Они ехали по фривэю 101 вдоль Сан-Франциско, и Кори все время ловила на себе радостный взгляд Аннализы. Та словно пыталась набраться мужества, о чем-то сказать, но когда Кори осторожно поинтересовалась, тут же ответила:
— Нет, ничего, просто я сидела и думала, что…
— Думала о чем? — спросила Кори, только чтобы спросить.
— О разном. Кстати, я заказала нам номер в Сент-Френсис, на Юнион-сквэа. У Даяны нам будет тесновато. Кроме того, я просто хочу побыть с тобой.
Кори улыбнулась.
Они поговорили о программе, о съемках. И вдруг Кори воскликнула:
— Боже, ты только посмотри!
Они оказались на краю холма Пасифик-Хейтс, откуда неожиданно открылась впечатляющая панорама Сан-Франциско. Они были наверху.
— Изумительно, — вырвалось у Кори от вида внушительных башен высотных зданий, пронзающих жару. — А ночью, наверное, вообще дух захватывает!
Глаза Кори распахнулись, и чем дольше она смотрела на город, тем полнее ее охватывало чувство величайшего облегчения от того, что не все города в Штатах похожи на Лос-Анджелес. Сверкающие небоскребы словно отражали величие прошлого, у города было сердце. Более того, душа! Она не без удовольствия осознала, что у него было прошлое. Кори улыбнулась: надо же — за две недели так соскучиться по Англии! История на родине, воспринимавшаяся как нечто само собой разумеющееся, здесь, за океаном, показалась такой необходимой, такой существенной. Без нее в абсолютно современном Лос-Анджелесе было неуютно.
— Слушай, — притормозила Аннализа возле Юнион-сквэа, — ты же всего на два дня, давай забросим вещи в отель и пойдем посмотрим город. Как?
— Отлично, — кивнула Кори.
И через час, оставив машину у отеля, они домчались на такси до Фишемэн-Варф. Здесь толпились туристы со всего света, и при мысли провести несколько минут в такой сутолоке Кори заартачилась. Но когда они зашагали по Джирардели-сквэа мимо бесконечного потока людей, мимо уличных актеров, развлекавших потенциальных пассажиров весело раскрашенных вагончиков, и приблизились к бухте, Кори успокоилась. Прекрасное, веселое место, громкие, возбужденные голоса со всех сторон создавали ощущение полноты жизни, еще чуть-чуть — и она вполне счастлива.
На пирсе они прилипли к парапету, рассматривая перекинутый через огромное пространство воды мост Голден-Гейт и знаменитую тюрьму на острове Алькатрац.
— Хочешь, сходим на экскурсию, — предложила Аннализа.
Кори покачала головой. Глядя на это заведение даже с такого расстояния, она вспомнила, какой тюрьмой стало для нее собственное тело. Все чувства загнаны глубоко внутрь, и никогда она не разделит их с ним, никогда не освободится, не выпустит на свободу.
Взяв Аннализу под руку, она глазела на Эмбаркадеро, на Национальный морской парк. Под грохот музыки сестры продирались сквозь толпы танцующих прямо на улице, туда, где когда-то находился двухъярусный мост, разрушенный при землетрясении, унесшем множество жизней.
Не слишком ли мрачные мысли — упрекнула себя Кори. Улыбнувшись, она потянула Аннализу заглянуть в бесчисленные киоски, забитые ювелирными украшениями ручной работы, майками, шляпами, хлебом и дарами моря. Они купили маленький деревянный фуникулерчик, который, если завести, играл песню «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско». Они посмотрели на Панч и Джуди, послушали красивую мелодию трубача, съели мороженое. Наконец подошли к известному пирсу-39 и, держась за руки, прошли туда, где на полуденном солнце грелись тюлени. Кори глубоко дышала соленым морским воздухом, и в этот момент Аннализа вдруг вторглась в ее мысли.
— Кори, я говорила с Люком.
Кори и сама уже обо всем догадалась, удивляясь, почему сестра до сих пор не заговаривает об этом.
— Когда?
— Сегодня утром. После того, как я поговорила с Фелисити. А ты ехала сюда.
— Ну и?
Аннализа протиснулась вперед, отыскивая место поудобнее.
— Кори, пожалуйста, не сердись, — взмолилась она, когда они устроились, — но я решила вернуться. Мы оба хотим этого.
— После того, что он с тобой сделал?!
— Да. О Кори, попытайся понять. Я его люблю. А те, кто любит, прощают. Так?
