Дик (СИ) - Элен Форс

Не знаю, зачем я одела эти трусы сегодня. Они мне никогда не нравились, до жути неудобные и врезаются в филейную часть, режут киску до красных полос, зато красные и кружевные. Купила их только из-за красоты и, потому что в офигительном белье, чувствуешь себя царицей. Красивые вещи придают уверенности.

Так и хочется оттянуть мотню брюк, поправить их. В помещении еще жарко, струйки пота под форменной рубашкой стекают в ложбинку попы, я мокрая там до невозможности. Все синтетические трусы мокрые. Твою мать. Стала увереннее в себе.

Хотела чувствовать себя увереннее? Чувствуй на все сто! Дубина.

Стараюсь унять нервозность, дышать глубоко. При каждом вздохе блузка натягивается на груди, а пуговицы угрожающе трещат. Ну какой идиот шил эту форму, ткань отвратительного качества, фасон для прямоугольных досок.

Кажется, еще минута, и я начну стонать в голос от отвратительности Бытия.

— Ангелина Майорова? — девушка в форме, явно сшитой на заказ, потому что цвета ткани отличаются от форменных, которые выдают бесплатно всем работникам полиции, выходит из кабинета с табличкой «Полковник Решетин А.А.» — Сан Саныч Вас ждёт.

Она милая, невысокая блондиночка с аппетитными формами и милыми ямочками на щеках. Она точно не намного меня старше, даже не представилась и чувствуют себя не по званию, очень вальяжная для своего звания. Секретарь самого главного дяденьки в этом здании, его невидимая рука, уши и может даже больше. Не зря ведь говорят, что каждая вторая секретарша спит со своим начальником.

Встаю, не удерживаюсь и поправляю брюки. Чувствую, что спустя сорок минут ожидания у кабинета и пол литра воды, мочевой пузырь на пределе. Это не мой день. Едрить мадрить.

Кабинет полковника значительно отличается от всего остального, что я видела в здании. В глаза бросается и ремонт, сильно контрастирующий с ободранными стенами коридоров в здании полиции, и мебель, которая больше подходит дорогому офису в Москве Сити.

Сам Решетин Александр Александрович одет не по уставу: в обычной белой рубашке и брюках. Он выглядит очень импозантно для своих лет: широкая спина и накаченные руки натягивают рубашку, демонстрируя рельеф; на лицо множество неярко выраженных морщин, как подтверждение, что ему за сорок, а седые виски колоритно оттеняют темно-русые волосы.

Я бы сказала, что он очень интересный мужчина. Кольца на пальце не вижу, но это еще ничего не значит.

Он смотрит на меня внимательно, испытывающе. Перед ним документы на меня. Все, что я успела накопить за время учебы в университете: все мои маленькие достижения.

— Садитесь, Ангелина. — у него басистый голос, такой, как и должен быть у начальника. Сажусь, чувствуя, как трусы еще сильнее впились, заставляя меня елозить, а рубашка прилипла к телу. Видок у меня еще тот. — Удивлён, если честно, с Вашими успехами и достижениями, Вы бы отлично работали в прокуратуре. И зарплата больше и грязи нет. А с Вашей внешностью, уверен, Вы бы еще стали ответственной по связям со СМИ.

— Возможно. — Сан Саныч даже не поздоровался со мной, сразу перешёл к делу. Может быть он так долго мариновал меня в приемной, чтобы понять — передумаю я или нет? Меня все отговаривают, говорят, что это работа не для такой хорошенькой женщины, как я, мне нужно что-нибудь кабинетное. А там замуж и все вообще хорошо сложится.

Но разве я только хорошенькая? Я была лучшая на курсе, я могу больше, хочу больше. Уйти я всегда успею.

Сан Саныч только поднимает брови, пытаясь понять, что со мной делать. Его руки мирно покоятся на моем деле. Даже отсюда вижу мою анкету и фотографию.

— Вы хотите в следственный к Дику? — этим вопросом он давит на меня, и я мокну от нервов еще сильнее. На рубашке показывается пару мокрых пятнышек.

Александр Дик в университете — просто легенда, человек покрытый мраком и тайной. Нигде нет его фотографий, только множество упоминаний фамилии из трёх букв, потому что он не любит фотографироваться. Ходят слухи, что он однажды сломал руку журналисту за то, что он его сфотографировал. Вот так. Психопат.

Про него вообще ходит много слухов. Например, что однажды он накурился травы и стал стрелять по бутылкам самого дорого клуба в Москве. Или что он приехал пьяным на место преступления и заблевал там все. А самая любимая легенда, что патруль ДПС задержал его у метро, потому что ему отсасывали прямо у входа, а тогда еще даже не стемнело.

Я не верю ни в один из этих слухов, потому что, во-первых, его бы уже точно уволили за такое. Это не голливудский фильм. А, во-вторых, не может человек, единственный в России в своем образе и подобии, быть прожигателем жизни. Все эти эфемерные слухи родились за неимением информации о нем. Люди любят заполнять пустоту.

— Да. — твердо отвечаю я, уверенная, что если и учиться, то у лучшего.

— Вы вообще слышали что-нибудь о нем? О его методах работы, слухах, что он за человек.

Я пожимаю плечами, моя позиция однозначна. Он хороший следователь, ему всего тридцать пять, а он уже легенда. Есть уже даже Метод Дика.

Сан Саныч погружается в свои мысли еще больше, цокая неопределенно языком и лохмача свои не длинные волосы.

— Эээ…. Ангелина, давайте будем считать, что я Вас предупредил. Дик — очень сложный, у него нет напарников и, может быть, даже друзей. Он не контролируемый и питает страсть к красивым женщинам. У нас вообще в следственном отделе — одна женщина, Агриппина Викторовна, ей пятьдесят и она архивный работник. Вам будет сложно с коллективом, там не Ваши ровесники, там женатые мужики, мечтающие спустить пар с хорошенькой не замужней. А с Диком Вам будет еще сложнее. Соглашаясь на эту работу, даже нет, прося у меня эту работу — не приходите потом ко мне жаловаться. Считайте, что я Вас предупредил.

Я ожидала более тёплого приема, не думала, что мне будут давать эту работу, как одолжение, что я ее выпросила. Стало обидно за себя. Но уходить поздно, будет стыдно перед однокурсниками, которым я четко заявила — я буду первой напарницей Дика. И хочется попробовать.

— Я никогда не жалуюсь. — выдавливаю самую очаровательную свою улыбку и закидываю ногу на ногу. Писать хочется до жути.

— Ну тогда удачи Вам. — он откладывает дело и тянется к телефону, уже бурча. — Я даже не знаю на месте ли этот