— Еще недостаточно? — пробормотала она.
— Нет, моя желанная. Недостаточно.
Джеймс поддерживал руками тяжелые груди Селины, гладил их шелковистую кожу, пощипывая и поглаживая налитые соски нежно, взявшись за них большим и указательным пальцами. Он уже предвкушал, как возьмет в свои губы эти полнокровные розовые бутоны. Его язык был уже наготове.
Селина извивалась, рвалась к телу Джеймса. Он вновь ощутил, как стучит кровь в висках. Чем больше он томит ее ожиданием того, чего она жаждет, тем яростнее будет венчающий любовное единение экстаз!
— Джеймс? — глаза ее широко раскрылись. — Джеймс?
— Что, моя сладость? — Кончиком пальца он провел по ложбинке между грудями, затем вокруг каждой из них.
— Я хочу…
— Что, что ты хочешь? — Костяшками пальцев он водил под ее мягкими грудями.
— Я хочу… О, Джеймс!
— М-м. — Жадными губами он словно накрыл ее уста, раздвинул их, готовый впитать ее всю без остатка. Он обвел языком поверхность ее рта. Ее полные груди вздымались ему навстречу, и он едва не утратил контроль над собой.
Так же внезапно, как он овладел ее губами, он оставил их и поднял голову. Взглянув повнимательнее ей в лицо, он прочитал на нем легкое разочарование. Она нашла его руку и, поместив ее между грудями, начала водить ею в порыве страсти вниз-вверх.
Джеймс уже не был в состоянии сдерживаться. Обхватив Селину, он приник губами к ее груди, затем широко раскрыл рот, чтобы объять побольше нежной плоти. Она громко застонала, и пальцы ее зарылись в его непокорные волосы. Юная женщина была совершенно опьянена желанием.
Держа ее в крепких объятиях, прижимая ее лицо к своему плечу, он снова нежно прошел рукой по самым укромным уголкам ее тела, прежде чем рискнул коснуться упругих волос интимного треугольника. У него сразу пересохло во рту, а Селина вскрикнула, пытаясь отстраниться.
— Тише, дорогая, — пробормотал Джеймс. — Позволь мне снова доставить тебе наслаждение.
Селина дышала часто и тяжело:
— Я сама хочу доставить наслаждение тебе, Джеймс!
— Ты это еще успеешь сделать.
Его пальцы уходили все глубже. Она волнообразными движениями устремлялась им навстречу. Прерывающимся голосом Селина пролепетала:
— Я не могу больше, Джеймс.
— Нет, любимая, сможешь.
Убрав с ее спины руку, Джеймс мягко опустил Селину на пушистую шкуру. Глядя ей прямо в глаза, он положил ее ноги себе на плечи…
Его ласки, самые смелые, самые изысканные и одновременно бесстыдные, продолжались еще долго. Обнимая свою юную жену, он почувствовал, как от испытанного наслаждения погрузнело ее тело. Наконец Джеймс сказал:
— Теперь ты должна по-настоящему стать моей женой. Ты ведь ничего об этом не знаешь, не так ли? — Она помотала головой, не сводя с него глаз. — Сначала может быть больно, но всякий раз, когда мы будем любить друг друга, боль будет уменьшаться. Будет все лучше и лучше.
— Сделай это. Сделай сейчас!
Он засмеялся:
— Жизнь с тобой, моя дорогая, никогда не будет скучной.
И вот они уже совсем-совсем вместе. Он очень осторожен, чтобы не причинить ей боль.
— Может быть, мне остановиться?
— Нет, не останавливайся! — На ее губах вновь заиграла улыбка. — Нет! Боль уже исчезает. Иди дальше, Джеймс. Дальше!
Он двинулся дальше, и ритм движений его тела стал уже неподвластен сознанию. Это действовала природная сила, заложенная в человеке изначально.
Джеймс услышал, как охнула и затрепетала Селина. Их тела теперь были захвачены совместным движением — до тех пор пока и он и она не забились в любовных конвульсиях.
— Я тебя люблю! — Селина уткнулась лицом в его шею. — Я тебя люблю, мой лорд!
Джеймс поцеловал волосы своей жены и закрыл глаза.
— И я тебя люблю, моя леди!
Селина открыла глаза и увидела в глубине очага тлеющие угли. В теле чувствовалась скованность, кое-где слегка саднило, но по всем жилам разливалось глубокое удовлетворение. Повернувшись, она увидела, что Джеймса рядом нет. Отбросив одеяло, она села на постели и увидела его: Джеймс спал в кресле. Во сне его лицо казалось почти мальчишеским, хотя его губы оставались твердыми, сохранялась чеканность скул и выразительность всех черт лица.
