Глава 31
Джози вертела в руках букет невесты и чувствовала себя полной дурой. Глена и Марты не было слишком долго. Чересчур. На лице у Джека появилось жалостное выражение, и он бросил свадебное празднество на самотек. Он танцевал с маленькой пожилой тетушкой из Сицилии, волосы у которой были чернильного темно-синего цвета, и изо всех сил пытался выглядеть любезным.
Джози очень хотелось кого-нибудь ударить или хотя бы слегка пнуть. Ну, или сильно пнуть.
Куда же подевалась ее чертова кузина? И что намного важнее, куда подевалась ее чертова кузина с ее, Джози, кавалером? Она с достоинством выдержала этот чертов фарс с бросанием букета только для того, чтобы был повод прибрать Глена к рукам честно и справедливо! Да куда же они подевались? Самое обидное, что ее сестричке вздумалось утянуть Глена прямо у нее из-под носа в тот самый момент, когда они уже удобненько пристроились в уголке. Марта, возможно, потрясающая, милая и веселая, но она же — самый ненадежный человек в мире! Джози обвела взглядом толпу гостей в поисках развевающейся фаты или симпатичного свидетеля. Никого. Где бы они ни были и чем бы ни занимались, они выбрали для этого самый неподходящий момент.
— Ну, и куда запропастилась эта чертовка? — рявкнул Джо, проплывая мимо Джози в танце в обнимку с женой своего старшего брата.
— Она на минутку вышла, дядя Джо. Подышать свежим воздухом.
— Ага, свежим воздухом, черт бы меня подрал! Господи, эта девчонка опоздает на собственные похороны! — до него дошло, что он ляпнул, и он поморщился.
Черт! Джози в печальном одиночестве стояла на краю танцпола. Рядом с ней возник дядюшка Нунцио: «Потанцуем, барышня?» — «А почему бы и нет?»
Он бережно обнял ее своими высохшими от возраста руками, которые выглядели так, будто они всю жизнь возделывали поля и собирали виноград, хотя Марта и говорила ей, что дядюшка Нунцио был мультимиллионером и управлял небольшой империей по экспорту чего-то там. Впрочем, чем бы он ни занимался, танцор он был отменный и искусно вел ее в танце мимо прочих, — легконогий, как Фред Астер.
Несмотря на все попытки Селин Дион, выводившей «Му Heart Will Go On»[47], Джози не могла отделаться от навязчивых мыслей и прочесывала глазами зал в поисках своей заблудшей кузины.
— Расслабься, — приказал ей дядюшка Нунцио. — Не забудь хорошенько встрях… страх… трахнуться.
— О, ради бога, не начинайте! Я пытаюсь, честно пытаюсь. Позавчера я познакомилась с одним типом, к которому готова была прыгнуть в постель, стоило ему только призывно поманить пальчиком, что, откровенно говоря, вовсе не похоже на меня, а он смылся в неизвестном направлении. А сегодня я весь день гоняюсь за свидетелем — и он куда-то запропастился. У меня уже начал формироваться комплекс сексуальной неполноценности. Хоть вы-то можете оставить меня в покое!
Дядушка Нунцио одарил ее улыбкой в тридцать два зуба, и она засмеялась в ответ.
— Вы даже понятия не имеете, о чем я говорю, ведь так?
— Чушь полнейшая, — ответил он.
— Не думаю, — улыбнулась ему Джози. — Впрочем, вы ничем не отличаетесь от всех мужчин, с которыми я когда-либо встречалась.
Рядом с ними появился Джек, ловко маневрируя крошечной синеволосой партнершей:
— Джози, ты Марту не видела?
— Да нет, что-то в последнее время на глаза не попадалась. А что?
— Уже собираются подавать следующую перемену блюд, а я не хочу, чтобы начинали без нее. — Бровь у него изогнулась, ну, по крайней мере, изогнулась сильнее, чем обычно. — Пойду ее поищу.
— Нет, нет! — выпалила Джози в порыве беспричинной паники, сама не осознавая, почему. — Я сама.
— Может, Глен знает, где она может быть… — Джек безуспешно поискал глазами шафера. — Его тоже что-то не видно.
— Да он где-то тут, поблизости, — уверенно сказала Джози.
— Ты думаешь, у нее все в порядке?
— Ну конечно, у нее все хорошо!
— Ее нет уже довольно долго.
— Может, у нее болит голова? — Джози попыталась заставить себя звучать убедительно. — Длинный тяжелый день и все такое.
«Может, у Марты и правда болит голова. Кто знает?» — подумала Джози.
— Я пойду ее поищу, а ты оставайся с гостями.
— Спасибо, Джози. — Он улыбнулся так тепло, что этим застал ее врасплох. Он повернулся, увлекая партнершу в сложном та танца.
— Джек, — Джози сжала его руку, — поздравляю! Свадьба просто замечательная!
— Спасибо, — сказал он с трогательной искренностью. — Я очень рад, что ты пришла.
— И я.
Вдруг из ниоткуда между ними появился фотограф и ослепил их вспышкой. Джек и Джози моргнули в унисон.
— Пойманы на месте преступления! — расхохотался Джек и продолжил танцевать.
Джози повернулась к своему партнеру.
— Дядюшка Нунцио, мне надо идти, — она кричала так, как будто бы он был глухим.
Дядюшка Нунцио ухмыльнулся и продолжил танцевать.
— Мне надо идти! — она указала на дверь. — Мне надо придушить кузину.
— Si, si, — сказал он, энергично кивая. — Si.
— Si, — ответила она, высвобождаясь из его объятий. — Увидимся позже.
— У меня яйца горят, так я тебя хочу!
— Не могу сказать, чтобы многие мужчины подобным образом озвучивали свои эмоции…
— У тебя потрясающая задница!
— Спасибо, — с признательностью улыбнулась Джози. — А у вас ужасный лексикон!
Оставив своего партнера до того, как поддастся соблазну вымыть ему рот с мылом, Джози направилась в сторону лестницы. Возможно, Марта поднялась отдохнуть наверх в будуар. Или, что хуже, они с Гленом укрылись где-нибудь в укромном уголке, в последний раз наслаждаясь своим романом — вот же выбрали время! Если же они где-то болтают о «старых добрых временах», она с удовольствием придушит обоих — в конце концов, это могло и подождать.
Джек занял свое место за свадебным столом. Он выглядел встревоженным и одиноким. Толпа доброжелателей бестолково толпилась вокруг книги с пожеланиями, стремясь оставить в ней свой памятный след, который в компании таких же «следов» будет пылиться где-то на чердаке, придавленный альбомом с фотографиями, который после свадьбы точно так же никто не откроет. Никто из них не заметил, как неловко он себя чувствует.
Джози прибавила шагу. Где бы ни была Марта, ей стоило бы вернуться побыстрее.
— Дамы и господа, — постучал по микрофону тамада, — мы будем развлекать вас на протяжении всего ужина до того, как здесь появятся, — он сверился со своими записями, — новые таланты на сцене Нью-Йорка — Headstrong!
Джози остановилась. Headstrong?
В зале появились официантки, неся подносы с ломтиками филе миньон, от которых еще шел пар.
Headstrong? Где, черт побери, она слышала это название?
На улице мело, и вокруг, как назло, не было даже смутного намека на такси. Холли скакала вприпрыжку, пытаясь «подогнать ногу под колодку». Шпилька — это смертоносное орудие завоевания мужских сердец — подразумевала заодно такую мелочь, как наличие кареты, подаваемой прямо ко входу. Мэтт старался идти большими шагами, тщетно пытаясь укрыться от холода и увернуться от снежинок, которые неприятно секли их намокшие лица.
— Чертовски неприятно, — пожаловался он, таща за собой Холли.
— Нам вовсе не обязательно туда идти, — заметила Холли.
— Надо, — объяснил Мэтт, — надо. И не спрашивай, почему. Просто надо.
— Это что, английская шутка? — Холли поправила намокшие кудряшки. Верх прически сплющился, и волосы торчали в разные стороны.
Но боже, какая же она была симпатичная и становилась все симпатичнее с каждой минутой. В любое другое время он утащил бы ее назад, в теплую неприбранную квартирку художника, и с радостью занялся бы с ней любовью. Но не сейчас. Сейчас он намеревался тащиться, как будто двигаясь среди декораций фильма «Ice Station Zebra», в поисках женщины в сиреневом шифоновом платье, совершенно не подозревающей, что она разрушает его личную жизнь.
— Это что, плохая примета — не появиться на свадьбе?
— Ужасная, — фыркнул Мэтт.
Холли остановилась посреди дороги и воздела руки к небу.
— Я рискну! — сказала она. — Ну, что произойдет? Меня гром разразит на месте?
— Пойдем! Я уже не помню. Ужасные вещи. Очень ужасные.
— У меня появится аллергия на алкоголь? Это — самая ужасная вещь, которую я себе могу представить!
— Ну еще пять минут, — умолял Мэтт, — всего пять маленьких минут, и, если к тому времени не приедет такси, черт с ним!
— Да я же совсем в страшилище превращусь! Я уже промокла насквозь, и волосы у меня похожи непонятно на что!
— Ты выглядишь изумительно, — сказал он умиротворяюще.
— Ты что, правда так думаешь? — Холли наматывала на палец прядь волос.
