Хоакин нахмурился. Мысли тяжело ворочались в его голове. Сколько он ни старался, снова и снова возвращался к теме дня: Аврора приехала и хочет вызвать его на разговор. Он же этого не хотел. Где-то в глубине его души сидел маленький мальчик, которого обидело поведение сестры. И если честно, это только еще больше злило Хоакина.
После первого посещения лагеря Аврора с Аароном вернулись в город. Вечером они сидели в гостевой комнате и молча ели эмпанады с одной тарелки. Аарон купил их, несмотря на все заявления Авроры, что она не съест ни кусочка. Аврору мучило разочарование. Встреча с Хоакином даже близко не прошла так, как мечтала девушка. Аврора жестоко ошиблась: брат сдержался только ради нее. Аарону он вообще лишь кивнул, выказав минимальный знак вежливости. Он неохотно, лишь по просьбе незваных гостей показал свое рабочее место, скважины, контору. Брат познакомил сестру с начальником, сеньором Фуксом, и в двух словах рассказал о проведенных здесь месяцах. При этом он все делал нехотя. Очевидно, Хоакина в тот момент занимали другие мысли, и, судя по взглядам, которые брат бросал на Аарона, Аврора догадывалась, какие именно. Наконец девушка не придумала ничего лучшего, как передать брату привет от родителей и распрощаться до следующего дня. Хоакин лишь кивнул в ответ, поцеловал сестру в щеку и, развернувшись, ушел, прежде чем Аарон успел с ним проститься.
«Разве он не понимает, что Аарон – это не Рауль? – подумала Аврора. – Аарон никому не сделает ничего плохого. Ему можно доверять».
Аврора удивлялась приветливому поведению Аарона, хотя сама уже была готова сдаться. Хоакин, очевидно, не был готов к разговору, и Аврора, как никто другой, знала, каким упрямым мог быть ее брат. Они ведь были близкими родственниками.
Пока девушка погрузилась в мысли, Аарон протянул ей последнюю эмпанаду. Как всегда, аппетит пришел во время еды. Аврора могла есть почти в любой ситуации.
– Я не понимаю, почему он испытывает к тебе такое недоверие, – спросила девушка после того, как прожевала последний кусочек и отряхнула руки.
Аарон пожал плечами:
– Наверное, он любит свою сестру… – На секунду Аарон замолчал. – Можно ли его винить в этом? Я бы тоже не захотел тебя ни с кем делить.
На некоторое время воцарилось неловкое молчание. Возникло оно от того, что пара остановилась у какой-то невидимой черты. Аврора вспомнила, как держала Аарона за руку на корабле, как прижималась к нему и как было хорошо.
– Но он ведь мой брат, – ответила девушка, – он же должен знать, что настанет день, когда ему придется с этим смириться.
– Это осознать не так легко, – возразил парень. – Кроме того, думаю, что он хочет оградить тебя от возможных бед и неприятностей. Я не могу обвинять его в этом.
Неловкость, возникшая между ними, внезапно улетучилась.
Аврора вдруг подумала о Рауле. О да, Рауль отчасти обманывал ее, говорил полуправду. Он любил Аврору, но было и еще нечто – жгучая ненависть, которая в конце концов убила любовь. Аврора едва сдерживала слезы, которые внезапно стали наворачиваться на глаза.
– Но я ведь сама должна учиться на своих ошибках, – тихо произнесла она.
Аарон кивнул. Некоторое время они молчали, потом парень неожиданно сказал:
– Ты заметила, что в этом городе царит какое-то странное настроение?
– Нет, – покачала головой Аврора.
– Неужели? – Аарон задумался на миг, словно подыскивал правильные слова. – Я тут кое-что подслушал в ресторанчике: оказывается, не все довольны работами, которые проводят в лагере.
Аврора снова отрицательно покачала головой.
– Такого не может быть! Как же так? Инженеры ищут воду. Кто может быть против этого?
Аарон пожал плечами:
– Я и сам не знаю, но я слышал этот разговор. Наверное, есть несколько смутьянов, и уже произошло несколько мелких стычек… Ты помнишь это странное настроение в лагере, когда мы приехали? Наверное, люди опасаются, что у них отнимут землю, если здесь обнаружат что-то ценное.
– Что-то ценное? Здесь? – Аврора рассмеялась. – Ну, питьевая вода в этой местности очень ценится, не так ли?
Аарон снова пожал плечами:
– Если бы я работал в лагере, то смотрел бы в оба. Возможно, здесь что-то затевается.
Аврора удивленно взглянула на собеседника:
– Неужели все так плохо? Не могу в это поверить.
– Может, у меня нюх на такие разговоры, – ответил Аарон.
Аврора кивнула. Разумеется, она знала историю детства Аарона, знала о погромах, которые пришлось пережить ему с отцом. Поэтому Аарон чутко реагировал на слухи о беспорядках. Возможно, парень был слишком подозрительным.
Следующие недели прошли на удивление тихо, если не считать нескольких краж, мелких потасовок и ссор. Аврора немного расслабилась, хотя поначалу ее волновали подозрения Аарона. Он и сам смирился с мыслью, что неправильно оценил обстановку. Погода стояла теплая, несмотря на осень. Мужчины занимались работой с утра до вечера. У Хоакина оставалось мало времени на сестру. Иногда у Авроры складывалось впечатление, что брат намеренно избегает встреч с ней. Отношения между Аароном и Хоакином оставались натянутыми. После первого приглашения Аврора стала чаще встречаться с сеньорой Фукс – женой начальника лагеря. Иногда женщины отправлялись вдвоем на конные прогулки или посещали Комодоро-Ривадавию, чтобы сменить обстановку. Они часто сидели в защищенной от ветра бухте, и сеньора Фукс рассказывала о своей жизни. Аврора часто писала родителям, но о том, что ее на самом деле волновало, не упоминала. Она просто не могла подобрать нужных слов.
Хоакин, вздохнув, снова углубился в бумаги. Бесплодные поиски и безрезультативность работы не были единственной проблемой. Вот уже несколько дней, как разгорелись ссоры. Особенно яростно выражал негодование Сильвио Скарпетти. Хоакин знал, что с этого человека лучше не спускать глаз, но нужно было выполнять свою работу. Они с первого дня не ладили друг с другом. Хоакин сделал выговор старшему рабочему за невнимательность, а Хосе Фукс уволил Скарпетти с занимаемой должности. Но с тех пор как Скарпетти вбил себе в голову, что Хоакин увел у него девушку, ситуация обострилась до абсурда. Скарпетти всякий раз перечил молодому инженеру, работал спустя рукава, неохотно выполнял все поручения Хоакина. Но итальянец считался хорошим работником, и Фукс не хотел его окончательно увольнять.
– Я снял Скарпетти с должности, – как-то сказал он Хоакину, – этим и ограничимся. Я не могу позволить, чтобы мы потеряли такого работника. Попробуйте наладить с ним отношения, Хофер. Лучше всего после работы, впрочем, как вам будет угодно. Но позаботьтесь о том, чтобы работа продвигалась.