Слегка пошатываясь, Селина на цыпочках подошла к нему поближе. Поперек бедер он набросил одеяло. Черные волосы на груди росли широкой полосой, а поближе к животу сужалась до тонкой полоски и опять расширялась к тому месту, где… Она закусила губу. Наверное, она сама из того же теста, что и те падшие женщины, поскольку она вновь почувствовала где-то в глубине своего лона острое желание. Его тело было крепким и жилистым, все в буграх и впадинах мышц. Это было красивое тело — такое отличное от ее собственной мягкой плоти.
Можно ли женам?.. Что подумает Джеймс, если она?..
Двумя пальцами Селина взяла одеяло за край и потянула вниз. Она глотнула побольше воздуха… И тут сильная рука мужа внезапно вытянулась и пленила ее.
Он смотрел на нее снизу вверх, на его губах лукавая улыбка.
— И как вам понравилось, миледи, то, что увидели ваши глаза?
— М-м. Очень…
— Я безмерно этому рад. Он притянул ее поближе.
— Я думала, ты спишь.
— Нет, просто я тебя обманул, заманил к себе. Пока ты не проснулась, я сидел и смотрел на тебя.
— Смотрел на меня?
— Да. Вид был великолепен, — он без всякого стыда показал жестом на ту часть своего тела, которая до этого была предметом их разговора. — Ты можешь видеть, к чему привело наблюдение.
— М-м. Да, вижу.
— Что же нам, по-твоему, следует предпринять ввиду его такого состояния?
— Ну… — Селина проглотила слюну. Набравшись храбрости, она наклонилась, приблизила груди к его лицу и услышала, как из его горла вырвался странный звук — похожий на сдавленный стон. Схватив Селину за талию, Джеймс приподнял ее и опустил на свои бедра, глубоко погрузившись в ее плоть. Она задрожала, дрожь перешла в трепет…
— Теперь, моя леди, громко произноси моя имя, — проговорил он, впиваясь пальцами в ее ягодицы. — Селина, зови меня! Выкрикивай мое имя!
— Джеймс! — закричала она.
Он откинул голову и тоже закричал:
— Я тебя люблю!
— Тебе присутствовать при этом совсем не нужно, — сказал Джеймс. — Пожалуйста, позволь мне распорядиться, чтобы Вон Тель отвез тебя в Блэкберн. Там ты меня подождешь.
— Нет! — Она решительно взяла его за руку, чтобы вместе подняться по ступеням парадной лестницы в Найтхеде. — Куда бы ты ни отправился, я буду с тобой. С сегодняшнего дня мое место — подле тебя.
— Да, в самом деле. — После вчерашней ночи тебе пришлось бы немало потрудиться, чтобы отделаться от меня хоть на миг.
Селина тихонько засмеялась, и краска выступила у нее на щеках.
— Говори потише, Джеймс. Я умру от стыда при мысли, что кто-то может нас услышать.
Она оглянулась на экипаж, что доставил их из Блэкберна. Возле кареты Вон Тель беседовал с кучером, в лучах послеполуденного солнца ярко выделялся его синий… камзол?.. халат?
— Какое лето здесь в Найтхеде! — сказал Джеймс, окидывая взглядом все вокруг — зеленые поляны, лес и мягкие линии холмов за лесом, на горизонте. — Как ты думаешь, тебе доставит удовольствие вновь сделать сады такими чудесными, какими они были в прошлом?
— О да. С тобой я буду получать удовольствие от всего, чем бы ты ни занимался.
Не обращая внимания на то, что парадная дверь начала со скрипом открываться, Джеймс обвил руками изящную шею жены и нежно коснулся губами теплых и мягких уст. Прикосновение было весьма чувственным! Как и следовало ожидать, тут же дала о себе знать некая часть его естества, он напряг бедра. — О, моя леди, ты совершенно сбиваешь меня с толку. Забрать бы тебя немедленно назад в Блэкберн и заняться нашими забавами.
Она засмеялась серебристым смехом:
— Я в твоем распоряжении — только отдай приказ. Но при условии, что ты и мне дашь покомандовать.
Он притворно застонал:
— Кого я сотворил собственными руками! Ты просто колдунья! — Он ухмыльнулся: да, вновь сила, проснувшаяся в его чреслах, скоро опять потребует своего. К сожалению, им еще предстояло столько дел в Найтхеде!
— Ну, а теперь дай мне сосредоточиться, пожалуйста. И не забудь: ты должна позволить мне окончательно разделаться с четой Годвинов, как я хочу!
Подошел Вон Тель и показал жестом, что за ними наблюдают.
— Летти! — Селина вырвалась из рук Джеймса и пулей взлетела на верхнюю ступеньку, но внезапно остановилась. — Я хотела сказать… Не знаю, как мне тебя теперь называть…
— Пусть время подскажет. Ты привыкнешь, — сказала Летти, но в глазах сверкнули слезинки. — Селина, нам поможет дружба, что нас связывает всю жизнь. Все должно идти естественным путем.