Кори наблюдала за огромным серым тюленем, он перевернулся в воздухе и плюхнулся в воду. Простила бы она Кристоса, поступи он подобным образом? Пожалуй, нет. Впрочем, невозможно себе представить, чтобы он так с ней обошелся. Она крепко зажмурилась. Да о чем это она? Ведь появилась же в газете фотография с Пейдж Спенсер? Правда, вряд ли ему пришло в голову, что это ее обидит, если он вообще помнит о ней. И кроме того, у них с Кристосом была всего лишь ночь, которая могла бы положить начало. Но этого не случилось. Так разве можно сравнивать свои чувства с чувствами Аннализы?
— Он объяснил, почему так сделал? — Кори, конечно же, понимала, что все его слова Аннализе — сплошная ложь. Но она ошиблась. Она едва ушам своим поверила, когда Аннализа произнесла:
— Люк сказал, что хотел сделать тебя режиссером передачи. И подумал — это единственный способ. А теперь он умоляет меня простить.
— Он сказал, почему хотел сделать меня режиссером?
— Посчитал, что это именно то, чего ты хочешь.
— Но не таким же путем.
— Конечно. Он теперь тоже понял. Он просил передать, что, как только передача пройдет, ты снова станешь моим ассистентом.
Кори насмешливо улыбнулась и печально посмотрела на спокойную воду.
— Короче, вернемся к тому, с чего начали до Лос-Анджелеса. И будем притворяться, что ничего не произошло. Хорошо бы, чтобы все оказалось так просто.
— Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что ты не будешь больше работать со мной?
— Да нет, я о другом.
Кори повернулась к Аннализе, всматриваясь в ее лицо, как бы впитывая каждую черточку, каждое движение. Такое прекрасное, юное лицо, доверчивое и страстное. Но долго ли оно останется таким? Глубина страданий уже давала себя знать.
— Я бы хотела, чтобы ты оставила его, Аннализа.
Аннализа покачала головой.
— Знаю. Но я не могу, — прошептала она.
— Но видела бы ты со стороны, что он с тобой делает. Выглядишь ты ужасно. Нет, не то слово. Абсолютно раздавленной.
— Я знаю. Но это потому, что мы не вместе. Я очень скучала, но заставляла себя оставаться здесь. Мне надо было подумать, решить, что делать дальше… Кори, я без него жить не могу. И не хочу. Да, я вижу все его недостатки. Но в нем есть и другое.
— Что другое?
Аннализа пожала плечами:
— Я не могу выразить словами. Но он для меня дороже всего на свете.
Кори тяжело вздохнула. Сказать Аннализе, что говорил ей Люк перед отъездом? Как просил ее выйти замуж, объяснял, что нуждается в ней. Вряд ли будет толк. Аннализа, несмотря на все свое отчаяние, простит его. И она не замедлила подтвердить:
— Я очень много передумала и пришла к выводу, что Люк никогда не уймется. В нем есть что-то такое, к чему я должна привыкнуть и жить с этим.
— О Аннализа! — простонала Кори. — Почему ты так поступаешь, когда вокруг столько мужчин, которые будут верны тебе, будут любить тебя так, как ты того заслуживаешь? И относиться, как подобает мужчине к женщине!
— Но любой из них — не Люк?!
Кори повернулась и погладила ее по голове.
— Аннализа, тебе, вероятно, тяжело будет услышать это, но я скажу, может, тогда ты начнешь понимать, что он такое на самом деле. Перед отъездом из Лос-Анджелеса Люк предложил мне выйти за него замуж.
К ее удивлению, Аннализа просто кивнула:
— Знаю. Он рассказал мне. Он хотел заставить меня ревновать, надеясь, что тогда я вернусь.
Кори быстро отвернулась, чтобы Аннализа не заметила гневный блеск ее глаз. Сволочь! Он никогда не лжет, и поэтому вряд ли ей удастся достучаться до Аннализы. Ну что ж, черт побери, все равно нельзя бросать это дело.
— Мне кажется, Люк не в себе. У него голова не в порядке.
— А разве не все такие в той или иной степени?
— Аннализа! — Кори едва сдерживалась, чтобы не встряхнуть ее как следует. — Опомнись, кто же в здравом уме станет вытворять такое?
— А я не считаю, что он делает что-то, выходящее за рамки общепринятого. Хорошо, иногда он бывает в очень странном настроении. Но разве с нами так не бывает?
Кори в раздражении отвернулась.
— Слушай, — сказала Аннализа, — не сердись, пожалуйста. Не хочу, чтобы что-то испортило нам эти два дня. Давай просто прогуляемся по пирсу и поговорим о чем-нибудь еще.
Понимая, что на сей раз проиграла, Кори разрешила потаскать себя по магазинам. И лишь поздно вечером, в «Мак-Кормик и Кулето», сидя за белым вином и сочными моллюсками, Кори снова затронула эту тему:
— А что твои родители думают о ваших с Люком отношениях?
Аннализа окунула пальцы в воду с лимоном и помешкала, но этого Кори хватило, чтобы понять — Аннализа собирается солгать.
