Такси уехало, и Ник подошла к высотному дому по ухоженной пешеходной дорожке. На улице, как это часто бывает зимой в Нью-Йорке, вдруг резко похолодало, и Ник почувствовала, как ветер румянит ее щеки.
Уже знакомый ей охранник стоял у входа. Ник приветствовала его, одарив одной из лучших своих улыбок, которая на этот раз получилась похожей на гримасу. Она почувствовала, что охранник спрашивает себя, кто эта несчастная женщина, впавшая в отчаяние.
Начав говорить, Ник поняла, что не может припомнить фамилию дяди Эдварда. Однако она была совершенно уверена, что он живет в квартире номер 17 Ф. Это почему-то врезалось ей в память.
— Как сегодня ваша аллергия? — спросила Ник охранника с таким видом, будто они обсуждали эту тему ежедневно. Он пристально посмотрел на Ник и, кажется, вспомнил, что она взяла букет цветов вчера вечером.
— Лучше. А было так плохо, что хуже некуда. Чем могу служить?
— Ах, я просто хотела навестить дядю Эдварда…
— Я думаю, что мистер Костантино у себя. Не видел, чтобы он выходил. — Охранник потянулся к внутреннему телефону и на секунду задумался, глядя на лежавший перед ним список.
— Квартира номер 17 Ф, — напомнила ему Ник. Охранник кивнул.
— Кто его спрашивает?
— Николетта Столлингс, — ответила Ник, не подумав. Затем вспомнила, что расписалась на брачном свидетельстве как Сьюзен Николас.
— Мистер Костантино? — обратился охранник к дяде Эдварду.
Ник вмешалась в разговор:
— Скажите ему, что это Сьюзен Николас. — Ник смотрела на охранника немного расширенными глазами. Он казался изумленным.
— Это старая шутка, — пояснила Ник. — Он поймет, что я имею в виду.
— Сьюзен Николас хочет вас повидать. — Выслушав ответ, он повернулся к Ник: — Мистер Костантино говорит, что не знает никакой Сьюзен Николас.
— Скажите ему… Я была свидетельницей у Фрэнки… Фрэнсиса и Джоанны вчера вечером.
— Она была свидетельницей у Фрэнсиса… — Кажется, дядя Эдвард повесил трубку. Охранник улыбнулся. — Судья сказал: «Что же вы сразу не сказали?» Поднимайтесь, он ждет вас.
«Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как я вышла из квартиры», — спросила себя Ник. Казалось, время двигалось вперед то быстрее, то медленнее, но в глубине души Ник знала, что это не так. Перед ее мысленным взором предстал диван, красный от впитанной крови.
Выйдя из лифта, Ник замешкалась, забыв, как расположена квартира 17 Ф, но тут откуда-то справа раздался голос дяди Эдварда:
— Сюда, мисс свидетельница.
Дядя, облаченный в тот же халат, галантно придерживал перед ней дверь.
— Чем могу быть полезен, юная леди? Объясните мне, кстати, почему у меня возникло желание, чтобы мой племянник женился на вас, а не на той, другой женщине?
— Ваш племянник поступил правильно, — заверила его Ник. — Скоро вы в этом убедитесь.
«Не мели языком».
— Надеюсь, вы правы. Хотя я на его месте… — Глаза дяди заблестели. Он флиртовал, но безо всякого сладострастия. — Что привело вас ко мне?
— У меня случилась беда, мистер Костантино…
— Дядя Эдвард, — поправил ее судья. — Пожалуйста.
— Хорошо. Дядя Эдвард, со мной произошло несчастье, а у меня нет адвоката. Я нуждаюсь в совете юриста. Срочно. — Ник еще не решила, насколько откровенна будет с дядей.
— Может быть, войдете? Я как раз готовлю горячий шоколад без сахара.
— Спасибо. Но у меня нет времени. Один человек… ждет меня, и я должна вернуться к нему как можно скорее. — Ник старалась говорить спокойно. Дядя Эдвард вошел в квартиру, жестом пригласил Ник и присел на подлокотник кресла.
— Итак, что произошло, мисс?..
— Столлингс. Меня зовут Николетта Столлингс. — Тут Ник словно прорвало, слова полились потоком. — Я подписалась на брачном свидетельстве вымышленным именем, дядя Эдвард, потому что вчера впервые встретилась с вашим племянником и Джоанной и, сама не знаю зачем… В общем, я не знаю. Не знаю, почему лгала им и вам. Я не знаю, почему так поступила. Они были так добры ко мне. — Ник заплакала. — О, Боже! — воскликнула она. — Не понимаю, что происходит.
— Давайте придерживаться фактов, — предложил дядя Эдвард. — Что привело вас ко мне? У вас есть семья?
— Я не могу дозвониться до родителей. У меня нет адвоката. А один человек ранен. Нет. Он… он мертв. Он мертв, дядя Эдвард. — Ник посмотрела ему в глаза и увидела, что судья слушает ее спокойно и бесстрастно. — Он покончил с собой. Он… переспал со мной, и его жена, узнав об этом… я не знаю, не знаю… вдобавок он только что потерял работу…
— Мисс Столлингс, мисс Столлингс, — твердо произнес дядя Эдвард, подняв руку, чтобы остановить Ник. — Вы звонили в полицию?
