— Оно бы удалось, если бы не он! — Тиффани вызывающе глянула на него, лишив Рэндольфа преимущества самому затронуть в разговоре Рэйфа.
— Верно. Наш честный капитан Рэйф Деверилл… — Рэндольф медленно выговаривал каждый слог. — За исключением того, что в одном-единственном случае он оказался бесчестным… или нет?
Тиффани напряглась, но не дрогнула.
— Почему ты так говоришь?
— Ты забываешь о главном правиле моего банкирского кодекса — я сужу человека по его капиталу, его способностям и характеру. Я только раз встречал Деверилла в обществе, но даже так я способен оценить его характер. Короче, Тиффани, я бы ссудил деньги капитану Девериллу.
— Мы все способны совершать ошибки — даже ты.
— Ошибки совершаются, — согласился Рэндольф. — Остается лишь выяснить, кем. Естественно, когда его… или ее личность станет известна, можно предпринять соответствующие шаги…
Эти вечные скрытые угрозы! Тиффани знала — как хорошо она знала! — что Рэндольф способен на жестокость, но инстинктивно чувствовала, что эта сторона его натуры была предназначена только женщинам, как существам более слабым. При подобных же обстоятельствах с разъяренным мужчиной вся самоуверенность Рэндольфа лопнула бы, как проколотый воздушный шар, и потому к ним требовался более тонкий подход.
Твоя единственная цель — Миранда. Разве тебе не хотелось бы видеть, как она беспомощно мечется, видя как ты занес хлыст для удара?
— Натурально выражаясь, это достаточно точная картина желаемого.
Тиффани улыбнулась. Она быстро сумела вывести имя Рэйфа из разговора. А теперь к насущной проблеме.
— Вношу поправку. Миранда на моей милости, не на твоей.
Он сел напротив, и они глядели друг на друга через стол.
— С чего ты взяла?
Начну сначала. — Тон Тиффани был слегка покровительственным. — Мы верили, что можем предложить Антону более выгодные финансовые условия, чем Брайты. Но у Миранды есть над нами одно преимущество, даже помимо брачных перспектив. — Она может предложить Антону место в совете директоров «Даймонд Компани». Окажи любезность, освежи мою память по части распределения акций, — саркастически добавила она.
— С годами Мэтью увеличил свой холдинг до тридцати процентов. По некоторым данным можно предположить, что Антон владеет пятью процентами. У нас — пятнадцать процентов.
— Не у нас — у меня! «Корт Даймондс» владеет пятнадцатью процентами акций «Даймонд Компани». Как клиент, беседующий со своим банкиром, я могу задать резонный вопрос — почему такой финансовый гений, каковым ты себя считаешь, до сих пор не увеличил этот процент?
— Алмазы в прошлые годы не представляли выгодных инвестиций. — Он глядел на нее горящими глазами, а его пальцы вцепились в ножку бокала, который он неустанно вертел.
— Или, возможно, ты просто не хотел, чтобы «Корт Даймондс» достигла большего влияния в индустрии. Ты не хотел, чтобы я достигла власти! — Тиффани откинулась в кресле. — Какова бы ни была причина, есть шанс все поправить. Жесткая хватка пионеров, некогда создавших «Даймонд Компани», слабеет, по мере того, как ее основатели умирают, а их наследники ищут возможности освободиться от акций и перевести капитал в более выгодные для себя области. Не каждый алмазный магнат сумел создать династию.
— Мэтью Брайт династию создал, — мрачно напомнил Рэндольф. — И он все еще во главе ее — последний из титанов, последний представитель старого порядка.
— Мне сейчас пришло на память имя другого пионера — Джулиуса Вернера. Он умер в 1912 году, и его пакет акций продается, — Тиффани усмехнулась, увидев перекосившееся от бешенства лицо Рэндольфа. — А ты думал, я не знала? Пакет составляет десять процентов акций Компании. Если добавить мой холдинг, а также акции Антона, то мы выйдем на уровень Мэтью Брайта. Компания не сможет отказать нам в требовании места в совете директоров, и мы предложим Антона в качестве нашего представителя.
Тиффани сделала паузу. В действительности она сама и только сама собиралась занять это место, но было бы глупо выдавать это намерение сейчас.
— Имея за собой вес юго-западных россыпей, — продолжала она, — Антон получит необходимое влияние, и к тому же он имеет прекрасный шанс получить поддержку других акционеров. Можно добиться лавров Мэтью Брайта, не наживая врагов — должны быть и другие желающие лишить Короля трона.
