Лаура устроилась в мягком кресле у кровати, а Финч осталась стоять. В воздухе витал слабый неприятный запах болезни и отчаяния, словно старушка спасовала не только перед кроссвордом, упавшим или брошенным на пол.
— У моей тети когда-то был лишай, — Лаура нарушила наступившую гробовую тишину, — она говорила, что это почти так же мучительно, как и роды. У нее была сыпь в области ключицы и шеи, но сейчас с ней все в порядке.
— У меня всегда что-то болит, — мрачно пробормотала старушка, — в моем возрасте уже ничего не работает. Каждая косточка в моем теле ноет, и я уже много лет даже в туалет нормально не могу сходить.
Финч сделала все возможное, чтобы не сморщить нос. Фу! Неудивительно, что Марта всегда кажется такой подавленной. А кто на ее месте не загрустил бы, слушая это целыми днями?
— А вы пробовали есть кислую капусту? — не сдержалась Лаура. — Мод говорит, что она творит чудеса.
— Мне ничего не помогает. — Казалось, что старушка гордится своими недугами. — Я могу галлонами пить сливовый сок и есть отруби до тех пор, пока они у меня из ушей не полезут, но мне это ни капли не помогает.
— Ну, в таком случае… — Лаура посмотрела на Финч, и в ее глазах промелькнуло отчаяние.
Финч шагнула вперед.
— Мы привезли вам банановый хлеб. — Она протянула завернутую в фольгу буханку, на которую старушка посмотрела с подозрением.
— А в нем есть орехи? — спросила она. — У меня аллергия на орехи. Один кусочек — и меня раздует, как воздушный шар.
— Может, тогда ваша дочь его съест? — спросила Лаура в последней отчаянной попытке.
— Ее нет дома.
— Ну, когда вернется.
— Я не знаю, когда это будет.
Финч удивленно смотрела на миссис Элистон. Она говорила так, словно не была уверена, что Марта находилась в школе, как и всегда в это время. Мысль о том, что они тащились домой к человеку, который не оценил их заботу, казалась Финч невыносимой. Мать Анны тоже болела и ничего не могла с этим поделать, но эта старая калоша явно наслаждалась тем, что была занозой в заднице.
— Наверное, это хорошо, что ваша дочь — медсестра, — сказала Финч, — ведь вам все время так плохо.
Старуха бросила на нее сердитый взгляд, словно подозревая, что Финч вложила в свои слова изрядную долю сарказма.
— Мы рождены для того, чтобы страдать, — произнесла она с мученическим вздохом, — так сказано в Библии.
— Я с этим абсолютно не согласна, — спокойно сказала Лаура. Финч видела, что старуха ее уже достала. — Если бы Господь хотел, чтобы мы были несчастны, то зачем бы Он создавал столько радостей?! Разве в Библии не сказано, что мы должны обратить сердца к Господу и возрадоваться?
— «Вечная слава в Иисусе после того как настрадаешься», первое послание Петра, глава пятая, стих десятый, — торжественно процитировала миссис Элистон. Она неожиданно воспряла духом и, казалось, уже наслаждалась жизнью. — На плите стоит кофе: угощайтесь, если хотите. Я не могу его пить, у меня от него изжога, — сказала она.
— Нам уже пора идти, — Лаура бросила на Финч еще один взгляд, полный отчаяния.
— Мы только заскочили узнать, как у вас дела, — быстро добавила Финч.
— Это вас Марта уговорила? — Старушка с подозрением посмотрела на них.
— Марта даже не знает, что мы здесь, — сказала Лаура. По крайней мере, это было правдой.
Но миссис Элистон по-прежнему глядела на них с недоверием.
— На прошлой неделе приходила женщина из агентства — а зачем мне нужно, чтобы незнакомцы бродили целый день по дому? Им нельзя доверять. Они все воры. У моей подруги Перл украли все фамильное серебро до последней ложечки. Я не допущу, чтобы такое случилось со мной. Я так Марте и сказала. Но она боится, что со мной что-то случится, и не хочет оставлять меня одну. — Финч не сомневалась, что миссис Элистон не упустит возможность пожаловаться на одиночество, и с отвращением подумала: «Она, наверное, и Марту переживет». Разве Мод не говорила, что дольше всех живут те, кто больше всех жалуется на здоровье.
— Она хорошая медсестра, — выпалила Финч. — Я хочу сказать, что вы можете ею гордиться.
Старуха подняла голову и уставилась на нее, как хитрый старый попугай.
— А кто сказал, что я не горжусь ею?
— Я имела в виду…
Лаура встала.
— Нам действительно пора идти. — На этот раз она произнесла это более настойчиво. — Думаю, вам нужно отдохнуть.
— Я оставлю это в кухне, — Финч указала на банановый хлеб.
