3
Все вокруг казалось странным, призрачным. Катрин не чувствовала своего тела. Она лежала в постели, но отдавала себе отчет, что постель явно не ее. Неясно, откуда пришла такая уверенность, но она знала точно: не ее.
Катрин силилась сообразить, где она, вспомнить, как сюда попала. Но ничего не получалось. Память распадалась на куски, которые невозможно склеить, так что в конце концов пришлось сдаться и оставить бесплодные попытки что-либо понять. Неожиданно в голову пришла мысль, что можно попытаться открыть глаза. Это она и проделала с некоторым страхом. Постель оказалась больничной койкой. К ее руке тянулись прозрачные трубки. Катрин поскорее зажмурилась снова. Все ясно, подумала она, это отделение реанимации.
Вдруг будто издалека донесся голос:
- ...Сотрясение мозга, травма черепа. Но никаких переломов. Ушибы тяжелые, но очень скоро заживут. Вы, видимо, слышали об амнезии?
- Да, потеря памяти...
- Сейчас речь о расстройствах памяти. Они бывают обратимыми и стойкими. Мы имеем дело с первым, когда с выздоровлением восстанавливается забытое и запоминается новое.
- И как скоро можно... рассчитывать на выздоровление?
- О, оно уже идет, и идет успешно.
- А память?
- При травмах черепа расстройства памяти могут носить характер полной утраты воспоминаний целого периода - от нескольких часов до многих месяцев. Человеческий мозг - удивительный инструмент. Любая "поломка" уникальна и результаты неповторимы. Зачастую утрачивается способность воспроизводить недавно полученные знания, а события далекого прошлого, скажем, детства, ранней юности, помнятся как вчерашние. Иногда амнезия охватывает определенное время и до и после травмы мозга. Благодарение Богу, это, я уверен, не наш случай. Женщина молодая, травма хоть и серьезная, но уже можно с достаточной долей вероятности говорить о том, что она не опасна. Сейчас, конечно, в голове бедняжки полный кавардак.
Голос звучал приветливо, человек говорил уверенно и со знанием дела... Однако как смеет незнакомец говорить о ее голове, как о каком-то старом сарае?
- Значит, вы считаете, что прогноз...- Это был уже другой голос глубокий, приятный, полный заботы и тепла.
- Прогноз, повторяю, благоприятный. Уверен, что скоро больная без труда все вспомнит.
- Как скоро?
- Может быть, через несколько дней. Или через несколько месяцев.
- Значит, вспомнит все? Все события, впечатления, переживания?
- Да, абсолютно все. Вне всякого сомнения. Вам нечего волноваться.
Катрин с опаской приоткрыла один глаз. Интересно, кто эти двое и почему они так откровенно обсуждают ее состояние в ее же присутствии?
Свет оказался не слишком ярким, и можно открыть второй глаз. Возле постели стояли двое мужчин, очевидно, врачи.
- Ага, она очнулась, - сказал светловолосый, низенький и худощавый человек в очках. - Вы знаете, как вас зовут?
- Конечно, знаю. Катрин.
- Прекрасно. А дальше?
- Как это - дальше?
- Вы помните свою фамилию?
От такого откровенного допроса стало неуютно. Ответ крутился в голове, но не поддался ее желанию произнести нужное вслух.
- Катрин. Как-то там еще,- раздраженно сказала она. Против этого им уж точно нечего будет возразить.
- Хорошо, очень хорошо,- успокаивающим тоном проговорил светловолосый.
Больная решила больше не обращать на него внимания и перевела взгляд на другого человека - с приятным низким голосом. Мужчина был высокий, широкоплечий и очень красивый. Подумалось, что, наверное, в больнице к нему все сестры неравнодушны.
Высокий врач обошел вокруг кровати и опустился на стул, стоящий рядом. Глаза у него были необыкновенные - серые, глубокие, обрамленные густыми черными ресницами.
- Ты очень сильно ушибла голову, пришлось наложить семь швов,- объяснил он и добавил: - Но теперь все будет хорошо.
- Я знаю, доктор, - кивнула Катрин. Она ведь слышала, как тот, другой, говорил, что очень скоро все ее раны заживут.
- Я не доктор.
- Тогда кто же вы?
- Я... Джеф.
Его голос звучал как-то неуверенно, он явно волновался, и, чтобы подбодрить его, она улыбнулась.
- Привет, Джеф.
Он с облегчением вздохнул:
- Привет, Катрин.
Какой чудесный у него голос! Назвавшийся Джефом взял ее за руку, и от этого нежного, теплого прикосновения по коже у нее пробежали мурашки. Странное чувство, приятное и неуловимо знакомое. Человек словно передавал ей свою энергию - волны тепла бежали к ней от сильных пальцев. Может быть, он экстрасенс?
- Мне нравится, как вы держите меня за руку.
