Бат посмотрел на отца:
— В успех-то я верю. Но я не знаю, что мы можем сделать. Я…
— Я знаю, что нам делать, — оборвал его Джонас.
Эй-би-си показала передачу ««Корд телевижн» представляет: «Шоу Гленды Грейсон»» в августе 1955 года, в то самое время, которое осенью отдавало эстрадным программам.
Отклики поступили самые положительные:
«Зажигательное шоу мисс Грейсон разительно отличается от пресных телевизионных эстрадных передач…» «Нью-Йорк таймс».
«Молодые артисты, ведомые Глендой Грейсон, сделали все, чтобы подарить зрителям час веселья…» «Ньюсуик».
«Никуда не деться так называемым «комедиям положений» от набивших оскомину штампов, но «Шоу Гленды Грейсон» совершило невозможное. Эстрадные врезки в ее шоу меняют характер передачи. Телевизионная эстрада уже не будет прежней. Слащавость уходит, уступая место утонченности. Теперь нам есть на что надеяться…»
Вторая передача, с Дэнни Кэем, показанная двумя неделями позже, собрала двадцать два процента национальной телеаудитории.
Какая-то церковь в Миссисипи опубликовала «заявление протеста», обвинив Гленду Грейсон в подрыве моральных устоев. «Что подумают молодые люди, увидев эту женщину, скачущую на экране в одежде, которую приличные женщины носят под одеждой»? В нескольких газетах заявление обсмеяли, привлекая все большее внимание к передаче.
Третье шоу показали в ноябре. Еще два — весной пятьдесят шестого года. О фантастическом успехе говорить не приходилось, но передача не провалилась. Телекомпания решила найти для нее постоянное место.
На сезон пятьдесят шестого — пятьдесят седьмого годов «Шоу Гленды Грейсон» отвели час эфирного времени, с девяти вечера каждую вторую среду. Компания «Америкен моторс» выразила желание стать вторым спонсором, так что из названия передачи исчезли слова «Корд телевижн» представляет». Осталось лишь «Шоу Гленды Грейсон».
Зимой солнце вставало поздно, поэтому в спальне еще царил полумрак, когда зазвонил телефон. Гленда тоже проснулась и смотрела в потолок. Трубку взял Бат.
Звонила Энджи из квартиры в «Уолдорф Тауэрс».
— Твоего отца увезли в больницу. Не знаю, то ли у него удар, то ли сердечный приступ, но он был без сознания, и за ним прислали бригаду реаниматоров. Я уезжаю в больницу. Джо-Энн найти не смогла. Постарайся разыскать ее, Бат. И я думаю, что тебе надо лететь в Нью-Йорк.
Джо-Энн Бат нашел без труда, постучав в дверь ее спальни. Еще через полтора часа брат и сестра летели в Нью-Йорк.
Джонаса поместили в кардиологическое отделение Колумбийской пресвитерианской больницы. Бату и Джо-Энн разрешили провести в палате пять минут, но Джонас лежал, не открывая глаз. Энджи они нашли в комнате ожидания. Она сказала, что кардиолог готов поговорить с ними, и позвонила ему по телефону. Они договорились встретиться в кафетерии.
— Он выкарабкается, — уверенно пообещал доктор, — но у него обширный инфаркт. И работать, как прежде, он уже не сможет. Придется ему сбавить обороты.
Бат улыбнулся:
— Неужели вы думаете, что такое возможно?
Энджи покачала головой:
— Он продиктовал для тебя письмо. После того, как появились боли в сердце и я вызвала «скорую». Я нашла в больнице пишущую машинку и отпечатала письмо. Оно не подписано, но здесь указано все, что он от тебя хочет. Думаю, ты его не подведешь.
Бат прочитал:
«Похоже, какое-то время я буду поправляться после гриппа. На этот период тебе придется взять на себя дополнительную нагрузку. Поэтому твое жалование увеличивается до 125000 долларов. Возьми их со счета «Корд эксплозивз».
Я передаю тебе право принимать решения по всем возникающим вопросам. Уделяй особое внимание «Корд пластикс» и «Корд эксплозивз». Это куда более надежные источники капитала, чем авиалинии, отели или телешоу.
Тебе может понадобиться помощь. Попытайся уговорить своего приятеля Дэвида Эмори уйти из фирмы и стать нашим штатным юристом, если, конечно, ты этого хочешь. Очень важно работать в паре с адвокатом, которому ты доверяешь.
Учитывая, что на тебя ляжет руководство всеми направлениями семейного бизнеса, рекомендую перебраться в Нью-Йорк. Настоятельно прошу приехать одному. Ты понимаешь, что я имею в виду.
Представь мне полный отчет о проделанной работе, как только я смогу выслушать тебя».
