— Ты такая маленькая, — прошептал он, касаясь ее губ. — Я сделал тебе очень больно тогда?
— Нет. — Он откинул голову и недоверчиво посмотрел на нее. Она стыдливо потупилась. — Немножко.
Он положил руку ей на горло, поглаживая его большим пальцем.
— Откуда мне было знать, что ты девственница?
— Ну, конечно.
— А почему, Алекс?
Она склонила голову набок и посмотрела на него снизу вверх.
— А что, причина так уж важна, Рид?
— Только потому, что ты позволила мне.
— Мне и в голову не приходило позволять тебе. Все случилось само собой.
— Не жалеешь?
Она притянула к себе его голову. Их поцелуй был долгим и жадным. Его рука снова нашла ее грудь. Отбросив покрывало, он наблюдал, как пальцы ласкают сосок.
— Рид, — робко сказала она, — я стесняюсь.
— Я хочу видеть. Если станет холодно, скажи.
— Мне не холодно.
Еще до того, как он опустил голову и взял губами сосок, у нее вырвались прерывистые, страстные звуки. Он искусно ласкал ее грудь. Затем рука его скользнула вниз, по изящному изгибу ее талии, погладила бедро и ногу. Он игриво коснулся ее пупка, потер косточками пальцев живот. Когда он коснулся треугольника ее упругих волос, его глаза потемнели.
— Я хочу, чтобы на этот раз ты кончила, — пробормотал он.
— Я тоже.
Он просунул руку у нее между ног. Она слегка приподняла бедра, чтобы ему было удобнее. Влага уже оросила ее. Он вложил в нее пальцы.
— Рид, — задохнулась она от удовольствия.
— Тс-с. Наслаждайся, и все.
Легкими касаниями большого пальца он гладил самое чувствительное место ее плоти, жарко целуя при этом ее чувственный рот.
— Кажется, сейчас, — выдохнула она между поцелуями.
— Не торопись. Поговори со мной. Мне никогда не удается поговорить в постели.
— Поговорить? — Она и думать об этом не могла. — О чем?
— О чем угодно. Мне хочется слышать твой голос.
— Я… я не знаю…
— Говори, Алекс.
— Мне нравится смотреть, как ты готовишь, — выпалила она первое, что пришло в голову.
— Что? — Он тихо засмеялся.
— Ты так отважно стучал и гремел сковородками. И все измазал вокруг. А яйца ты не просто разбивал, а разносил вдребезги. Твоя неумелость была совершенно очаровательной.
— Сумасшедшая.
— Это ты сводишь меня с ума.
— Я?
Он опустил голову и стал ласкать языком ее живот. Большим пальцем он продолжал гладить ее медленными, возбуждающими движениями, а два других пальца ритмично скользили вверх-вниз. Теплая волна новых приятных ощущений нахлынула на нее. Все внимание сосредоточилось на легких движениях его большого пальца, а когда вместо пальца Рид коснулся ее языком, из груди Апекс вырвался крик.
Вцепившись ему в волосы, она подняла бедра ближе к его горячему жадному рту и головокружительному волшебству его языка.
Она открыла глаза только после того, как улеглись потрясшие ее конвульсии. Его лицо низко склонилось над ней. Мокрые пряди волос прилипли к ее щекам и шее. Он откинул их на подушку.
— Что говорит женщина в такой момент, Рид?
— Ничего, — хрипло отозвался он. — Твое лицо уже все сказало. Впервые в жизни я наблюдал за лицом женщины.
Алекс была глубоко тронута этим признанием, но попробовала отшутиться:
— Вот и прекрасно, в таком случае ты не знаешь, правильно я вела себя или нет.
Он взглянул на ее порозовевшие груди, на сверкавшую в лонных волосах влагу.
— Ты все сделала правильно.
Она любовно провела пальцами по его голове.
— Знаешь, а ведь это могло произойти гораздо раньше, например, тогда на аэродроме. Или в тот раз в Остине, когда ты отвез меня домой. Я умоляла тебя остаться со мной. Почему ты не остался?
— Мне не нравилась причина, по которой ты хотела, чтобы я остался. Мне нужна была женщина, а не маленькая девочка, потерявшая своего папочку. — Он заметил сомнение на ее лице. — Кажется, я не убедил тебя.
Не в силах выдержать его проницательный взгляд, она смотрела куда-то мимо его плеча.
— Ты уверен, что причина именно в этом? Или, может быть, тебе был нужен кто-то совсем другой?
— Ты имеешь в виду именно Седину, а не кого-то другого? Алекс отвернулась. Ухватив ее за подбородок, он заставил ее посмотреть ему в лицо.
— Послушай, Алекс. Я жутко разозлился, когда ты сказала тогда ночью, ну, ту чушь, что я беру от тебя якобы то, что всегда хотел получить от Селины. Я хочу, чтобы ты поняла. Нас здесь только двое. Между нами никого нет. И привидений тоже нет. Поняла?
— Думаю, что поняла.
— Нет. — Он так яростно затряс головой, что пряди русых волос упали ему на глаза. — И нечего тут думать. Знай, ты — единственная женщина, о которой Я думаю сейчас. Ты единственная женщина, о которой я думаю с тех пор, как встретил тебя. Ты единственная женщина, которую мне хочется трахать каждую минута, когда я не сплю, и которую я трахаю даже во сне.
Я слишком стар для тебя. Наверное, глупо и не правильно с моей стороны тебя хотеть. И все чертовски сложно. Но хорошо это или плохо и чья бы ты ни была дочь, я хочу тебя. — Он уверенно вошел в нее. — Понимаешь? — Темп его движений все ускорялся, объятия становились все жарче. Он простонал:
— Понимаешь?
Он заставил себя понять.
Джуниор проснулся до рассвета, что случалось с ним крайне редко. Он плохо спал. Последовав совету Рида, он провел несколько часов у Стейси. Врач дал ей успокоительное, но оно плохо действовало. Всякий раз, как он, решив, что она уснула, вставал с кресла возле ее постели, она просыпалась, сжимала его руку и умоляла не уходить. Он приехал домой, когда было уже далеко за полночь. Но беспокойство за Алекс не оставляло его, и он все время просыпался.
Открыв утром глаза, он первым делом потянулся к стоявшему на тумбочке телефону и набрал номер мотеля «Житель Запада». Он попросил уставшего и раздраженного к концу долгого дежурства портье соединить его с номером Алекс. Джуниор насчитал десять гудков Нажав на рычаг, он позвонил в отделение шерифа. Ему сказали, что Рид еще не появлялся. Он велел соединить его с телефоном в машине Ламберта, но оператор ответил, что он не включен. Тогда он позвонил Риду домой и услышал сигнал «занято».
Расстроенный, он вылез из постели и начал одеваться. Куда могла деться Алекс? Неизвестность стала невыносимой. Он сам все выяснит и начнет с Рида.
Он прокрался тлимо спальни родителей, хотя за дверью уже слышалось какое-то движение. Он был уверен, что Ангус заговорит с ним о сделке с судьей Уоллесом относительно Стейси. Но Джуниор еще не готов был это обсуждать.
Он вышел из дому и сел в «Ягуар». Утро было ясное, холодное. До дома Рида Джуниор доехал всего за несколько минут. Обрадовался, увидев, что «Блейзер» еще стоит перед домом, а в доме горит камин: из трубы вьется дым. Рид всегда поднимается рано. Может, и кофе уже вскипел.