Рэндольф был изумлен, но быстро собрался с мыслями.
— Эти акции входят в мои планы, — ровно сказал он, пытаясь скрыть ярость. — Но покупка должна быть совершена дипломатично, со всей возможной осторожностью. Я предполагаю, что мы должны совершить это через одну из моих компаний, чтобы…
— Слишком поздно. Тиффани встала. — Я уже приказала своему брокеру связаться с распорядителями акций Вернера, чтобы приобрести их для «Корт Даймондс». И она достала копию телеграммы.
— Ты, наглая сука! — Побелев, он схватил телеграмму и прочел первые несколько строк, подтверждающих ее заявление. — Ты все погубила!
— Не все — только твой план контролировать эти акции самому, вместо того, чтобы совершить покупку через «Корт Даймондс».
Рука Рэндольфа стиснула лист бумаги, комкая его так, как он хотел бы скомкать ее. Впервые за много месяцев он чувствовал, как в нем нарастает бешенство. Тиффани была права, именно это он и собирался сделать. Но она перехитрила его, и он был зол как никогда в жизни. Но у этого была еще и другая, косвенная причина.
— Ты погубила все! — ледяным тоном проговорил он. — Распорядители должны учитывать следующие факторы: платежеспособность, предложенную цену и покупателя, который их устраивает! В этом отношении они наверняка под влиянием директоров «Даймонд Компани», желающих, чтобы она оставалась в руках британцев, и не станут приветствовать американские инвестиции.
— Если бы ты, Рэндольф, внимательно прочитал телеграмму до конца, — медоточиво произнесла Тиффани, — вместо того, чтобы комкать, ты бы обнаружил, что я и об этом подумала. Я велела брокеру сделать предложение через подставных лиц — название «Корт Даймондс» не должно упоминаться. — Она сделала паузу и задумчиво улыбнулась. — Несомненно, когда-нибудь законодательство вынуждено будет запретить подобные операции, но до тех пор мы можем использовать их к своей выгоде.
Он не стал перечитывать телеграмму, но очень медленно положил смятые листки на стол.
— Какая ты умница, дорогая, — шелковым голосом заметил он. — Только где ты возьмешь необходимую сумму для этой маленькой авантюры?
— Вот потому я и хотела поговорить с тобой. — Тиффани одарила его новой чарующей улыбкой. — Или ты думал, что я наслаждаюсь твоим обществом? Это деловая встреча, Рэндольф, я хотела договорить со своим банкиром.
Его губы сжались в тонкую белую линию.
— Ты добудешь наличные — поскольку ты в любом случае собирался покупать акции, я уверена, что все детали уже разработаны. И, насколько я понимаю, ревизии наших личных портфелей будет достаточно. Конечно, это означает — класть больше яиц в одну корзину, чем ты обычно проповедуешь, но, убеждена, ты согласишься с тем, что на этот раз обстоятельства исключительные.
— А ты приняла во внимание перерасход наличных, накладывающий ограничения на капитал, который мы должны предоставить Антону в целях развития производства?
— О, совет директоров «Корт Банка», разумеется, благосклонно отнесется к просьбе о займе… особенно, если ты поговоришь с ними ласково.
Вызывающая улыбка, казалось, застыла на ее лице, и это как ничто другое повергало его в бешенство.
— Предположим, я не стану рекомендовать выдать займ?
— Станешь… Ты хочешь этой сделки с Антоном также, как и я, потому что тебе нужны золотые рудники в Ист-Рэнде. Я даже предполагаю отдать тебе эти золотые рудники — если ты признаешь, что алмазы — мои.
— Посмотрим.
— Но ты тем временем раздобудешь деньги?
— Да, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. У двери он обернулся. — Надеюсь, что ты преуспеешь в приобретении этих акций, Тиффани — потому что, если ты проиграешь…
Незаконченная фраза повисла в воздухе, Рэндольф захлопнул за собой дверь.
Тиффани, оставшись в одиночестве, вновь наполнила бокал с шампанским и выпила за свой успех. Она чувствовала себя прекрасно. Радость от того, что она перехитрила Рэндольфа, не поддавалась описанию. Конечно, она не проиграет! Она любовно разгладила скомканную телеграмму — Тиффани решила, что та будет хорошо смотреться на стене ее кабинета как напоминание о ее триумфе.
Продолжая ссылаться на нездоровье, Тиффани с извинениями отклонила приглашение на вечер и осталась у себя в комнате.
— Уверена, что могу положиться на тебя, и ты с успехом возместишь мое отсутствие, — ласково сказала она Полине.