Читая письмо, Бат низко наклонил голову, чтобы никто не видел выступивших у него на глазах слез.
Только два дня спустя Джонас окончательно пришел в себя. Улыбнулся Джо-Энн и Энджи, поблагодарил за их заботу, потом попросил оставить их с Батом наедине. Он хотел поговорить с сыном о делах.
Бат опустился на стул у кровати.
— Жаль, что все так вышло. Доктор говорит, что ты поправишься.
— Не будем об этом, лучше послушай меня. Наклонись, я не могу кричать. А теперь слушай внимательно. Моррис Чандлер общается с парнями, общаться с которыми ему бы не следовало. С Карло Вулкано, Пьетро Джибеллино, Джоном Стефано.
— Откуда ты это знаешь?
— Когда я жил на пятом этаже, Чандлер подключил меня к своей личной телефонной системе. Я не доверял ему, а потому дал команду моим людям прослушивать его разговоры. Его телефоны связаны с коммутатором в Сан-Диего, так что фэбээровцы, пасущие этих парней, не догадываются, что говорят они с отелем в Лас-Вегасе. Разумеется, они пользуются не настоящими именами, а кодовыми. Чандлера они зовут Мори. Так его называл Невада, поэтому-то я и знаю, что это он.
— И что, по-твоему, они замыслили?
— Они хотят заблокировать строительство «Интерконтинентал Вегас». Им не нужна конкуренция. Они хотят использовать казино, как привыкли, а мы им мешаем.
— И что они могут сделать?
— Затянуть получение нами разрешения на строительство. Организовать забастовки. Кто знает? На насилие, полагаю, они не пойдут. Ты носишь с собой пистолет?
Бат покачал головой.
— Я носил, время от времени, много лет. Предлагаю тебе подумать об этом.
Пошла вторая неделя после инфаркта Джонаса, когда Соня прилетела в Нью-Йорк. Бат встретил ее в аэропорту Кеннеди и отвез в квартиру в «Уолдорф Тауэрс». На следующий день она навестила Джонаса в Колумбийской пресвитерианской больнице.
Бат предложил подвезти ее, но она настояла на том, что доберется сама, на такси. Соня также хотела пройтись по магазинам, поэтому они договорились встретиться на ленче в ресторане «Двадцать один» в четверть второго. Водитель такси, пуэрториканец, проникся к ней симпатией, когда она заговорила с ним по-испански, и посоветовал убрать кольцо с бриллиантом и браслет с изумрудами в сумочку. Она поблагодарила и последовала его рекомендациям. Он, разумеется, и подумать не мог, что платиновый пояс верности, украшенный драгоценными камнями, который она носила на себе, стоил больше кольца, браслета и его автомобиля вместе взятых.
Джонас обрадовался ее приходу. Он уже мог сидеть, привалившись спиной к подушкам. Заметно похудел, а вот цвет лица улучшился. Может, потому, что впервые после катастрофы «Центуриона» и последовавшей тогда госпитализации он за целых двенадцать дней не выпил ни капли спиртного.
А едва не состоявшаяся встреча со смертью настроила Джонаса на лирический лад.
— Ты даже представить не можешь, как я тебе благодарен за то, что ты воспитала мне такого сына. Настоящего мужчину. Я, как видишь, сейчас ни на что не годен. Бат для меня — подарок судьбы. Кому еще я мог бы довериться?
— У тебя верные и компетентные сотрудники, — возразила Соня.
— Они — не Корды. — По тону чувствовалось, что этим все сказано.
— А вот он — Корд. Я это вижу.
— Но, Соня… Он не похож на меня. Почему он на меня не похож?
— Потому что вы оба — единое целое, — резко ответила она. — И каждый должен это видеть.
— Господи, я предложил ему весь мир! Я дал ему… — Он осекся, пожал плечами.
Соня кивнула, но комментировать не стала. Она пыталась забыть ту боль, что принес ей этот человек. Его образы запечатлелись в ее памяти. Поначалу молодого, двадцати одного года, жеребца, с которым она отправилась в Европу: красивого, сильного, лучащегося оптимизмом и энергией. А потом зрелого, уверенного в себе, умудренного опытом промышленника, которого она встретила четыре года тому назад. Сейчас ему пятьдесят один, максимум пятьдесят два. Для инфаркта рановато. И он, несомненно, это знал. Он-то планировал еще лет двадцать активной работы, а вот теперь придется менять планы.
— Я хочу попросить тебя об одной услуге.
— Говори.
— Твой дядя Фульхенсио знает меня. По рекомендации Бата я вложил деньги в гаванское казино. Я поверил человеку, которого тоже знает твой дядя, пообещавшему, что там будет вестись честная игра.
