— А мои вещи?
— В шкаф сунула. Всякое старье повыкидывала.
— А… а… мишки мои где?
— В п… — выругалась мать. — Конечно, в мусорку отправила.
Тане стало до слез обидно.
— Не смей ничего трогать! — вскрикнула она.
— Поздняк метаться, — проскрипела мать. — Ты когда за вещичками?
— Скоро, — глухим голосом ответила Таня.
— Ты там случайно не обженилась?
— Случайно. А что?
— В подоле только не принеси. Все равно не пущу.
Трубка противно запищала. Таня сердито смахнула со щеки слезу. Конечно, она не рассчитывала, что мать будет скучать, но не была готова и к такому разговору. И медвежат было очень жалко…
Снова дни заскользили за днями. В новом салоне Тане понравилось. Девчонки были молодыми; не сказать, конечно, чтобы веселыми, но не завистливыми и вполне дружелюбными. Работы хватало всем. Особенно плотный график был по пятницам. Салон славился своими свадебными прическами.
В последнюю пятницу июня Таня не спешила на работу. Она шла пешком. Свежий ветерок ласкал кожу, играл подолом длинной, до щиколоток, юбки. Было утро, но яркое летнее солнце уже палило вовсю. Прикрыв глаза ладошкой, как козырьком, Таня подняла голову. По небу дрейфовала мелкая кучка облаков. Одно облако было похоже на невесту с длинным шлейфом фаты.
— Что выглядываешь? — остановился рядом прохожий. — Думаешь, дождь нагонит?
Таня не успела ответить, как незнакомец, бодро перебирая ногами, скрылся за углом. Она опять подняла голову. Облака, перегруппировавшись, превратились в кучки небесной ваты.
Из задумчивости ее вывела трель телефонного звонка (как устроилась на работу, Таня подключилась к сети сотовой связи).
— Тань, ты где? — спросила трубка голосом Марины.
— Скоро буду, — ответила она.
— Как скоро?
— Минут через двадцать.
— Хватай машину, нужна позарез.
Как только она подняла руку, тут же остановилась старенькая «пятерка». Минут через пять Таня входила в салон.
— Молоток, — встретила ее Марина. — У нас тут запарка. К Диане Валерьевне зайди.
Таня вошла в кабинет заведующей. Этим утром Диана Валерьевна скорее была похожа на всклокоченного воробья, чем на принцессу.
— Тань, говорят, ты со старухами умеешь ладить?
Таня пожала плечами:
— Не знаю…
— Выручай. Позвонили из налоговой областной, срочно нужно на выезд. Замуж Инна Дмитриевна выходит. С ней нам ссориться — ну никак.
— Понятно.
— Бери инструмент — и дуй. Там истерика. Ей где-то за пятьдесят, жених — лет на …дцать моложе. Ты уж постарайся. Машину уже прислали.
— У меня запись.
— Сама встану.
Диана Валерьевна улыбнулась. Улыбка была теплой и чуть виноватой. Таня вспомнила, как еще недавно представляла ее Снежной королевой. Как ошибочно может быть первое впечатление!
Невеста с первого взгляда вызвала у Тани сочувствие. Женщина действительно нервничала. Она была в длинном, до полу, шелковом халате и… с тщательно уложенными волосами. На вид ей было далеко за пятьдесят.
— Я нужна? — спросила Таня, разглядывая залитые лаком светлые кудри.
— Ты из «Леди»? — спросила подбежавшая женщина лет сорока с торчащими во все стороны рыжими прядями.
— Вас уложить? — обратилась к подбежавшей Таня.
— Нет, Инну.
Таня еще раз внимательно оглядела крупные завитые пряди, окружавшие круглое лицо немолодой невесты.
— Вам нравится моя прическа? — обратилась к ней невеста сухим, безжизненным голосом.
— Прическа хорошо сделана, — ответила Таня и тут же добавила: — Только я бы предложила вам что-нибудь посовременней. Есть у нас час?
— Регистрация в пятнадцать тридцать, — сказала взлохмаченная женщина.
— Еще вагон времени, — воскликнула Таня и ободряюще улыбнулась. Ее улыбка вызвала еле заметное потепление в глазах невесты. — Покажите мне фотографии, где вы себе нравитесь.
— Фотографии?.. Сейчас! — Тряхнув рыжей головой, подруга невесты скрылась в другой комнате, но буквально через минуту вернулась. — Вот, выбирай.
Инна Дмитриевна положила на колени альбом, стала медленно переворачивать страницы. Ее лицо расслабилось, по губам пробежала еле заметная улыбка.
— Тут я первый раз за границу съездила… А тут мы с Женькой встретились.
— Можно? — Таня протянула руку. — Какое лицо у вас хорошее, — сказала она, глядя на глянцевую фотографию. Женщина сидела вполоборота к камере на берегу моря. Ее волосы шевелил ветерок. — Я знаю, что надо! — вскрикнула Таня. — Мойте голову.
