И Клара на дереве заливалась во все горло!
18
(Продолжение)
Для поднятия духа
— Сахару?
— Нет, я теперь без сахара. Так лучше чувствуешь вкус.
— Ты права, я тоже не буду класть…
К кофе Мина и Амели налили себе по рюмочке сливовой наливки. Для поднятия духа. От первого глотка у них перехватило дыхание. Но это нормально, уж больно крепко. Щеки у обеих разрумянились, глаза заблестели.
Амели продолжила прерванный разговор:
— А помнишь, как мы голодали, чтобы привыкнуть есть не каждый день? А как бегали под снегом без пальто, чтобы закалиться?
— А как старались не плакать, когда было больно? Как хотели научиться терпеть боль — вдруг нас будут пытать в гестапо! А наши упражнения, чтобы не бояться темноты? Пройти через большой сад, коснуться каменной ограды и вернуться назад, да еще не бегом и в полной темноте? Мамочки мои, до чего же это было трудно! У меня вечно что-то не ладилось: либо я бежала, хоть пару метров, либо протягивала руку, но не могла нащупать ограду… Меня просто парализовало от страха, и вот тут, в животе, все скручивалось! А самое невероятное, что мы поджидали друг друга у входа в сад, но никто никогда ни о чем не спрашивал. Помнишь? Мне казалось, что у тебя каждый раз все получается, что тебе легко… Я была убеждена, что ты из чистого милосердия делала вид, что веришь мне, когда я возвращалась с победоносной улыбкой, как будто мне все нипочем… Но теперь-то, Мина, ты можешь мне сказать: удавалось тебе пересечь сад, прикоснуться к ограде и вернуться — и ни разу не побежать?
Мина загадочно улыбнулась. Она уже собралась ответить, как…
— Амели-и-и!! Ми-и-ина!! Идите-ка посмотрите! Скорее!
Они вышли в сад и увидели Клару, а с ней двух старых плешивых ворчунов, с которых ручьями стекала вода. Все они весело хохотали.
— Видели бы вы, как они оба свалились в воду! Вот умора!
День теплый, но все-таки… Эти стариканы изрядно промокли и запросто могли простудиться. Мина потащила Реймона в дом и помогла ему раздеться, а Амели пока занялась Марселем. Каждый в своей комнате. С возрастом они снова обрели юношескую стыдливость. Реймон воспользовался случаем и погладил жену по бедрам и груди. Был час сиесты, дома они бы прилегли, и он доказал бы Мине, если это необходимо, что все еще влюблен в нее. Но сейчас она со смехом оттолкнула его и отправилась развешивать на солнышке его мокрую одежду. Реймон смирился, прилег в одиночестве и почти тотчас заснул.
Амели с Марселем сложнее. У них нет ни привычки быть вместе, ни особой близости. Он скован, никак ей не помогает. Когда же она добралась до майки, он еще больше напрягся. Она настаивает.
— А это что за татуировка? Я не знала, что у тебя есть…
Она увидела татуированное сердечко, а вот надпись не разглядела. Она наклонилась, чтобы прочесть, без очков все расплывалось…
Но Марсель заворчал:
— Оставь! Это так, ошибки молодости…
Он спрятался под простыню и закрыл глаза.
— Ну почему? По-моему, очень даже романтично…
Но Марсель уже спал.
(Продолжение продолжения 18)
Увлечения
Клара удивлена:
— Мина говорит, что, когда вы были маленькими, не было ни телевизора, ни игровых приставок. Чем же вы занимались?
— Да мы никогда не скучали. Мы были поглощены своими увлечениями…
Амели и Мина хихикнули.
— Какими увлечениями?
— Подожди. Сейчас объясним. Но рассказывать надо по порядку.
Так вот… Совсем маленькими их разлучили с родителями. В самом начале войны для безопасности отправили к общей родне на швейцарскую ферму. Там не было ни продовольственных карточек, ни бомбардировок, ни даже немецких солдат. А когда война закончилась, они вернулись домой. Им тогда было лет восемь-девять.
— И понимаешь, никто не желал говорить о войне. О ней хотели забыть. Но так или иначе, а война все время всплывала в разговорах, особенно за столом. Если мы оставляли еду в тарелке, нам сразу говорили: «А вот во время войны вообще нечего было есть…» Если нам не нравилась цветная капуста, мы тут же слышали: «А вот мы были очень довольны, если у нас была цветная капуста…»
— Но мы были еще совсем маленькие, и нам эти разговоры порядком надоедали. И мы пожимали плечами или закатывали глаза. Хуже того, когда мы думали, что на нас не смотрят, мы еще и язык высовывали. И тут — бац! — получали затрещину. Урок уважения. Потому что уважения явно не хватало! Ведь все эти годы, хотя и не по своей воле, мы росли сами по себе и превратились в настоящих дикарок…
— Амели, помнишь мадам Рапэн? Злющая была, как ведьма, и от нее всегда воняло кошками. Так вот, она все время твердила: «Если вы не исправитесь, то пожалеете, когда вырастете. Ни один мужчина не захочет на вас жениться!»
