Они приехали к ней в полночь, после кошмароподобного фильма у них было хорошее настроение, и Лора Дор устроила им пышную встречу. Это была полноватая рыжеволосая женщина с кошачьим лицом, от ее взгляда у Жозе прошел легкий холодок по спине. Алан сразу же вошел в свою роль неловкого, не устающего восхищаться американца, и был быстро взят в оборот. Когда все были друг другу представлены и отзвучали фразы «Вы разве не знаете нашу маленькую Жозе?» и «Знакомьтесь: Алан Аш», Жозе принялась искать глазами Бернара и, увидев, что он занят, направилась к приятелю «тех славных, давних лет». Некоторое время спустя к ней подошел Бернар.
— По-моему, все идет отлично.
— Что именно?
— Я говорю про Лору и Алана. Посмотри на них.
Они стояли в глубине гостиной. Он увлеченно пересказывал ей только что просмотренный фильм, а она смотрела на него с таким странным выражением, что Жозе не удержалась и тихо присвистнула.
— Ты видишь, как она на него смотрит?
— Это называется вожделением. Вожделением Лоры Дор. Вот она, роковая страсть!
— Бедняжка, — сказала Жозе.
— Не люблю заранее загадывать. Если хочешь моего совета, притворись, что ревнуешь, это даст тебе передышку. Или попробуй предоставить им свободу, кто знает, чем все обернется.
Жозе улыбнулась. У нее не укладывалось в голове, что она сможет наконец отдохнуть от мужа, передав его в несколько увядшие руки Лоры. Нет, пусть уж лучше он увлекается живописью. Она не намеревалась уходить от него и тем более продолжать с ним жить по-прежнему. С тех пор как Жозе снова встретилась с Аланом в Париже, ей казалось, что она стоит на туго натянутом канате, что они заключили с мужем перемирие и она замерла, боясь нарушить зыбкое равновесие. Причем до счастья ей так же далеко, как и до отчаяния, которое она испытывала в Ки-Весте.
— Сомнительный выход из положения, — прошептала она, как бы рассуждая сама с собой.
— Часто он оказывается самым лучшим, — сказал Бернар.
Потом он добавил неуверенным голосом:
— Ведь если я не ошибаюсь, тебе хотелось бы от него избавиться? Причем так, чтобы обошлось без трагедий. Разве я не прав?
— Наверное, прав, — сказала она. — Я уже не знаю, что мне нужно кроме того, чтобы меня оставили в покое.
— Тебе нужен другой мужчина. Но ты не сможешь его найти, пока Алан рядом. Понимаешь?
«Я не совсем понимаю, к чему ты сам клонишь», — подумала она, но промолчала. К ним шел Алан, за ним следовала Лора. «Ему не идут зрелые женщины, — сделала заключение Жозе, — он слишком красив и выглядит в их компании альфонсом».
— Я долго упрашивала вашего мужа провести уикэнд в Во, в моем загородном доме. Он почти согласился. От вас зависит его окончательный ответ. Ведь вы не разлюбили деревню?
«На что она намекает? — промелькнула мысль у Жозе. — Ах да, на историю с Марком, с которым я была у нее четыре года назад». Она улыбнулась.
— Обожаю деревню. Так что буду счастлива приехать.
— Это пойдет ей на пользу, — сказал Алан, взглянув на Жозе, — она такая бледная.
— В ее возрасте грех плохо выглядеть, — весело сказала Лора.
Она взяла Алана под руку и увлекла за собой. Бернар тихо рассмеялся.
— Давно известная тактика: «Жозе еще совсем ребенок. Мы, “взрослые”, можем кое-что себе позволить». В Во тебя посадят играть в карты со старым Дором, а на ночь положат в постель грелку.
— Думаю, скучать мне не придется, — сказала Жозе. — Обожаю карты, грелки и пожилых мужчин. А женское коварство приводит меня в восторг.
Когда они возвратились домой, Алан с видом знатока заявил, что Лора очень интеллигентная женщина, которая умеет принимать гостей.
— Мне кажется странным, — сказала Жозе, — что среди всех моих друзей, — хотя и допускаю, что некоторые из них со странностями, — тебе понравилась только та особа, которая лишена самых основных достоинств.
— А что ты называешь основными достоинствами?
Настроение у него было прекрасное. Лора, наверное, засыпала его комплиментами, наивно полагая, что Алан воспримет их как проявление вежливости. Но даже у таких оторванных от жизни мужчин, как он, всегда есть изрядный запас мужского тщеславия.
— Основные достоинства?.. Как бы точнее выразиться… Пожалуй, главное — чувство юмора и бескорыстие. У нее нет ни того, ни другого.
— Как и у меня. Ведь я — американец.