На Таню снизошло вдохновение. Она, не задумываясь, щелкала ножницами, мурлыча что-то себе под нос. Инна Дмитриевна, не мигая, смотрела на свое отражение в зеркале. Когда Таня закончила и на шаг отошла чуть в сторону, Инна Дмитриевна надела очки и внимательно начала разглядывать себя в зеркале. В комнате возникла напряженная тишина, словно в зале суда перед оглашением приговора.
— Где тут молодая?
Все женщины разом оглянулись. На пороге стоял дородный мужчина. Он потряс бумажкой.
— Мы торты привезли, — добавил он, добродушно разглядывая сидящую напротив трельяжа женщину. — Поздравляю, — сказал он. — Сам бы женился на такой красотке, да за старика не пойдешь.
Инна Дмитриевна снова повернулась к зеркалу сняла очки и просидела так секунд десять, тщательно всматриваясь в свое отражение. Когда она поднялась, лицо ее было совсем другим — как будто за эти мгновения она успела войти в новую роль: молодой, уверенной в своей силе женщине.
— Один килограммовый сюда. Свадебный — в кафе. — Она подошла к мужчине, взяла из его рук квитанцию, он подал ей ручку. — Адрес кафе я написала.
— Еще раз поздравляю, — сказал мужчина. Теперь их не разделяло расстояние, но мужчина по-прежнему смотрел на нее с восхищением. — Повезло же кому-то… — Он улыбнулся и вышел.
Инна Дмитриевна протянула Тане руку.
— Спасибо, — сказала она. Ее рукопожатие было быстрым и сильным. — Сколько с меня?
— А я? Я тоже хочу — вскричала рыжеволосая женщина, садясь перед трельяжем. — Мне тоже, чтоб красиво.
В комнату вошел молодой парень.
— Торт куда? — Он протянул коробку перевязанную ленточкой. — Таня! Привет.
Их глаза скрестились.
— Ой, Тимур, — вскликнула она и почему-то смутилась.
— На кухню, — вскочила взлохмаченная женщина и, взяв из рук Тимура коробку, скрылась за кухонной дверью.
— Я сейчас, на минуточку, — сказала Таня и вышла вслед за Тимуром.
— Ты подрабатываешь? — спросила она, когда они вышли на лестничную площадку.
— Отцу помогаю.
— Прикольный дядька, который торты привез — твой отец?
— Нет, мой же — в начальниках. А я, как говорится, должен знать бизнес с самых низов.
— Нормально, как Форд.
— Форд торты не делал. И вообще это из другой оперы.
— Пусть… — Таня вздохнула. — А я вот на работу устроилась…
— По квартирам обслуживаешь?
— Нет, от салона послали. Я в хорошем месте работаю, в престижном. Салон «Леди» знаешь?
— Может, куда-нибудь сходим? — вместо ответа предложил Тимур.
Таня взглянула ему в глаза. Они по-прежнему были безоблачно-спокойны.
— Не знаю… — сказала она. — У деда бываешь?
— Сейчас — нет. Хозяйка вернулась. Ты Максим Юрича, что ли, бросила? Он все один.
Таня опустила голову.
— Ладно, мне надо бежать. — Тимур нажал на кнопку вызова лифта. — А ты все же зря, — сказал он. — Максим Юрич — нормальный дядька.
Лифт остановился, распахнул двери.
— Как он? — спросила Таня, но дверцы уже сошлись, и Таня не слышала, что ответил Тимур.
Заканчивалось лето. Таня вполне обжилась на новом месте. Хозяйка редко бывала дома, проводя большую часть времени на участке в садовом кооперативе. Тане на новом месте было вполне уютно. Солнце с утра наполняло комнатку теплым, ласковым светом, и она всегда просыпалась легко.
Таня по-прежнему много работала. Иногда коллеги приглашали ее в кафе или в кино. Пару раз она ездила к Марине на дачу. Дачка была дощатая, со старой облупившейся краской, внутри стояла видавшая виды дешевая мебель. Никакого сравнения с коттеджем Виталия Михайловича. Но Марина Тане нравилась, и ее муж был приветливым человеком. Но больше всего Таня подружилась с их сыном. Мишке было всего четыре года, и он уже вовсю болтал. Тане нравилось гулять с ним. Мишка всегда находил что-то интересное. Остановится, присядет на корточки и долго смотрит на улитку, или паучка, или просто на травинку. Родителей это раздражало. А Таня, бывало, присаживалась рядом, пытаясь увидеть мир таким, каким видел его малыш. Иногда ей это удавалось, и она была благодарна парнишке, что он смог заставить ее разглядеть чудо в обыденном. Она с удовольствием ложилась рядом с Мишкой на теплую землю и смотрела на солнце сквозь лист лопуха. Или наблюдала, как качается от еле заметного ветерка ветка. Или, закрыв глаза, слушала запахи. Это Мишка так говорил — ему не нравилось слово «нюхать». «Как «нюнить», — говорил он.
