У Тони подкатил ком к горлу. Он знал, что так оно и было. Дочь этого человека так гордилась своим отцом и мечтала о его новом назначении. Но у них не было времени на сантименты, только действия.
— Тогда дай им повод что-нибудь отпраздновать.
— Что, например?
— Скажи, что тебе нет резона становиться директором. Скажи, что тебя все устраивает на твоей должности, что-нибудь придумай… Какое еще занятие пришлось бы тебе по душе?
— Послушай, Тони, я вижу, что ты все понимаешь, но я сейчас не об этом.
— Я директор, и у тебя это не укладывается в голове. Мне не нужно притворяться. Я хочу, чтобы ты оказался на моей стороне, чтобы был полон энтузиазма, а не ходил с кислой миной. Скажи, что бы ты нового внедрил в школьную жизнь?
— Не думаю, что тебе это будет интересно, но я бы предложил проводить вечерние занятия.
— Что?
— Я знал, что тебе это не особо понятно.
— Я не сказал, что против. Например, какие вечерние занятия?
Двое мужчин разговаривали в библиотеке, и что странно, в классах стояла подозрительная тишина. Обычно, когда учителя не было в классе, шум голосов разносился гулом по всей школе. Но две ученицы, которых Тони бесцеремонно выгнал из библиотеки, уже успели разнести слух о том, что, судя по виду, между преподавателями состоялся важный разговор, и их учитель географии явно не в себе.
Деклан, которому было сказано передать, что урок скоро начнется, тоже сделал свои выводы: «Думаю, что они боролись на руках. У них были красные лица, а у мистера Дьюна такой голос, как будто ему в спину воткнули нож».
Одноклассники посмотрели на него округлившимися глазами. Деклана нельзя было отнести к тем мальчикам, которые любили пофантазировать, а значит, это оказалось правдой. Дети послушно открыли свои учебники и сидели, уставившись в них, изредка поглядывая на дверь в ожидании разгневанного учителя.
Объявление сделали в то же утро.
Старшеклассники будут заниматься под руководством мистера Эйдана Дьюна. Действующий директор мистер Джон Уолш сдает свои полномочия в силу возраста, и его пост займет мистер Энтони О’Брайен.
В учительской, казалось, больше поздравляли Эйдана, нежели Тони. Откупорили две бутылки шампанского и распили их.
Вечерняя школа. На эту тему уже разговаривали раньше, но дальше разговоров дело не доходило. Место было не совсем подходящим, слишком большая конкуренция — по соседству находился образовательный центр для взрослых, где читались бизнес-курсы.
— Похоже, Эйдан убедил их, — произнес Тони О’Брайен, подливая шампанского в свою кружку.
Пришло время расходиться по домам.
— Я не знаю, что сказать, — ответил Эйдан своему новому директору.
— Все решено. Ты получил что хотел и должен идти домой к семье и рассказать все как есть. Потому что это то, чего ты хочешь. Ведь тебе не надо утром, днем и вечером сражаться с людьми, а именно это входит в обязанности директора. Просто запомни, расскажи им все, как есть на самом деле.
— Могу я спросить кое о чем, Тони? Почему тебя так волнует, как именно я обо всем расскажу семье?
— Все просто. Ты мне нужен, я уже говорил тебе. Но ты мне нужен счастливым, успешным человеком. А если ты будешь все время недовольным, тогда я начну верить, что ты и вправду страдаешь и тебя нужно пожалеть.
— Все довольны, потому что твоя новая должность как раз для тебя.
Выйдя из школы, Эйдан на минуту остановился в воротах и посмотрел на облупившуюся краску и грязный замок. Тони был прав, ему никогда бы не пришла в голову идея привлечь спонсоров. Потом он посмотрел на пристройку, в которой можно было бы проводить вечерние занятия. Здесь есть отдельный вход, не нужно будет ходить через всю школу. Для занятий послужат две маленькие комнаты и два больших класса. Идеальное место.
Тони был смышленым малым, этого у него не отнять. Он даже заботился о том, как Эйдану обо всем рассказать семье.
Кто знает, что там будет в сентябре, когда он приступит к работе. С таким директором жди чего угодно.
Тони О’Брайен глубоко затянулся. С этого дня он курил у себя в кабинете.
Наблюдая из окна за Эйданом Дьюном, остановившимся в воротах, он даже почувствовал к нему симпатию. Эйдан был хорошим учителем и хорошим человеком. Он жертвовал своим временем ради вечерних занятий. Эта чертова работа, впереди столько дел: стычки с руководством, требование лучшего финансирования.
