула Аврора, несясь во всю прыть мимо матери. Маленький светловолосый ураган на полной скорости врезался в Мелиссу и стал ее тискать.
Внезапно все опасения Мелиссы куда-то пропали. Как она могла думать о чем-то, кроме этого сгустка энергии и сообразительности, этой хохочущей, неугомонной кометы, ворвавшейся в ее жизнь?
— Куколка, тебе понравилась поездка?
— Мы видели «Таинственный сад»! И Трафальгарскую площадь. И Британский Музей. Там были все эти камни из древних гробниц, и динозавры, и Тутен… Тути… Туту…
— Тутанхамон?
— Да! Ты его знаешь?
— Только внешне.
— Он был весь одет в золото, и на нем была эта маска, которая, должно быть, весит тысячу кило…
Мелисса улыбнулась Хелене:
— Со счастливым возвращением!
Хелена мелодраматически вздохнула:
— Боюсь, что она все специально приберегала для вас. Она буквально забросает вас своими историями.
— Ребенок — само совершенство, — констатировал Реджи. — Сплошное удовольствие.
— А сколько в ней энергии? — добавила Хелена. — Я еще никогда не отдавала себе отчет в том, какие чудеса изобретательности вы, должно быть, проявляли, чтобы она все время была чем-то занята.
Мелисса поняла намек.
— Если вы не возражаете, мы бы отправились в детскую. И ты, куколка, там обо всем мне расскажешь.
— Не забудьте спуститься к обеду, — бросила Хелена через плечо, заходя в дом вместе с Реджи.
— Да, мэм, мы обязательно придем. — Мелисса улыбнулась, глядя на переполненный новостями живой заряд. — Похоже, у тебя в голове уместился весь Лондон.
— У-ух! — простонала Аврора, прижимая ладони к вискам. — Весь Лондон у меня здесь?
Мелисса постучала по лбу, а затем прикоснулась к губам.
— Входит сюда, а выходит отсюда.
Аврора держала рот на замке не более пяти секунд. Затем, углядев, как Рейли помогает Миллеру выгружать багаж из «роллс-ройса», дернул его за рукав.
— Вам надо было быть там с нами, Рейли.
В Сити взорвалась бомба. И перевернула двухэтажный автобус!
— Мы слышали об этом по радио, милая. К счастью, никто не пострадал.
— Папа сказал, что туда ходить не надо. А мне так хотелось.
Мелисса и Рейли переглянулись.
— Тебе лучше называть его «сэр», — мягко напомнила Мелисса.
— Он сказал, что я могу звать его папой. Или Реджи. Но мама сказала, что обращение «Реджи» для семьи не подходит.
— Для семьи, вот как? — произнес Рейли, вынимая очередной чемодан.
— Вы, наверное, очень хорошо поладили друг с другом, — сказала Мелисса.
Аврора потянула к себе Рейли и Мелиссу, сгорая от нетерпения сообщить им важные новости. Они склонились так близко, что их головы соприкоснулись.
— Маме он и вправду нравится, — прошептала девочка.
— Действительно? — тихо проговорила Мелисса. На столь близком расстоянии Мелисса могла ощутить запах его лосьона после бритья, крахмала его воротника. В янтарных глазах Рейли она заметила золотые искорки.
— И что же вы думаете? — потребовала ответа Аврора.
Рейли выпрямился, поправляя жилет.
— Думаю, что свадьба — это как раз то, чего не достает этому месту.
— Не возносите ее вверх подобными надеждами, — упрекнула его Мелисса.
— Я думала, что надежды существуют как раз для этого, — заметила Аврора. — Было бы лишено всякого смысла, если бы надежды бросали вниз. Верно, Рейли?
Но Мелисса была не в настроении приходить в восторг от логических умозаключений пятилетней девочки. Она бросила на Рейли предупреждающий взгляд, означавший: «Давайте, возражайте же мне!»
Он увидел, в каком боевом настроении она находится, и решил, что благоразумие при данных обстоятельствах подойдет лучше всего.
— Когда я говорил о том, чего не достает этому месту, я имел в виду свадьбу вообще. Но разве я сказал, что это обязательно должна быть их свадьба?
И он бросил на нее столь жгучий взгляд, что от него могли вспыхнуть все свечи сразу.
Сердце у Мелиссы замерло.
А Авроре захотелось узнать, кто же выйдет замуж, если не мама.
— Никто, — отрезала Мелисса. Схватила Аврору за руку и потащила в дом.
Рейли смеялся от всей души, следуя за ними в детскую. Свадьба, еще бы! Но Мелисса не смеялась. Она не хотела, чтобы надежды возносили ее вверх.
Но в глубине души эхом отдавался разумный подход Авроры: «Надежды существуют как раз для этого».
— Девчушка спит?
— Пока что.
Часы в центральном вестибюле пробили одиннадцать. Рейли стоял подле Мелиссы в дверях детской, а она бросала последний взгляд на спящего ребенка. Рука его лежала у нее пониже спины — знакомая, сильная, манящая, уверенная в том, что она придет к нему, когда кончит работу.
Она не собиралась этого делать, ведь дом был полон. Но как только Аврора коснулась ее ресничками, целуя в щеку перед сном, Рейли материализовался из тьмы. Мелисса знала, что не способна устоять. Она будет любить его всеми возможными способами, но если скажет, что любит его, он никогда ее не отпустит. Рейли всегда заботится о том, что принадлежит ему.
В дверях детской он приласкал ей щеку холодной тыльной стороной пальцев; но это не сняло одолевающую ее лихорадку. Легкое прикосновение пальцев, прикосновение взглядом — больше ничего и не требовалось с его стороны, чтобы возбудить ее, чтобы бешено ускорить бег крови в жилах.
Она глядела на спящего ребенка.
