Элизабет Питерс - Обнаженная дважды

Так как миссис Паркер строила из себя благородную леди, то она считала ниже своего достоинства броситься вдогонку за Жаклин, которая, выдав эту тираду, быстро направилась к двери.

Она бесцельно пошла вниз по улице.

Было бы опрометчиво возвращаться в коттедж; миссис Паркер могла последовать за ней, продолжая уговоры. Люди такого сорта бросают тень на преданных читателей, что несправедливо; большинство из них деликатны, учтивы, вежливы и интеллигентны. В особенности мои читатели, самодовольно подумала Жаклин. По крайней мере, члены общества библиотекарей отличались честностью и скромностью. Их бюджет, как она знала по своему опыту, мог выдержать угощение любимого писателя только чаем и печеньем. Она напишет «Друзьям библиотек» завтра и примет их приглашение как расплату за свои плохие манеры. (Она покажет этой миссис Паркер.)

Прогулка охладила ее пыл, и к тому времени, когда Жаклин дошла до бара «Элит», она громко смеялась над своей злополучной стычкой с миссис Свенсон. «Она сослужила мне хорошую службу, подумала довольная Жаклин. Ненавижу, когда ко мне снисходят, но именно это я проделала с миссис Свенсон».

Хозяева бара «Элит» не стали к ней снисходить; они приветствовали ее как старого друга. Жаклин заняла кабинку в уединенном углу и заказала обед, абсолютно лишенный питательной ценности. Предвидя потребность что-либо почитать во время еды, Жаклин прихватила с собой несколько более или менее интересных писем, включая и письмо от своего сына. Она перечитывала его с материнской нежностью, проявление которой считала неуместным у писательницы, когда официант принес заказанный ею чизбургер с беконом делюкс.

— Вы, конечно, получаете массу писем, — заметил тот.

— Вы не представляете и половины ее, — сказала Жаклин, отодвинув конверты в сторону.

— Да? Я люблю получать письма, но ненавижу писать их. Думаю, вам нравится сочинять их, вы же писатель и все такое.

— Ф-ф, — двусмысленно фыркнула Жаклин с полным ртом.

— Да, — произнес официант, — вы, без сомнения, одна из известных особ. Все спрашивают, когда вы придете сюда.

Жаклин проглотила еду.

— Кто все?

— О, вы знаете. Те, кто не был здесь тогда вечером, хотят встретиться с вами.

— И увидеть мое представление? — ухмыльнулась Жаклин. — Я не составляю заранее расписание своих драк, Джим. Мистер Картер не вернулся, не так ли?

— Не он. Пара туристов спрашивала о вас этим утром.

— Туристов?

— Они забавно говорили, — объяснил Джим.

— На кого они были похожи?

Вопрос заставил Джима напрячь все свои способности к описанию. Единственной отличительной чертой, которую он смог вспомнить, была:

— Уши у одного из них. Они торчали.

Скудное описание укололо неприятной, знакомой подробностью. Уши были наиболее приметной чертой внешности некоего репортера, с которым Жаклин столкнулась во время недавнего рекламного бума. По крайней мере, она могла не сомневаться, что Брюнгильды не было среди этих туристов. Джим припомнил бы ее.

— Ты бы мог сделать мне большое одолжение, Джим, — сказала она. — Ты и другие, кто работает здесь. Если меня будут спрашивать, постарайтесь разузнать, кто они и откуда приехали.

— Конечно. Что-нибудь еще?

— Не сейчас. Спасибо.

Джим ушел неторопливым шагом, и Жаклин приступила к еде. Прикончив все, вплоть до последнего восхитительного жареного кусочка картошки, она заняла место у стойки бара.

Разговор с Берни, хозяином и барменом, просветил ее еще меньше, чем она надеялась. Несколько человек задавали о ней вопросы. Один или два открыто назвали себя репортерами.

— Я ничего им не сказал, — сообщил Берни. — Но я не могу поклясться, что никто другой этого не сделал. Некоторые из парней вывалят все потроха за бесплатную выпивку.

Он многозначительно посмотрел в сторону одного из служащих заправки «Эксон», который открыто подслушивал их разговор.

— Я тоже ничего не сказал, — неубедительно запротестовал тот.

Начали сползаться постоянные посетители, и разговор становился общим. Слухи были одним из наиболее любимых видов спорта завсегдатаев бара «Элит»; в Пайн-Гроув было мало развлечений. Жаклин только слегка направляла разговор в нужное русло. Ей пришлось выслушать массу посторонней информации, но она ничего не имела против. Став писательницей, Жаклин начала проявлять к людям особый интерес. Теперь у нее появился предлог, оправдывающий подслушивание сплетен. Разве не на основе сплетен были написаны великие романы? Посмотрите, часто замечала она, на Джейн Остин.