— А нам-то было плевать. Мы бы вообще предпочли остаться старыми девами!
— Мужчины в те времена были суровы. Никаких нежностей. Во всяком случае, в нашей семье… Об отце я помню две вещи: подзатыльники и то, как, глядя на меня, он всегда говорил: «Уж лучше бы я в тот день сломал себе ногу, вместо того чтобы заделать эту девчонку!»
— И у меня было то же самое.
Мина и Амели на минуту задумались, потягивая наливку, потом продолжили:
— Так вот, про войну… Именно слушая разговоры о войне, мы стали воображать, будто готовимся к следующей. И тогда, если она начнется, мы будем во всеоружии!
— И для начала стали приучать себя к голоду.
— Да-да, точно. Мы решили, что если станем пропускать некоторые приемы пищи, то приучим себя есть не каждый день. Все дело в тренировке. Наши желудки уменьшатся…
— И вот раз в неделю мы ничего не ели. И специально выбирали дни, когда на обед были топинамбур, свекла или артишоки, чтобы не жалеть. Мы выжидали момент, и, пока одна отвлекала внимание, другая вытряхивала еду из тарелки под стол, собакам. Но наши собаки не таились и устраивали под столом возню, а потом смачно облизывались. Ясное дело, им не каждый день выпадало такое угощение! И чтобы заглушить шум, мы обе принимались громко кашлять, будто чем-то подавились. Мы старались, краснели, изо всех сил колотили друг друга по спинам. Родители ничего не понимали. Но самым трудным было исполнить свой трюк дважды за обед…
— И не говори! Но мы недолго оставались с пустыми животами. Выйдя из-за стола, мы мчались собирать орехи. Мы их обожали!
— А потом нам пришла в голову мысль научиться распознавать растения. Мы без конца разглядывали гравюры в словарях и в учебниках по естествознанию. Вот, к примеру, грибы. Легко распознать лисички, сыроежки, волнушки… А остальные? И мы подумали: «А вдруг нам попадутся ядовитые? Вряд ли во время войны поблизости окажется врач. Может, он уедет или попадет в плен. А может даже, всякое бывает, перейдет на сторону врага!»
— Да, рассказывать небылицы мы любили. И выдумывать… Пожалуй, выдумывать и изобретать было нашим самым любимым занятием…
— И делать открытия… Двигать вперед науку… Однажды мы открыли, на что могут сгодиться ягоды бузины. Ну, знаешь, такие маленькие черненькие?.. Мы выжали из них сок и слили в бутылочку. Потом хорошенько подумали. И нам пришла блестящая мысль лечить этим соком крапивные ожоги! Великое и очень полезное открытие! Надо было его испытать. У исследователей есть подопытные кролики. У нас была Жаннина, внучка соседей. На четыре года младше нас. Мы имели превосходство в возрасте и воспользовались им. Чтобы провести тест, мы затеяли играть в салки. И в подходящий момент… хоп!.. малышку толкнули так, чтобы она как раз свалилась в заросли крапивы. Знаешь, Клара, такая с метелочками, самая злая.
— Жаннина принялась визжать, как поросенок резаный. Мы испугались. Быстренько вытащили бутылочку и говорим: «Не бойся! В две секунды у тебя все пройдет! Это чудодейственное средство от крапивных ожогов!» И смазали ей все волдыри… И тут… произошло невероятное. У нее все прошло!
— Да-да, правда! Никаких волдырей, никакой боли, вообще ничего!
— Как же мы возгордились… И мы сразу почувствовали себя Мариями Кюри…
— Но для чистоты эксперимента мы сами сунули руки в крапиву и еле сдерживались, чтобы не завизжать. И сразу смазали волдыри соком бузины… И вот хочешь верь, хочешь не верь… Ничего! На нас сок не оказал никакого действия! Вот было разочарование…
— Да уж… Мы были просто убиты…
Мина и Амели вздохнули.
— Не знаю, как у тебя, Амели, а у меня такое ощущение, будто это было вчера…
— И у меня тоже…
И они снова вздохнули.
— Ну ладно… Ого, уже почти пять часов. Скоро Пепе приедет. Клара, зайка, пойди, пожалуйста, разбуди Марселя!
— Хорошо.
Клара поднялась по лестнице и постучала в дверь спальни. Оттуда доносились голоса. Тогда она тихонько вошла. Завернувшись в простыни, Марсель и Реймон сидели на краешке кровати и оживленно что-то обсуждали.