Джеф широко, радостно улыбнулся. Его взгляд, полный тепла и доброты, казалось, проникал до самого сердца.
- Вы психотерапевт? - спросила она.
Он взглянул на нее беспомощно, но потом, решившись, ответил:
- Я твой любовник.
Катрин ошеломленно смотрела на собеседника. Что за шутку сыграла с ней память? Какой еще любовник? Зачем он ей нужен? Она вспомнила, что лежит в больнице, а сюда пускают только членов семьи. А вдруг "любовник" соврал, что он любовник, лишь бы попасть в палату? Если да, то кто же послал его сюда? И зачем?
Она взглянула на светловолосого доктора. Неужели тот тоже считает, что красавец, сидящий рядом, ее любовник? Вид у доктора вполне спокойный. Стоит себе как вроде бы ничего не подозревающий у постели - хоть и заинтересованный ситуацией, но все же совершенно посторонний. Как будто так и надо. Нет, она должна немедленно все прояснить.
- Где моя мама? - спросила она.
Доктор повернулся к "любовнику", сделав ему какой-то знак. Катрин смотрела на них требовательно, с нетерпением ожидая ответа.
- Твоя мама в другом городе.
- Значит, "скорая помощь" привезла меня в Сидней?
- Нет. Ты в Брисбейне.
- Почему?
- Ты помнишь, что с тобой случилось?
- Я упала на тренировке. Хотела сделать двойное сальто через коня...Она запнулась, неуверенная, что говорит верно.- Или тройное сальто?
- Ты уже два дня лежишь без сознания, Катрин.
Целых два дня выпали из памяти!
4
Неудивительно, что ей что-то капают в вены! Но никак не постигнуть, зачем врачи привезли ее в Брисбейн.
- Я могу прямо сейчас пойти домой? - спросила она.
- Ты наверняка упадешь, если попытаешься встать. Ну-ка, попробуй сесть.
Катрин попробовала и тут же сдалась: лежать неподвижно куда легче.
- С тобой произошел несчастный случай. Но не волнуйся - память обязательно вернется. И силы тоже.- Мужчина, назвавшийся Джефом, нежно гладил ее руку. - Надо немного подождать.
Ей была неприятна сама мысль - ждать. Чего, собственно, ей следует ждать?
- А что с моей памятью?
- То, что произошло в гимнастическом зале, должно быть, случилось много лет назад, Катрин. Ты здесь потому, что попала под машину.
Много лет назад? Ее охватило тревожное чувство смятения. Не может такого быть! Она уставилась на мужчину в надежде поймать отблеск сомнения в чужом пристальном взгляде. Никаких колебаний! В серых глазах отражались лишь беспокойство и забота. Впрочем, не только. Взгляд будто говорил: я здесь ради тебя, я буду заботиться о тебе, ты можешь опереться на меня, как на каменную стену.
- Сколько мне лет? - спросила она. Наверняка этому заботливому "любовнику" известен ответ. И она сама тоже должна знать.
- Двадцать восемь,- коротко отозвался он и сжал ее руку.
На нее будто обрушилась трагедия невосполнимой потери. Пропало двенадцать лет жизни: когда она упала в гимнастическом зале, ей было шестнадцать... Что же с тех пор происходило в ее судьбе? Память сохранила ее нетерпеливое желание стать художницей и великой гимнасткой. Должно быть, из этого ничего не вышло.
- Где я работаю? - Только из ответов на торопливые вопросы и можно поскорее заполнить провалы в памяти.
- Ты художник-оформитель. Недавно подписала контракт на иллюстрации к детской книге.
- Должно быть, у меня это неплохо получается, - удивленно сказала Катрин.
- Ты очень талантлива.
В голосе мужчины звучало искреннее восхищение, и на сердце у нее потеплело.
- Рассказывайте ей все, что подталкивает работу памяти, воспользовался паузой беловолосый.- Я оставляю вас.- Доктор улыбнулся больной, кивнул ее собеседнику и быстро вышел из палаты.
Уверенность доктора утешала. Катрин изо всех сил старалась собраться. Она мысленно повторяла имя "Джеф", пытаясь вызвать в памяти какие-нибудь отклики, что помогло бы восстановить картину в целом.
Ничего.
Взгляд мужчины говорил, что между ним и ею существует какая-то связь. Она кожей чувствовала это. Катрин с любопытством взглянула на Джефа. Ей двадцать восемь. Ему на вид тридцать пять. Какие в действительности между ними отношения?
- Сколько лет ты уже мой любовник? Проницательные глаза мужчины смотрели прямо на нее.
- Много лет. Но мы никогда не были близки физически.
- Почему?
- Ты была замужем.
Еще один удар!
- За кем?
- Его звали Гордон. Гордон Гайс.- Он испытующе взглянул на нее.