— Вот это-то тебе и нравится. Не забудь взять свой шотландский домашний костюм, в нем тебе удобно будет завтракать. Когда ты его надеваешь, ты становишься похож на молоденького ковбоя. Лора будет на седьмом небе.
Он повернулся к ней.
— Если тебя не устраивает такой уик-энд, мы никуда не поедем.
Он весь сиял. «Бернар прав, — подумала Жозе, — не мешало бы устроить ему сцену ревности». Она смыла с лица косметику и, недовольная собой, легла в постель. «Я никогда не смогу стать такой же невыносимой занудой, как он», — подумала она, засыпая с улыбкой на губах.
Загородный дом в Во представлял собой длинное хозяйственное строение, переделанное модным архитектором в английский сельский особняк, уставленный глубокими кожаными креслами и драпированный теми самыми грубыми, баснословно дорогими холстами, от которых все сходили с ума. Приехав к пяти часам, они совершили длинную пешую прогулку по имению. «Мой единственный приют», — многозначительно заявила Лора, откинув назад рыжие волосы.
На ужин подали неизменные яйца всмятку. «Могу поклясться, что они снесены сегодня», — сказала Лора, тряхнув головой в сторону гостей, которые в это время пробовали местный алкогольный шедевр. «Это лучше любого виски», — продолжила Лора, стараясь как можно более эффектно осветить свои рыжие волосы бликами горящих в камине поленьев.
Удобно устроившись на диване, Жозе гадала, как долго продержится хозяйка на корточках возле огня, подавшись к нему застывшим лицом и протягивая к пламени пальцы с лакированными ноготками. Кроме них с Аланом, тут были молодой неразговорчивый художник, две болтливые девицы и, по всей видимости, муж Лоры — небольшого роста, худой голубоглазый мужчина в очках, который, казалось, всякий раз сомневался, стоит или не стоит брать сигарету из изящной шкатулки.
Жозе не в первый раз оказалась в этой комнате. Лет пять назад она уже была здесь со своей компанией и другом, с которым тогда жила. Нагрянули из Парижа, как обычно, всей ватагой, набившись вчетвером или впятером в старенький автомобильчик Марка. Они развлекались всю ночь напролет, и Марку это не нравилось — ему очень хотелось близости. Как хорошо им было вместе! Все были взаимно внимательны, мило ревновали друг к другу, и никто не предполагал, что жизнь может их разлучить, что у них появится что-то более важное, чем эта веселая, крепкая дружба.
Жозе не понимала, почему эти воспоминания причиняют ей одновременно радость и боль, скрытой угрозой сдавливают горло. Она резко поднялась из кресла и увидела растянувшегося на кушетке мужа Лоры, который, заметив ее, хотел было встать. Жозе улыбнулась ему и жестом попросила не вставать. Он пробормотал:
— Извините, я вас не заметил. Не хотите ли чего-нибудь выпить?
Она отказалась.
— В гостиной так накурили, что не продохнуть. Это вы читаете Лесажа?
Он, в свою очередь, улыбнулся и пожал плечами.
— Эти книги подбирал архитектор-оформитель. У Лесажа, кажется, красивый переплет. Быть может, когда-нибудь, зимним вечером, я смогу наконец почитать эти книги, усевшись у камина с доброй трубкой и верным псом возле ног. А сейчас — нет времени.
— Вы много работаете?
— Да. Весь день считаю, принимаю решения, разговариваю по телефону. Хорошо, что у нас есть загородный дом, где можно отдохнуть от городской суеты.
— Лора сказала, что это единственный ее приют.
— Да?
Он произнес это с такой иронией, что она рассмеялась.
— Здесь мы можем подумать о себе, — начал декламировать он, — ощутить течение времени. Рядом — лужайки, на которых никто не отдыхает, цветы, которые выращивает садовник. Здесь — запах земли, навевающий тихую осеннюю грусть.
Она присела рядом с ним.
— Не обращайте на меня внимания. Я, наверное, перепил коньяка. Всякий раз, когда моя жена принимает в этом доме гостей, я налегаю на коньяк, чтобы заглушить вкус проклятых яиц, которые не устают нести наши куры. Говорят, это лучшая порода.
«Либо он чересчур пьян, либо очень несчастлив. Впрочем, не исключено, что он — весельчак», — подумала Жозе. Ей больше было по душе последнее предположение.
— Вам очень надоедают гости Лоры?
— Да нет, что вы. Как правило, меня здесь не бывает. Я все время в разъездах. Например, я слышал о вас еще лет пять назад, а увидел только сейчас. О чем весьма сожалею — вы так очаровательны.
Он сопроводил свою последнюю фразу легким почтительным поклоном и сразу же добавил:
