— Вот как? Значит, вы сможете у них остановиться?
Они дошли до машины, и Катриона вытащила ключи. Роб открыл багажник, спрятал туда свой чемоданчик и уселся рядом с ней.
— Нет, не сегодня, — ответил он. — Я заказал себе номер в «Георге». Это короткий деловой визит, и я не смогу уделить им достаточно времени. Тем более, что через неделю, на Пасху, я все равно собираюсь приехать.
— Хорошо, тогда я сначала отвезу вас в «Георг», чтобы вы там устроились. Это недалеко от того места, где состоится встреча.
Катриона выехала со стоянки. Стояли серебристые апрельские сумерки. После прошедшего дождя шоссе было мокрым, а в воздухе висело облако водяной пыли, так что Катрионе пришлось включить «дворники». Их медленное, уютное шуршание задавало ритм беседы и придавало ей плавную размеренность.
— Вы так и не сказали, где это будет, но позвольте, я попытаюсь угадать. — Роб повернулся к ней. — Как насчет офиса с пентхаузом на Клин-Стрит?
Колеса «гольфа» слегка вильнули, выдавая удивление Катрионы.
— Вы угадали. С первого раза. Вам уже приходилось там бывать?
— Да, один раз, — кивнул он. — Я был членом попечительского совета и ходил туда на прием. Хэмиш Мелвилл, правильно?
Катриона коротко рассмеялась.
— Совершенно верно. Десять из десяти за догадливость.
Роб усмехнулся, но не стал открывать источники своей осведомленности.
— Блестящий ум? А каким образом вы связаны с Хэмишем Мелвиллом?
Катриона предпочла бы, чтобы он употребил какой-нибудь другой оборот.
— Я его банковский управляющий.
— Ах да, вы мне говорили. «Стьюартс и Компания».
— Вы хорошо знаете наш банк?
— Не очень, больше понаслышке. Дело в том, что мой отец его президент.
— Что?? — На сей раз «гольф» вильнул как следует. Выровняв автомобиль, Катриона обеспокоенно взглянула в зеркальце. К счастью, идущая за ними машина держалась на достаточном расстоянии. — Прошу прощения, если я вас испугала, просто вы меня немного ошарашили. Я никогда родового имени лорда Невиса. У нас всегда говорят только «лорд Невис», а на бланках напечатано «Виконт Невис, РЧ».
— Растрачивающий Часы, — усмехнулся Роб.
— Я считала, что это означает Рыцарь ордена Чертополоха, ведь это большая честь, не так ли?
— Да, разумеется. Это такая семейная шутка. Имеется в виду, что он растрачивает часы — то есть убивает время в ожидании, пока унаследует титул, — ну, вы же знаете.
— Тогда он будет графом Лохабером?
— Это называется просто Лохабер — глава клана Гэлбрайтов. Мы пытаемся удивить мир таинственными и непонятными именами аристократии. Все мы — Гэлбрайты, но при этом мой отец — Невис, а дед Лохабер. В сущности, все очень просто, если знаешь, что к чему.
— Я знакома с вашим дедом, — призналась Катриона. — Я была у него в мастерской в Глендоране.
— В самом деле? — Роб казался польщенным. — Полагаю, вы ему понравились. Он всегда знал толк в хорошеньких личиках.
Катриона нахмурилась.
— По-моему, его больше интересовала моя биография, а не мое лицо. Он сказал, что я не должна была покидать Скай и обязана подумать о потомстве и о том, как вернуть долг своей земле. Он дал, точнее, одолжил мне часы, которые сам смастерил из рябины. Предполагается, что они обладают магической силой. Я должна возвратить их, когда осознаю, как быстротечно время.
В ответ на ее рассказ раздался взрыв смеха.
— Прошу прощения, — задыхаясь, проговорил Роб, — но, ей-Богу, он все же ужасно забавный старикан. Он наговорил вам все это при первой же встрече?
— Это и многое другое. У него очень четкие взгляды насчет долга, и верности, и всего такого, да?
— Да. Старик — совершенно реликтовое существо, и в своем роде неподражаем. Правда, он, по крайней мере, осуществляет на практике проповедуемые им принципы.
— Но, похоже, ему не удалось убедить семью последовать его примеру.
Роб слегка пожал плечами.
— Вы имеете в виду, что мы оторвались от корней? Может быть, со стороны это так и выглядит, во всяком случае, в отношении отца это так и есть, но что касается меня, дед еще не потерял надежду.
— Как, вы хотите сказать, что не собираетесь навсегда оставаться в Лондоне?
— О Господи, конечно же, нет! Я не могу там оставаться. — Катриона улыбнулась.
— Судя по вашему виду, этого не скажешь. Если мне позволено будет сделать такое замечание, то вы выглядите вполне приспособившимся к городской и даже столичной жизни.
