— Почему же? — возразила Ниши.
— Разве пристало лгать родителю? Обманом ввести в дом жену? — возмутился Броджешор. — Если человек не стыдится отца своего обмануть, то он ни перед каким коварством не остановится.
Ниши не могла не признать справедливости его слов.
«Да, — подумала она, — мужчина показывает свое превосходство не только тогда, когда размахивает дубинкой».
— Что же ты предлагаешь? — спросила она.
— Я хочу, чтобы мы с Профуллой поехали к отцу и во всем ему открылись.
— Ты думаешь, он примет Деви Чоудхурани?
— Никакой Деви Чоудхурани больше нет. Не поминай даже имени ее. Здесь осталась только Профулла.
— Хорошо, пускай Профулла, — согласилась Ниши. — Разве он впустит ее в свой дом?
— Я уже говорил, это моя забота, — повторил Броджешор.
Профулла согласилась на его предложение. Она понимала, что только один Броджешор может решить ее судьбу.
Начались сборы в Бхутонатх. Там Деви собиралась распрощаться с Ронгораджем: ему было опасно показываться в поместье Броджешора, где уже познакомились с его дубинкой и непременно узнали бы при встрече. Так или иначе, но им необходимо было расстаться. Ниши и Профулла объяснили ему все и сказали о своем решении. Мужественный разбойник не смог сдержать слез, узнав о предстоящей разлуке.
— Ах, мать, — сказал он Деви, — мы и помыслить не могли, что ты нас покинешь.
Женщины старались утешить его… Профулла отдала ему свой дом в Девигоре, предметы культа, хранившиеся там, а также собственность, предназначавшуюся богу.
— Живи там, отдавай богу божье, а сам пользуйся тем, что останется, — сказала она ему на прощанье. — И никогда больше не берись за дубинку. Помни: то, что ты считаешь помощью людям, оборачивается насилием над ними. Палкой или дубинкой добро не делают. Не тебе и не мне карать виновных. На это есть раджа. Если не он, так бог накажет. А вот милосердие творить можешь. Награждай праведных, а злодеев оставь богу. Передай мой наказ и Бховани-тхакуру. Скажи, что я почтительно и нижайше кланяюсь ему.
Ронгорадж ушел в слезах.
Диба и Ниши должны были проводить его до самой пристани в Бхутонатхе, а потом на баркасе отправиться в Девигор. Там им предстояло поселиться, жить и славить Хори. Их Деви наградила богатством, хранившимся на судне. А оно было немалое, в чем читатели уже имели возможность убедиться.
— Продайте все, — велела им Профулла. — Из вырученных денег оставьте себе сколько надо на жизнь, а остальное раздайте бедным. Я ничего не возьму — мне тут ничего не принадлежит.
Она даже сняла с себя украшения и отдала их подругам.
— Ты что же, собираешься отправиться в дом к мужу в таком виде? — ужаснулась Ниши.
— Вот главное украшение любой женщины, — ответила Профулла, указывая на Броджешора, — муж. Остальное ничто в сравнении с ним.
— Нет, так не годится, — возразила Ниши. — Сегодня ты войдешь в дом свекра, так позволь же мне благословить тебя и поднести свадебный подарок. Прошу, не отказывайся. Это мое последнее желание, а его надо исполнять.
Ниши подошла к Профулле и надела на нее великолепные драгоценности. Ими в свое время одарила ее рани, у которой, как помнит читатель, она когда-то жила. Ниши не носила их, потому что Деви дала ей другие.
При расставании не обошлось без слез. Пример подала Ниши. Она стала всхлипывать уже тогда, когда наряжала Профуллу. Ей принялась вторить Диба, и вскоре ее голос заглушил причитания Ниши. Глядя на них, даже Профулла не выдержала. Да и как ей было не расстроиться — она искренне любила своих подруг.
Однако Профулла не особенно переживала горечь предстоящей разлуки — светлая радость наполняла ее душу. Ниши прекрасно понимала состояние подруги и, счастливая за нее, тоже не очень печалилась. Зато Диба старалась за всех.
Баркас подошел к Бхутонатху. Здесь Профулла приняла прах от ног Дибы и Ниши и распрощалась с ними. Те отправились дальше, в Девигор. Прибыв на место, они рассчитались со своими бородачами — мастерами орудовать дубинками — и отпустили их: теперь их услуги не требовались. Баркас же, снискавший слишком громкую славу, нужно было сломать.
— Ни в коем случае не сохраняйте его! — наказала им Профулла.
Ниши велела его разобрать и за два года сожгла весь без остатка.