— Не забудьте закрыть за собой дверь, — крикнула старуха им вслед.
«Не дай Бог, еще одна добрая душа зайдет пожелать ей здоровья!» — подумала Финч.
Лаура и Финч осмелились посмотреть друг на друга только тогда, когда были уже на улице. Лаура облегченно вздохнула.
— Вау! Я думала, что мы уже не выберемся оттуда живыми. — Она закатила глаза. — В следующий раз, когда у меня появится такая блестящая идея, напомни мне, чтобы вместо этого я выпила сливового сока. — Финч захихикала, и вскоре они обе согнулись, зажав рты руками, чтобы сдержать смех, и зашагали по дорожке.
— Почему ты ни словом не обмолвилась о Хэнке? — спросила Финч, когда они уже были в машине.
— Ты смеешься? Я боялась, что она выскочит из постели. — Лаура повернула ключ зажигания. Должно быть, случайно она слишком сильно нажала на газ, и машина с ревом резко вылетела из подъездной аллеи.
— Если она будет продолжать в том же духе, отцу Риардону придется совершить акт экзорцизма.
Это замечание вызвало новый приступ смеха.
— Я рада, что мы ей ничего не сказали, — произнесла Финч, переводя дыхание. — Я уже не уверена, что это хорошая идея.
Она поняла, что дело не в Марте и не в миссис Элистон. Финч подумала о том, что ей стало бы легче, если бы ее поиски увенчались полным провалом. Только что она убедилась, что иногда, даже когда все вокруг кажется мрачным и ужасным, не стоит отчаиваться — от добра добра не ищут. А что, если ее настоящая мать такая же, как у Марты?
— Интересно, что он в ней нашел — я имею в виду Хэнка, — сказала Лаура. — Сложно представить Грейс Элистон соблазнительной.
— Лорейн сказала, что когда-то Грейс была красавицей, — заметила Финч, но она тоже с трудом это себе представляла.
— Я думаю, что Грейс обвиняет Марту в том, что та испортила ей жизнь, — Лаура покачала головой, — интересно, она когда-нибудь хоть на секунду задумалась над тем, какое это счастье — иметь ребенка?
— Никогда не думала, что буду жалеть кого-то, кого не отдали на удочерение, — со смехом сказала Финч.
— В те времена все было по-другому. Для Грейс, наверное, это оказалось тяжелым испытанием.
— Не таким тяжелым, как для Марты. Ух, ты не слишком быстро едешь? — Финч глянула на спидометр, который показывал, что они ехали со скоростью пятьдесят миль в час в зоне, где максимально допустимая скорость была тридцать пять миль в час.
Лаура робко взглянула на Финч и убрала ногу с педали газа.
— Думаю, мне не терпится попасть домой.
— Мне тоже.
Они условились, что Лаура высадит ее у школы, но теперь Финч решила, что в школу сегодня не пойдет.
Вскоре они уже мчались по Олд-Сорренто-роуд.
— Ну, думаю, если тебе можно прогуливать, я тоже могу позволить себе немного отдохнуть, — сказала Лаура. — Может, оседлаем лошадей и поедем покатаемся? Стыдно сидеть дома в такую погоду.
Финч усмехнулась.
— Именно этого мне больше всего и хочется.
Вечером, накануне отъезда Лауры и Гектора, Финч сидела на их кровати, скрестив ноги, и смотрела, как Лаура упаковывает вещи. Обычно она швыряла вещи в чемодан кое-как, но сейчас Лаура не спеша разложила с полдюжины кофточек на кровати и мучительно решала, которые из них взять. Она хотела произвести хорошее впечатление, говорила Лаура, а не выглядеть высокомерной гринго.
— Никто никогда не скажет о тебе, что ты высокомерна, — заверила ее Финч.
— Надеюсь, ты права. — Лаура кусала губы, глядя на две почти одинаковые кофточки, лежавшие рядом.
— Даже если бы у тебя на голове была корона из драгоценностей, — добавила Финч.
— Не уверена, что это комплимент, но все равно спасибо, — рассмеявшись, сказала Лаура.
— Ты точно взяла все необходимое для ребенка? — поддразнила ее Финч, глядя на разбухшую шерстяную сумку, набитую подгузниками, банками с молочной смесью, одноразовыми пеленками, маленькими ползунками и пижамами, а также детскими чепчиками, предназначенными для того, чтобы уберечь малышку от мексиканского солнца.
— Ты права. Мне, наверное, все это не понадобится. — Лаура села на кровать рядом с Финч. Было непонятно, то ли она хотела сказать, что набрала вещей на целую тройню, то ли сомневалась в том, что удочерение могло состояться, несмотря на то что все бумаги уже были оформлены.
— Все будет хорошо, — Финч погладила ее по руке.