— Нет. Я… в общем, я запаниковала. Нет, я не позвонила.
— Так вот, дорогая. Вы должны сделать это. Сразу. Прямо сейчас.
— Я знаю. Конечно. Но… я испугалась. Мне кажется, он попытался создать видимость того, что это сделала я…
Дядя Эдвард пристально смотрел на нее. Ник беззвучно плакала.
— Вы должны позвонить в полицию. И вам потребуется адвокат. — Судья встал и направился к столу.
— Я очень испугалась, дядя Эдвард. Я не пытаюсь ничего скрыть.
Он отыскал что-то в адресной книге.
— Могу порекомендовать вам нескольких адвокатов. Хороших.
— Мне очень жаль, — всхлипывала Ник. — Пожалуйста, простите меня…
— Нет, нет, — сказал дядя Эдвард, казавшийся обескураженным тем, что не мог найти нужных телефонов. Он стал рыться в бумагах на столе. — Вы очень милая молодая женщина, и мы с вами вместе участвовали в заключении брака.
Ник рыдала; дядя Эдвард подошел к ней и неуклюже обнял ее за плечи в знак поддержки.
Открылась дверь спальни, и на пороге появилась миссис Костантино. Она хотела понять, что происходит.
— Ты можешь говорить громче, — обратилась она к мужу, направляясь на кухню. Открыла холодильник и достала из него банку с маринованными огурцами. — Как только я увидела вас вчера вечером, дорогая, — сказала она, повернувшись к Ник, — сразу поняла, что с вами хлопот не оберешься. Эдвард, вы расскажете мне, в чем дело?
Ник начала говорить, но дядя Эдвард ее перебил:
— Моя дорогая, это мисс Столлингс, подруга Фрэнсиса. Она попала в затруднительное положение.
— Я в этом не сомневаюсь. Так и хочется выцарапать ей глаза, — призналась миссис Костантино, откусывая огурец.
— Моя жена знает, что я верен ей, мисс Столлингс, но иногда у нее бывают приступы ревности, за что я ей благодарен. Скажи мисс Столлингс, что ты не ревнуешь, дорогая. Ведь это правда?
— Только потому, что я принимаю во внимание твой возраст и внешний вид этой девицы. Думаю, вы не стали бы заводить шашни прямо у меня под носом. Хотите огурчик? — обратилась она к Ник.
— Нет, спасибо, — отказалась она.
— Моя дорогая, не могла бы ты найти для меня телефон Альберта Пирсона? — попросил судья жену. — И Ферриса Фаннинга.
— Альби Пирсона? — переспросила миссис Костантино. — Так вы в самом деле попали в затруднительное положение, юная леди?
— Найди их, пожалуйста, — взмолился судья, и его жена внезапно извлекла из завалов на столе вторую телефонную книгу. Она нашла нужные номера, записала на бумажке и протянула судье.
— Пойду к себе и досмотрю кино, — сообщила миссис Костантино. — Вы очень хорошенькая, юная леди, и мне жаль, что с вами приключилась беда, но если я застану вас здесь после того, как кончится кино, то сначала выстрелю, а потом уже начну задавать вопросы. Вы меня поняли? — Тут она улыбнулась.
— Благодарю вас, миссис Костантино, — ответила Ник.
— Альби Пирсон, — протянула миссис Костантино, возвращаясь в свою спальню с банкой огурцов в руках. — Господи Боже мой! Удачи вам, дорогая.
— Вы не дадите мне заодно и телефон Фрэнки? — спросила Ник. Ей почему-то захотелось его иметь.
— Конечно, дам, — согласился дядя Эдвард, записывая телефон племянника по памяти. — Но сейчас вы должны позвонить в полицию. Потом свяжетесь с мистером Пирсоном или с мистером Феррисом Фаннингом. — Судья что-то записывал. — Сегодня суббота, поэтому вы можете не застать кого-нибудь из них. Из этических соображений я должен рекомендовать вам не менее двоих. Вы можете сослаться им на меня. Это может помочь вам выкарабкаться. Но может и не помочь.
— Вы уверены, что я нуждаюсь в адвокате, дядя Эдвард?
— Да. Уверен. И они оба прекрасные люди. Я знаю, как они выигрывают процессы. Но вы должны позвонить в полицию. Поскольку вы обязаны рассказать полицейским все — в том числе и о вашем визите ко мне, — вы можете позвонить отсюда. Я тоже с ними поговорю.
— О, Боже! — воскликнула Ник, снова всхлипывая. — Мне так жаль.
— Ладно, — пожав плечами, сказал дядя Эдвард. — Чему быть, того не миновать. Звоните. — Он указал ей на телефон. — Вы солгали мне и Фрэнсису, скрыв свое настоящее имя. Я не знаю, почему вы так поступили. Я не спрашиваю. Но кое-что можно записать вам в актив. Вы понравились моей сестре. Она разговаривает со мной. Вы можете смеяться надо мной. Она мертва, от нее осталась только фотография на столе… но она со мной разговаривает. — Ник собралась с духом, готовясь набрать номер. — Только не 911. Сейчас уже слишком поздно. Позвоните в Девятнадцатый полицейский участок. — Дядя посмотрел вверх, словно читая номер на потолке: — 452-0600.