Для нее вполне уместным было спросить про Тома, так как она остановилась в гостинице и наслаждалась его замечательной стряпней. Однако ее усилия выведать информацию насчет его местопребывания в те годы, когда он жил вне Пайн-Гроув, окончились ничем.

— Он был парень как парень, — миролюбиво сказал Билл Хоггенбум. — Обычное дело — сумасшедшая езда, иногда наркотики, девочки. И он остепенился бы в свое время, большинство из них так и поступает, но его старик вышиб из дома, когда ему исполнилось восемнадцать. Матери Тома к тому времени уже не было в живых, и отец постоянно твердил сыну, что это он разбил ей сердце своим поведением.

— Что за милашка, — сказала Жаклин.

— Он был не лучше и не хуже многих, — утверждал Билл. — Но Том был упрямый как мул; на следующий день после выпускного вечера он просто уехал, не сказав ни единого слова и не оставив прощальной записки. Мы постарались выяснить его местонахождение, когда его старик умер, но никто не знал, куда он подался. Хотя он должен был об этом слышать, потому что вернулся после похорон, чтобы выяснить относительно имущества. Этакий сорт хладнокровных парней, как думают некоторые ребята…

— Может быть, он не знал об имуществе, пока его отец не умер.

— Да, может быть. Старик не написал завещания, и Том получил наследство. Не так много, только недвижимость. Дом. Надо отдать должное Тому, он вложил в него много средств и труда, чтобы получилось то, что есть сейчас.

— Где он взял деньги? — спросила Жаклин.

— У нее, я полагаю, — ответил равнодушно Билл. — Уверен, что он женился на ней не из-за ее внешности.

— Маловероятно, конечно, — сказала ледяным тоном Жаклин, — что он женился на ней потому, что она любящая, щедрая, добросердечная женщина.

— Это не те качества, которые я искал в женщине, когда был в его возрасте, — ухмыльнувшись, произнес Билл. — У ее отца водились деньги; он владел крупной фирмой по продаже недвижимости в Филадельфии. Он и поручился за Тома, когда тот занял деньги на устройство гостиницы.

— Значит, Том жил все эти годы в Филадельфии.

— Во всяком случае, часть их. Похоже, что работал на ее отца и познакомился с ней. Любовь с первого взгляда, — добавил Билл, бросив косой, циничный взгляд, заставивший руку Жаклин зачесаться, чтобы врезать ему пощечину с хорошо подобранным комментарием.

Однако она контролировала себя и перевела разговор на отношения Тома с Катлин Дарси. Интерес к Тому начал ослабевать. Ее собеседники были готовы перейти к более сочным темам, вроде обсуждения необычного метода, который применила миссис Уорли, чтобы укокошить своего гадкого мужа. И никто, казалось, не знал или не хотел знать больше о Томе и Катлин.

Она была просто одной из многих женщин, — сказал Билл, пожимая плечами. — Он мог выбрать ее. Что он и сделал, если судить по городским слухам. Полагаю, что какое-то время между ними были достаточно горячие отношения; люди говорят, что она изобразила его в своей книге как главного жеребца.

Это был один из вариантов описания Хоксклиффа, предположила Жаклин.

Остаток вечера прошел мило. Жаклин занесла своих приятелей в список помощников-шпионов, чтобы они проследили за репортерами, и такое назначение они приняли с энтузиазмом; обыграла в сухую в бильярд экс-шерифа и управляющего «Бон-Тона»; и с сожалением отказалась от выпивки, которую проигравшие предложили заказать.

— Мне надо идти работать, — объяснила она. — Всего хорошего, парни.

Благодаря таким соблазнам, как бильярд и хорошая компания, она задержалась дольше, чем намеревалась. Улицы были пусты, поднялся холодный ветер. Сухие листья с шуршанием проносились по тротуарам как огромные фантастические насекомые. Когда она прошла мимо освещенных окон «Бон-Тона» (в которых была выставлена осенняя коллекция женской и мужской одежды от лучших дизайнеров), темнота сгустилась. Проход к книжному магазину Джан, затемненный высокими зданиями с обеих сторон, зиял как вход в туннель.

Жаклин прошла мимо него недостойной рысью. Ничего не произошло. Чувствуя себя немного глупо, она замедлила шаг. Что с ней происходит вечером?

На парковке рядом с гостиницей стояло с полдюжины автомобилей. Две машины имели номера другого штата и, несомненно, принадлежали безобидным туристам. Только одно было необычно, а в нынешнем ее состоянии вызывало и тревогу. Стоянка всегда была ярко освещена с заката и до рассвета фонарем, стоявшим рядом, и другим, закрепленным снаружи кухонной двери. Сейчас светил только один фонарь, другой был погашен. Наверное, перегорела лампочка. Но Жаклин остановилась, чтобы разыскать фонарик, погребенный в самом низу ее сумочки. Она осмотрела висячий замок самым тщательным образом, прежде чем вставить ключ. Никакого следа взлома. Она отперла замок и открыла ворота.