- Подарочный коньячок хорошей марки. К кофе.
- Кофе у меня есть и неплохой.
Таня крупными шагами прошлась по комнате.
- А здесь у Кости очень не плохо. Молодец твой "бывший" - Павел, хорошую базу парню создал. И тебе есть, где сейчас передохнуть. Все уладится.
Ирина, так мечтавшая излить душу, рассказать о Кате - о самом больном, о разговоре с Васиной женой, вдруг почувствовала неимоверную усталость от себя самой.
- Знаешь, Тань, я вроде Серого волка, сожравшего и бабушку и Красную шапочку - сидят они там, перешептываются, а мне тяжело с набитым брюхом, скорей бы вспороли...
Таня даже не улыбнулась: "Ты, Ира, чудная, нечего мучаться - в истерике прошлое сгорело, нового ты еще поганого не нахлебалась, а за прошлое, что ж держаться.
Ирина села в кресло, положила ногу на ногу, скрестила руки на груди, опустила голову. Таня вертелась возле стола, что-то раскладывала, расставляла. Обернувшись к Ирине с каким-то вопросом, она увидела ее позу и сразу бросилась к ней.
- Ты что замкнулась? Если обидела, прости! - затормошила ее, защекотала. Ирина вымученно улыбнулась, но Таня дождалась, когда Ирина действительно отреагировала на щекотку - засмеялась, завизжала, начала отбрыкиваться.
- Танька, прекрати, с детства щекотки боюсь!
Таня, наконец, отстала от раскрасневшейся Ирины, отошла от нее.
- Ир, ну давай поедим все-таки, а?
Сели за стол, и разговор теперь завязался легко. Таня, с аппетитом жуя маленькие 6утерброды, выбалтывала Ирине свои последние новости.
- Паша запил, съехал от меня... У него планы в голове роятся... Перед началом запоя он генерировал идеи: снять сюжет о дизайнере, воспроизводящем интерьеры "хрущоб" 60-ых. Для ново русских - мы о таком в газете прочитали и о настоящих жителях этих "хрущеб", встык. Проследить судьбы и тех и других. Он мне часами взахлеб рассказывал, я прониклась, советовала, да даже с теткой своей по телефону познакомила - она как раз в такой "хрущебе" живет, и интерьер у нее еще тот: люстра с рожками, Хемингуэй на стене... Сниматься согласилась, а он запил... А с Петей... Об этом потом как-нибудь... - Таня вдруг нахмурилась.
Ирина крутила в руках ножик и слушала Таню, затем вдруг поднялась с места.
- Танюш, а давай мы с тобой в Дом Жур съездим... Там Полина давно еще мне оставила какие-то воспоминания о Сашке. Давай?
Таня пожала плечами.
- Вообще-то, я набегалась, хотелось бы посидеть поболтать, да уж ладно, вижу, что ты не в своей тарелке. Может, так будет лучше. А Полина это - кто?
- Я тебе не говорила? Бывала когда-то у меня в доме, потом как-то с Сашей ее жизнь свела, теперь вот с Шурой общается... От меня убежала в свое время, взревновав... Тань, извини, но я почему-то чувствую, что должна забрать ее бумажки - я ее перед больницей встретила...
- Поедем - поедем, - поднимаясь со стула, сказала Таня.
Через двадцать минут они вышли из дома. Ирина взяла Таню под руку, почему-то боязно было идти по малознакомой улице, Накатила вдруг тоска по "Преображенке".
- Никогда, - вдруг с грустью вслух сказала Ирина.
- Что? - откликнулась Таня.
Почему-то на ходу Ирина смогла рассказать Тане все и о Кате, и о Васе, и о своей нахлынувшей уже тоске по брошенному дому. В метро, склонившись к Ирининому уху, Таня уверенно сказала.
- С Катькой все образуется, увидишь, и умница, что сейчас не стала ни на чем настаивать. Беды ведь у обеих, ее с Витей не меньше, хоть она и маленькая. Увидишь, вас это ничуть не рассорит... А вот если упрешься и материнскую власть покажешь некстати, то... Сама знаешь, как мы на жесткость старших всегда реагируем...
- Да уж...
- А что касается Васи... У них там свое... Ты ничем более не поможешь. Васи прежнего нет, а бабам его ты не нужна... - видишь, какая я умная? произнеся все это, рассмеялась Таня.
- Умная, умная, не спорю. Мы приехали.
Возле метро Таня предложила съесть мороженое.
- Я так сегодня хотела мороженого. То, что я принесла, томится теперь в холодильнике...
- Прости, Танюш, меня негостеприимную.
- Бог простит. Давай по "Марсу" съедим.
- Я лучше "Фили".
В Дом Журе Ирина быстро взяла у дежурного давно дожидающийся ее конверт, прямо в холле нетерпеливо надорвала его. Там оказалось три сложенных листочка. Какие-то черновики и Полинина записка: "Воспоминания мои коротки. Саша был не только бабник. Точнее, не столько бабник, сколько бабья отрада. Мы ж все ему в жилетку плакались. Знаю от "сестер по страсти". Я - плакалась! А в нас всех он играл. Вот об одной его "постановке" хочу (и могу) рассказать". Ирина положила листок обратно в конверт.
- Пойдем, Танюш, потом прочитаю.
Таня разглядывала афиши, объявления.
- Люблю фламенко. Вон через неделю будет... А я тебе не говорила? Пашка еще давно водил меня на выставку знакомой своей художницы Элины Алимы - такие взвихренные, ввинчивающиеся в пространство пляшущие фигуры. Прекрасные пастели. Фламенко! Он снимал ее работы. Кстати, удачно. Компьютерная анимация. Талантливый, гад! - Таня вздохнула.
- Пойдем?
Они вышли на яркое солнце.
- Я Танюш, перестала уже распутывать клубки прошлого, вроде бы отключилась от Сашки, прекратила диалог... А тут опять Поля эта. И опять возникает соблазн запустить руку в прошлое - вдруг выловлю какой-нибудь ответ...
- Не глупи. Давай лучше на фламенко сходим...
Возвращаться к Ирине Таня не захотела, заторопилась к Грише.
- Павел может звонить, Петя... Ну, о нем потом, потом, - опять как-то сама себя остановила Таня.
- А мобильник твой где?
- Сейчас у Пашки... Нужен ему ... Но не меня контролировать. Пьет он опять, говорю.
И Ирина не очень поняла, как сейчас на самом деле обстоят дела у Тани и, уже расставшись с ней в метро, осудила себя за эгоизм: тащила куда-то Таню, настроения ей свои демонстрировала, а в ее дела так и не вникла "Нет, надо смирно сидеть, никому не навязываться, аспиранта дочитать, в институт съездить. Ах, да еще и про Людочкину свадьбу узнать. Позвонить, поздравить". Ирина вошла в дом. После Тани в квартире еще остался запах ее духов и сигарет... Ирина посмотрела на часы, решила что Таня уже доехала, набрала ее номер.
- Танюш, прости меня, убогую, я чего-то намудрила сегодня, таскала тебя зачем-то. Спасибо тебе. Возилась ты со мною.
Таня почему-то рассердилась.
- Ир, какая же ты эгоистка! Все со своими страданиями да ощущениями! Некогда мне - я звонка жду! Не твоего, кстати.
И повесила трубку... Ирина в недоумении застыла возле телефона, потом засмеялась, Танька все же ошпарила меня, надоела я ей... То же мне "Смерть чиновника". Ну, не поссоримся, уладится. Почему-то на душе стало легче. Остаток дня Ирина провела спокойно: созвонилась с Мухамедом, извинилась, назначила встречу, вызвонила вышедшую замуж Людочку, поздравила и договорилась о встрече и, наконец, решилась позвонить Ксене в Минск.
- Ксеня
- Ой, Ирочка, как хорошо! Девочки сейчас на концерте - Галя сегодня играет... У нас все в порядке, ты не тревожься...
- Ксеня, я даже не знаю, как мне разговаривать. Что спросить, сказать...
- Ириш, ничего не нужно, все понятно и мне и тебе...
- Я признательна тебе... - Ирина чувствовала, что опять набегают слезы.
- Тонечка! Все же в порядке...
- Да-да, давай о практической стороне... Школа, Катино содержание.
- Со школой просто - все знакомые, учат хорошо. И с содержанием просто - определись сама. Я отказываться не стану. Но это - с сентября. Лето все Катино оплачено, включая поездку (если она состоится!) мама твоя это сделала... Не тревожься...
Ирина положила трубку расстроенная: "За меня мои обязанности выполняют моя мать и мой сын, конечно, Костя во всем участвовал... А я? Я даже компьютер распаковать не удосужилась. Реактивное, видите ли, у меня состояние, больница. Это уход от ответственности! Слабость, трусость и безответственность. Но бесплодно грызть саму себя!" Ирина не позволила и затвердила мантру: "Разумно себя вести себя в будущем! Трезво смотреть на себя саму и на жизнь. Наладить все. Иметь возможность обеспечивать Катю! А там будет видно..."
Ирина вроде бы и решила не бередить прошлое, прекратить игры с Сашей, но Ксенино обращение к ней "Тонечка!" вновь соблазнило на чтение Полининых записей.
"Саша познакомился с продавщицей соседнего магазинчика. Заходил за сигаретами. Говорил комплименты, и читал стихи. Как-то спросил.
- А ты ласточка, стихи не пишешь?
- Не-а, не умею... А слушать люблю...
- А хочешь, я тебя учить буду? Поражать подружек и кавалеров будешь...
- Ну, не знаю...
Короче говоря, убедил ее Сашка. Так она и подружек привлекла, и стал Сашка кружок поэзии вести. Семинар для продавщиц. А они все иногородние: кто с Украины, кто с Кавказа. Они к нему на дом приходили. Конечно, фаворитки были. Ревность там вспыхивала, даже слухи ходили, дрались они из-за Саши, но не при нем - при нем держались культурно. Дорожили его обществом и отношением... Но кончилось все грустно - забрав с собой одну из них, Сашка как-то сменил место жительства, дела у него появились другие некогда стало девочек учить версификации. А те обиделись, да не на него, а на подружку - подговорили своих ребят, те ее поймали, в машину и... В общем, к Саше она больше не вернулась. Позвонила пьяная, рыдала и его проклинала, и парней, и подружек. Саша пошел своим путем, они - своим. Хождение в народ не всегда безнаказанно... Базаров он что ли?"
