— Я сказал ему, что ты падаешь с ног от усталости и свяжешься с ним утром.
— Я вижу, ты обо всем позаботился.
— Не хочу рисковать. Очень опасно, когда ты разгуливаешь на свободе.
Она прислонилась к стене и на минуту закрыла глаза. Гордость не позволяла ей признать себя побежденной, но и сопротивляться уже не было сил, она пошла на уступки.
— Ответь мне, пожалуйста, только на один вопрос.
— Валяй.
— Можно воспользоваться твоим душем?
Пятнадцать минут спустя она выключила воду и протянула руку за висевшим на вешалке полотенцем. Взяла пижаму, которую одолжил ей Рид. Пижама выглядела совсем новой.
— Мне ее принес в больницу Джуниор, когда несколько лет назад мне удаляли аппендикс, — объяснил Рид. — Я надевал ее, только чтобы не носить халат, который даже задницы не прикрывал. А вообще-то я пижам терпеть не могу.
Улыбаясь при воспоминании о недовольной гримасе, которую он при этом скорчил, она продела руки в рукава голубой шелковой пижамной куртки и застегнула пуговицы. В этот момент Рид постучал в дверь ванной.
— Я нашел таблетки от головной боли. Куртка закрывала ее до середины бедер. Она открыла дверь и взяла у него пузырек с таблетками.
— Это сильное средство, — заметила она, прочитав этикетку. — Боль, видимо, была очень сильной. Это при аппендиците?
Он покачал головой.
— Корень зуба воспалился. Ну что, тебе лучше?
— Да, душ меня освежил. И голова уже не так сильно болит.
— Ты вымыла голову.
— Нарушила врачебный запрет. Доктор не велел мне этого делать еще неделю, но я не вытерпела.
— Дай-ка взгляну на твои швы.
Она наклонила голову, и он осторожно раздвинул волосы. Его пальцы двигались легко и проворно. Она совсем не чувствовала их, ощущая затылком лишь его дыхание.
— Вроде все нормально.
— Я старалась рану не трогать.
Рид отстранился, по-прежнему не спуская с нее глаз. Алекс смотрела на него. Они долго стояли так, молча глядя друг на друга. Наконец Рид сказал низким хриплым голосом:
— Прими все же таблетку.
Она повернулась к раковине и наполнила стакан водой из крана. Вытряхнула из пластиковой бутылочки одну таблетку, положила в рот и, закинув голову, проглотила. Опуская голову, она поймала в зеркале его взгляд. Закрыла пузырек с таблетками и обернулась к нему, вытирая губы тыльной стороной ладони.
Совершенно необъяснимо и неожиданно на глаза у нее навернулись слезы.
— Я догадываюсь, Рид, что ты обо мне не слишком высокого мнения, но если бы ты только знал, как мне жутко от того, что сделал судья Уоллес. — У нее задрожала нижняя губа, а голос охрип от волнения. — Это был кошмар, настоящий кошмар.
Она шагнула к нему, обвила его руками, прижалась щекой к груди.
— Пожалуйста, обними меня. Просто обними. Он выдохнул ее имя и обхватил ее рукой за талию. Другую руку он положил ей на затылок, нежно прижимая ее голову к своей груди. Стараясь успокоить ее, он легкими движениями поглаживал ей голову, нежно целовал в лоб. При первом же прикосновении его губ Алекс подняла голову. Даже не открывая глаз, она чувствовала его страстный взгляд на своем лице.
Его губы коснулись ее губ, и, когда она разомкнула их, он тихо, со стоном, произнес ее имя и поцеловал долгим поцелуем. Его рука скользнула по ее мокрым волосам, погладила шею.
— Погладь меня еще, Рид, — прошептала она.
Он расстегнул пижаму и, просунув под куртку руки, обхватил ее тело, приподнял и прижал к себе. Соски ее слегка терлись о его рубашку. Голым животом она почувствовала холодное прикосновение пряжки на его ремне, а бугор, распиравший его ширинку, уткнулся в ее лобок, прижимаясь к мягким волосам.
От этих прикосновений ее словно током пронзило. Ей хотелось в полной мере насладиться каждым новым ощущением, но все вместе они сливались в мощную волну чувств, которая грозила затопить ее. Каждая клеточка ее тела жаждала любви. Она вся была во власти Рида.
Вдруг он отодвинулся от нее. В недоумении Алекс посмотрела на него широко открытыми глазами, сразу ощутив себя покинутой.
— Рид?
— Сначала я должен выяснить одну вещь.
— Какую?
— Ты спала с Джуниором?
— Я не буду отвечать на этот вопрос.
— Нет, будешь, — резко сказал он. — Если ты хочешь, чтобы мы продолжили, то ответишь. Ты спала с Джуниором?
Желание победило гордость. Она отрицательно покачала головой и тихо прошептала:
— Нет.
После нескольких секунд раздумий он сказал:
— Ладно, тогда на этот раз мы сделаем все, как надо.
Он взял ее за руку и повел в гостиную; она удивилась — ведь пока она была в ванной, он уже постелил ей в спальне. Гостиная освещалась лишь пламенем горевшего камина. Рид приготовил себе постель на диване, но сейчас сорвал простыни и расстелил их на полу перед камином. Алекс опустилась на колени, а он стал спокойно раздеваться.
В сторону полетели его ботинки, носки, рубашка и ремень. Повинуясь внутреннему порыву, Алекс отстранила его руки и принялась сама расстегивать джинсы. Ее пальцы медленно проталкивали через петли неподатливые металлические пуговицы. Когда все они были расстегнуты, она наклонилась и поцеловала его.
Почувствовав ее теплые влажные губы на своем животе, Рид застонал и обхватил ладонями ее голову.
— Так я больше всего люблю, — выдохнул он. Ее руки скользнули внутрь джинсов, легли на ягодицы, а губы легкими движениями ласкали его кожу. Наконец ее язык прикоснулся к кончику его пениса.
— Подожди, Алекс, подожди, — простонал он. — Это выше моих сил, малыш.
Рид быстро выскользнул из джинсов, ногой отбросил их в сторону. Он стоял перед ней — высокий, поджарый, мускулистый, шрам от аппендицита был далеко не единственным на его теле.
В его волосах отражались отсветы пламени. Загорелая кожа казалась покрытой золотистым пушком, внизу волосы были темнее и гуще. Крепкие мускулы играли при каждом движении.
— Вылезай из этой чертовой пижамы, пока я не разорвал ее.
Сев на колени, Алекс сбросила пижаму с плеч. Скользящий шелк расстелился вокруг нее. Рид опустился перед ней на колени. Его глаза впивались в каждую клеточку ее тела.
Алекс подумала, что он не решается прикоснуться к ней, но наконец он поднес руку к ее волосам и пропустил влажные каштановые пряди между пальцами. Он следил взглядом, как рука медленно двигается вниз по шее к ее груди. Большой палец легкими быстрыми движениями поглаживал сосок, пока он не затвердел.
Затаив дыхание, она прошептала:
— Ты же не собирался меня совращать.
— Я лгал.
Они легли рядом. Он натянул покрывало, обнял ее, прижал теснее и поцеловал; в этом поцелуе было больше нежности, чем страсти.