— Вот как? Ну что же, внешность порой обманчива. Хотите, я скажу, какое впечатление вы произвели на меня?
— Пытаетесь отплатить мне той же монетой? Но ведь вы меня совсем не знаете. — Увидев, как он выразительно приподнял бровь, Катриона нашла в себе мужество сдаться: — Ладно. Я сама на это напросилась. Валяйте.
— Вы очень нервничаете перед сегодняшней встречей.
Роб взглянул на нее, но она смотрела прямо перед собой, на дорогу.
«Дворники» скребли по высохшему стеклу, и Катриона автоматически их выключила. Она не знала, как реагировать на его слова.
— Вовсе нет, — наконец возразила она, но без всякой убежденности. — Это всего лишь формальность.
Роб кивнул.
— Возможно, однако по каким-то причинам она вас очень беспокоит, и мне кажется, поскольку я иду с вами, то имею право спросить, почему.
Роб пока что сознательно умалчивал о том, что видел их с Хэмишем в Лондоне, и поэтому подозревает, что их связывают не только деловые отношения. Интересно, скажет ли она об этом сама?
Катриона свернула с главной дороги налево, чтобы объехать центр. Теперь они ехали среди высоких, импозантных домов. В некоторых окнах горел свет, окна же многочисленных контор и офисов оставались пустыми и мертвыми.
— Мое волнение вполне объяснимо, — осторожно сказала Катриона. — До сих пор я никогда не занималась подобными проектами, вот и все. Вы, может быть, привыкли к огромным бюджетам художественных фильмов, но для меня, как и для мистера Мелвилла, это в новинку. Так что я всего лишь хочу, чтобы все прошло гладко.
Они остановились на перекрестке. Прямо перед ними возвышалась молчаливая громада кафедрального собора Св. Марии. Простит ли ей Господь очередную полуправду?
— Я понимаю, — ровно отозвался Роб.
— Вы все-таки должны насладиться видом из моего офиса, Катриона, — напомнил Хэмиш после того, как церемония представления закончилась и они втроем уселись вокруг стола.
Голубая Коломбина Пикассо взирала на посетителей своими черными всезнающими глазами. Катриона избегала на нее смотреть. В этой просторной, наполненной воздухом комнате, которую она впервые видела при полном освещении, девушка чувствовала себя крайне неуютно. Даже толстый ковер на полу, казалось, дразнил ее, напоминая о том безумном вечере, когда они с Хэмишем впервые принадлежали друг другу. Кабинет был обставлен сверхсовременной мебелью, изобилующей стеклом, хромом и светлой, цвета шампанского, кожей. Видимое отсутствие электронной техники казалось странным, но Катриона догадалась, что за несколькими светлыми деревянными панелями скрываются все последние новинки электроники, какие только могут понадобиться современному предпринимателю.
— Отсюда открывается очень эффектный вид, — объяснил гостю Хэмиш, — прямо на Файф.
— Как бы он ни был хорош, вряд ли он может соперничать с этим, — вежливо откликнулся Роб, показывая на висящую на стене картину.
— Моя Коломбина, — удовлетворенно кивнул Хэмиш. — Не правда ли, она несравненна? Должен признаться, я получаю от нее колоссальное наслаждение. — Несмотря на все усилия, Катриона почувствовала, что краснеет. — Но вы уже видели ее раньше, я не ошибся? — На какую-то долю секунды Катриона решила, что Хэмиш обращается к ней, и испуганно взглянула на него, но он по-прежнему смотрел на Роба. — Я редко забываю лица, не могу только припомнить, при каких обстоятельствах…
Роб одобрительно кивнул.
— У вас хорошая память, мистер Мелвилл. Это было года три назад. Вы устраивали прием для попечителей Каледонской галереи. Я тогда входил в состав совета, был самым юным его членом.
— Да-да, теперь вспомнил. Значит, вы тоже любитель искусства, мистер Гэлбрайт? — Хэмиш бросил взгляд на Катриону. — В этом мы все здесь сходимся. В таком случае, может быть, покончим с формальностями и будем называть друг друга по имени? С Катрионой мы очень быстро пришли к этому, не так ли, Катриона?
Она вежливо улыбнулась и кивнула, но ничего не сказала. К сожалению, между ней и Хэмишем еще так много недосказано…
— Прошу вас, называйте меня Роб, — предложил гость.
— А я — Хэмиш. Ваше имя — сокращенное от «Роберт»?
— Нет, от «Робайд». Это гэльское имя, и пишется оно гораздо сложнее, чем звучит на слух. — Он проговорил его по буквам. — Но для Лондона оно чересчур отдает вересковыми пустошами, поэтому я сократил его до Роба. — Расстегнув лежащую перед ним на столе кожаную папку, Роб достал несколько скрепленных листов плотной кремовой бумаги.