На этом уважаемые читатели должны проститься с госпожой Ниши. Больше им не придется встретиться с ней.
Как только баркас Профуллы прибыл в Бхутонатх, все его жители сломя голову кинулись к усадьбе Хорболлоба. До них дошел слух, что Броджешор снова женился — то ли на старухе, то ли на девице в преклонных летах — и привез свою благоверную домой. Поднялся настоящий переполох. Стар и млад, здоровые и калеки — все побросали свои дела и поспешили взглянуть на новую невестку. Те, кто занимался стряпней, забыли о своих горшках, кто чистил рыбу, оставил ее, кое-как наспех прикрыв корзиной, кто совершал омовение, даже не сменил мокрой одежды, кто сидел за едой не доел ее, кто ссорился с соседями, мигом помирился. Мать наказывавшая своего отпрыска, прекратила порку, подхватила неслуха на руки и поспешила за толпой. Супруг, приготовившийся отведать рыбного рагу с овощами, так и не дождался его — жена бросилась на улицу, едва заслышав о приезде престарелой молодухи. Внучка, смиренно выслушивавшая выговор от старой бабки за то, что не следит за ней и не помогает дойти до пруда, мгновенно забыла о своем долге и, оставив старуху, пустилась вслед за всеми; да и сама старуха каким-то чудом умудрилась не отстать от нее. Юная девица, клятвенно обещавшая матери шагу не ступать со двора, тут же нарушила данное слово. Мать бросила своего младенца, и он с плачем ковылял за нею. Невестка забыла о девере, а заодно и о собственном муже, ожидавших ее внимания и заботы. Пренебрегая своими обязанностями, она кое-как натянула покрывало и, не думая о приличиях, выскочила на улицу У девушек на бегу сползала гхомта, волосы развевались во все стороны, но им было не до того. Люди забыли о благонравии. Богиня стыдливости в ужасе бежала прочь от этого светопреставления.
Молодые стояли перед входом в дом на лоске, положенной в честь их приезда. Старая хозяйка принимала их по всем правилам. Людям не терпелось поскорее поглядеть на новую невестку, но та держала себя строго — гхомта закрывала ей лицо так, что рассмотреть ее не представлялось никакой возможности. Свекровь приподняла край покрывала, глянула на новую жену Броджешора — и вздрогнула. Однако тут же взяла себя в руки и только проговорила:
— Хороша невестка!
На глаза ее навернулись слезы.
Она ввела молодых в дом и повернулась к столпившимся во дворе соседям:
— Мои сын и невестка прибыли издалека. Они устали с дороги и проголодались. Я теперь займусь ими, а вас, дорогие соседи, прошу разойтись по домам и вернуться к своим делам. Мою невестку вы еще увидите, она теперь вошла в нашу семью и никуда отсюда не денется. Вы каждый день будете встречаться с нею.
Соседи неохотно покинули усадьбу, громко выражая свое неудовольствие. И хотя причиной их досады была старая хозяйка, свое раздражение они срывали на новой невестке. Особенно ей досталось за ее возраст.
— У этих кулинов часто такое случается, — язвительно замечали они.
Они принялись вспоминать, у кого и когда приходилось им видеть подобных невесток: Гобиндо Муккерджи женился на пятидесятивосьмилетней, Хори Чаттерджи взял за себя семидесятилетнюю. А Мону Баруша сочетался браком с такой древней старухой, которой и жить-то осталось совсем ничего. Эти разговоры несколько охладили пыл любопытных и успокоили деревню.
Когда первые волнения после встречи улеглись, мать позвала Броджешора к себе.
— В чем дело, ма? Зачем я тебе понадобился? — спросил он, войдя в комнату.
— Где ты, сынок, взял эту новую жену? — поинтересовалась та.
— Она у меня не новая, — признался Броджешор.
— Где же ты нашел свое пропавшее сокровище? — спросила его мать, и слезы заблестели у нее на глазах.
— Создатель все устроил. Смилостивился надо мной и вернул ее мне. Ты отцу пока ничего не говори. Я сам объяснюсь с ним. Как только выберу подходящий момент.
— Ну нет, лучше уж я ему все скажу, — возразила мать. — Ты не тревожься, молодую хозяйку мы представим людям по всем правилам. Только смотри сам никому не проговорись.
Броджешор вздохнул с облегчением — мать освободила его от тяжкой ноши и взяла заботы на себя.
Отведать риса новой невестки Хорболлоб пригласил немногих — и только родственников. Обряд прошел безо всяких происшествий.
Когда приглашенные покинули дом, хозяйка наконец открылась мужу:
— Это не новая невестка, — сказала она, — а та, старшая.