Он глубоко вздохнул, надеясь, что обо всем этом Эйдан расскажет дома. Хотя понимал, что в его отношениях с Граньей могут появиться трудности, а ведь именно к этой девушке, как никогда ранее, он испытывал самые глубокие чувства.
— У меня отличные новости, — сказал Эйдан за ужином.
Он рассказал о вечерней школе, о пристроенном здании, о том, что в школе будут изучать итальянский язык и культуру. Его энтузиазм передался членам семьи, и они засыпали его вопросами. Будет ли он вешать на стены картины, постеры и карты? А сколько раз в неделю будут проходить занятия? Каких преподавателей он пригласит читать лекции? А откроется ли там итальянский буфет?
— Ты не находишь, что трудно совмещать курсы итальянского с обязанностями директора? — поинтересовалась Нел.
— О нет, я собираюсь заняться преподаванием итальянского языка вместо директорской работы, — быстро выпалил Эйдан и взглянул на лица жены и дочерей.
Новость их не ошеломила, казалось, они видят в этом вполне достойную альтернативу. И ему самому подобная мысль становилась все более и более привычной. Возможно, этот сумасшедший Тони О’Брайен был намного дальновидней, чем все истуканы, давшие ему повод надеяться на повышение. Сейчас они сидели и общались, как настоящая семья.
А сколько человек будет в группе? Они собираются изучать классический итальянский или тот вариант, что подойдет для общения в повседневной жизни? А может быть, что-то более амбициозное? Ужин уже закончился, а Эйдан все рассказывал о своих планах.
Позднее Бриджит спросила:
— Но если не ты назначен директором, то кто же?
— О, этого человека зовут Тони О’Брайен, он преподает географию, отличный парень. Для Маунтинвью он просто незаменим.
— Я знала, что женщине не доверят этот пост, — фыркнув, произнесла Нел.
— На должность директора претендовали две женщины, но думаю, что выбрали того, кого нужно, — ответил Эйдан.
Он разлил вино по бокалам из бутылки, которую купил специально, чтобы отпраздновать хорошие новости. Скоро он переедет в свою комнату; сегодня вечером как раз собирался измерить ее, чтобы понять, сколько места потребуется для полок. В школе есть учитель, который поможет повесить полки и закрепить маленькие подставки, на которых он расставит итальянские тарелочки.
Он сидел в гостиной и ждал. Она должна прийти и сказать, как сильно ненавидит его. Раздался звонок, и она появилась в дверях с красными от слез глазами.
— Я купил кофеварку, — сказал он, — и отличный колумбийский блендер. Я правильно сделал?
Она прошла в комнату быстро, но неуверенно.
— Ты такая сволочь, просто ужасная хитрая скотина.
— Нет, это не так. — Его голос звучал совсем тихо. — Я честный человек, ты должна верить мне.
— Почему я должна верить в то, что ты мягкий и пушистый? Все это время ты смеялся надо мной, над моим отцом, даже когда мы разговаривали о кофеварке. Ну, смейся, сколько влезет. Я пришла сказать, что ты самый недостойный из всех подлецов, и я надеюсь, что ты самый худший из всех людей, кого я когда-либо встречала. Надеюсь, у меня еще будет много встреч в жизни, а ты — самое худшее, что случилось со мной. Довериться человеку, который ничего не понимает в человеческих чувствах. Я буду молиться Богу, чтобы никогда в жизни мне больше не попался такой негодяй.
Ее боль была так велика, что он даже не осмелился протянуть к ней руку.
— Я же не знал, что ты дочь Эйдана Дьюна и не подозревал, что Эйдан собирался стать директором, — начал он.
— Ты должен был рассказать мне обо всем, ты должен был, — закричала она.
Неожиданно он почувствовал себя совсем вымотанным. Это был бесконечный день. Он тихо заговорил:
— Нет, я не мог сказать тебе: «Твой отец действует неверно. Он не справится с этой работой». Я посчитал своим долгом убедить его, чтобы он не делал из себя дурака, чтобы окончательно не разочаровался в профессии, а то, что он получил, он по праву заслуживает — его новое положение дает ему право руководить людьми.
— О да, — произнесла она пренебрежительно. — Выделить ему вечерние часы, предложить вести занятия по вечерам… Кто еще согласится…
Голос Тони прозвучал холодно:
— Ну конечно, если ты так считаешь, я не могу надеяться, что изменю твое мнение. Если ты не видишь, не понимаешь, что эти занятия для кого-то, возможно, могут стать важными, могут изменить их жизнь, тогда извини. Мне очень жалко и обидно, я думал, ты более понятлива.
