— Можно сходить в кулинарию за углом, — предложила Холли. — У них чудесная запеканка из телятины.
— Да я сегодня съел столько, что до конца недели хватит! — в качестве доказательства Мэтт потер себе живот.
— Так что же произошло? — она заправила за ухо выбившуюся прядь волос. — Назначил свидание, а оно не состоялось?
Мэтт виновато подумал о том, как позавчера Джози сидела одна-одинешенька в мексиканском ресторанчике.
— Да нет, — с сомнением в собственной правоте возразил он. — Какое там свидание! Не было никакого свидания. Как такового.
— Да я не против, — успокоила его Холли. — Я спокойно к этому отношусь.
— Нет, у меня точно не было никакого свидания.
— А чем ты занимался весь день — ну, за исключением того, что ты ел?
— Ну…
— Город осматривал?
— Ну, вообще-то я плясал «Хава Нагилу», потом народные танцы, затем диско, танец маленьких утят, ну и, наконец, эту «Эй, Макарену…» — Мэтт нашел в себе силы пропеть одну строку, положив руки на талию и вяло поводя бедрами.
— Что-что, извини?!
Мэтт уронил голову на спинку дивана и закрыл глаза:
— Все это было на свадьбе.
— Неужели?
— Да, на самой что ни на есть настоящей еврейско-американской этнической свадьбе со всеми прилагающимися к ней песнями и танцами.
— А я и не подозревала, что ты гуляешь по свадьбам!
— Я тоже не подозревал. То есть подозревал, конечно, но не настолько.
— Ты — со стороны жениха или невесты? Отвечай быстро!
— Смотря с какой стороны посмотреть, — уклонился от прямого ответа Мэтт и снова приложился к текиле. — Но это долгая история.
— Какое совпадение! — вырвалось у Холли.
— Как, ты тоже попадала на свадьбу, где не знала ни жениха, ни невесты?
На лице у Холли застыло странное выражение.
Холодная струйка страха вкралась в душу Мэтта, совсем как в фильме ужасов, когда скрипит дверь, гаснет свет, звучит тревожная музыка и тебе хочется схватить подушку и закусить ее уголок, потому что ты совершенно точно знаешь, что сейчас произойдет что-то страшное.
Тут-то он и заметил свадебный подарок в красивой глянцевой упаковке, что не прячась стоял возле незаконченного полотна, на котором было изображено что-то вроде половины чаши с фруктами. Обертка была с характерными серебристыми блестками и надписью «Счастья!», сделанной весьма витиеватым почерком; коробка была перевязана и богато украшена бантами и лентами, гирляндами, спадавшими по бокам. Он снова посмотрел на Холли и попытался удержать отпадающую челюсть. Нет, только не это!
— Я как раз собиралась на свадьбу, когда ты мне позвонил.
Мэтт насторожился. И тут на него снизошло озарение:
— Это та самая вечеринка, на которую ты меня приглашала, а я отказался?
Холли кивнула:
— Я же не знала, что ты уже на одну собираешься — тебе следовало бы об этом сказать.
Сколько раз в своей жизни он слышал эту фразу: «Тебе следовало бы об этом сказать!» Тебе следовало бы сказать, что ты собираешься на свидание с моей лучшей подругой; тебе следовало бы сказать, что ты хочешь получить повышение на работе, а не провожать завистливым взглядом в редакторский кабинет отвратительного типа с физиономией Симпсона; тебе следовало бы сказать, что ты меня любишь сильнее, чем кто-то другой, и тогда бы я тебя не бросила» и далее по тексту… Какими бы еще поворотами и зигзагами изобиловала его судьба, скажи он хоть половину того, что «следовало бы сказать»! Ему следовало бы сказать, что из всех свадеб, которые сегодня празднуются в Нью-Йорке, он искал одну-единственную, особую для него свадьбу, одну, особую для него женщину, особую подружку невесты. Ему следовало бы это сказать. Что за чертовски дурацкая фраза!
Холли потянулась вперед, чтобы снова его поцеловать, и вместо того, чтобы сказать то, что следовало сказать, он снова позволил ее губам завладеть своими. Он позволил ее язычку найти его язык, слегка прикусить его и, дразня, быстро пробежаться по рту.
Это было невероятно. Этого не может быть! Или может?
Его язык уже исследовал губы Холли, но глаза были открыты, а в голове роились мысли.
Тем временем ее пальцы начали расстегивать на нем рубашку — с опытностью, которая слегка настораживала. Ее руки проникли под рубашку и на его пылающей коже казались холодными, как ледышки. Глаза у Мэтта расширились. Она начала стонать! Нежные, воодушевляющие звуки, которые, к сожалению, не могли ответить на вопрос, что пульсировал у него в мозгу. Он был не в состоянии продолжать, не зная ответ на него. Мэтт остановил ее руку, которая пробиралась под рубашкой к его шее.
— Погоди минутку, — сказал он, отодвигаясь от нее. — Расскажи мне побольше об этой свадьбе.
Холли казалась весьма озадаченной, но это было объяснимо при данных обстоятельствах.
— Это важно.
Она откинулась на диван и скрестила руки на груди с напускной обидой.
— Ладно, одна старая знакомая выходит замуж. Я училась в школе искусств, а она выручила меня в галерее в Сохо. Продала кучу моих картин своим богатеньким дружкам. Фактически кормила меня на протяжении всей учебы. Я ей многим обязана.
Мэтт жестом попросил ее продолжать. Она также ответила ему жестом.
— Я договорилась, что Headstrong выступит на ее свадьбе с несколькими песнями. Это должно произвести фурор. Но мне гораздо приятнее проводить время с тобой.
Холли дала понять, что это все. Целиком и полностью.
Мэтт смахнул с верхней губы холодный пот.
— Эта твоя подруга не обидится, если ты не появишься?
— Думаю, меня никто не хватится, — усмехнулась Холли.
Он снова попытался унять волнение, из-за которого голос то и дело срывался. Так бывало всегда, когда он нервничал; именно поэтому его исключили из школьного хора.
— А может, все же пойти?
— Две свадьбы в один день! Еще не наплясался?
Мэтт проглотил комок, ставший у него в горле от нетерпения.
— Видишь ли, в глубине души я очень сентиментален.
Холли свернулась возле него калачиком и погладила его ногу:
— Не поверишь, я — тоже…
Мэтт тяжело дышал.
— … но иногда сентиментальность вредит более неотложным делам…
— Кстати, о неотложных делах, — вскинулся Мэтт. — Который там час? — он безуспешно попытался высвободить руку, которую прижала Холли.
— Уже поздно.
— А мы туда успеем до того, как свадьба закончится?
Холли снова села прямо и нахмурилась:
— Ты на самом деле хочешь туда пойти?
Изображая безразличие, Мэтт пожал плечами, хотя сердце его бешено колотилось.
— Было бы неплохо послушать Headstrong.
— Ты же их терпеть не можешь!
— Возможно, это было скоропалительное суждение.
Холли догадливо улыбнулась:
— Ты делаешь это ради меня?
Мэтт натянуто улыбнулся в ответ. Он попытался пустить в ход все свое очарование и заговорщически приподнял брови:
— Тебя не проведешь.
— Я позвоню ей и все объясню, когда она вернется после свадебного путешествия. Они едут на три недели в джунгли Амазонии, — казалось, Холли была потрясена ее самоотверженностью.
— Это здорово! — обрадовался Мэтт, то ли тому, что можно «отмазаться» от свадьбы, то ли тому, что кто-то может позволить себе путешествие в дебри Амазонии.
— Так что не переживай, — Холли одарила его взглядом, выражающим полное понимание. — Мы можем остаться здесь и устроить собственную свадьбу… — Она потянулась и разлила еще текилы. — А Марта как-нибудь переживет!
Мэтт почувствовал, что внутри у него что-то оборвалось… Он схватил Холли за руку.
— Надевай пальто! — рявкнул он, одновременно приводя в порядок пуговицы на рубашке.
— Что?! — успела выдохнуть Холли, прежде чем он рывком поставил ее на ноги. — Мэтт!
Она разлила текилу себе на платье и отчаянно пыталась смахнуть рукой ледяную жидкость, в то время как он уже тащил ее к двери.
— Что? — повторила она.
— Пальто! — сказал он; засовывая руки в рукава своего все еще мокрого пальто. — Поторопись, мы едем на свадебное торжество!
— Ты с ума сошел! — сказала Холли, прихрамывая и пытаясь попасть в туфли.
— Давай, давай!
Мэтт был уже на полпути к двери, когда, как будто что-то вспомнив, остановился и обернулся к Холли:
— А где, кстати, проходит эта свадьба?
— На Лонг-Айленде.
— На Лонг-Айлейнде… А где именно на Лонг-Айленде?
— «Свадебный особняк Zeppe».
— Zeppe, «Свадебный особняк Zeppe[46]»! — как эхо повторил Мэтт, его глаза расширились, и он подумал, что не будет ничего удивительного, если он сейчас грохнется в обморок.
Джози вертела в руках букет невесты и чувствовала себя полной дурой. Глена и Марты не было слишком долго. Чересчур. На лице у Джека появилось жалостное выражение, и он бросил свадебное празднество на самотек. Он танцевал с маленькой пожилой тетушкой из Сицилии, волосы у которой были чернильного темно-синего цвета, и изо всех сил пытался выглядеть любезным.
