прислуги в доме было достаточно. И сама мать и тем более их отец, еще не научились их различать, по сути своей у них даже еще не было имен. Но так как у каждого из них была своя кормилица, их еще ни разу не попутали.
Выстроившись в костеле перед пастырем церкви, теперь детей на руки взяли их крестные. Анни отошла физически и психологически от свалившегося на неё психологического стресса и выглядела свежей и веселой. Граф фон Махель был рядом, но к детям не приближался из-за предосторожности. А Хелен даже слегка была обескуражена. Она завидовала подруге белой завистью и тщательно это скрывала. После рождения близнецов, её талия оставалась все такой же широкой и даже не ушел наметившийся второй подбородок. Три дня она обходила все фешенебельные салоны одежды Будапешта, чтобы сразить на повал своим платьем всю публику на крестинах, а её подруга приехала из Шотландии в совершенно неординарном наряде, сшитом по последним выкройкам модных домов Европы, без всяких бантиков и рюшечек и на её точенной фигурке это смотрелось гораздо элегантнее и изысканнее. Она украдкой видела, как изредка граф фон Махель обхватывал осиную талию своей молодой супруги, и облегающая шелковая материя её платья просто струилась по её обворожительным изгибам тела, словно обволакивая своей влюбленностью каждый её изгиб и одновременно играя с теплыми лучами солнца поздней весны. И её платье доходило только до щиколоток, открыто демонстрируя всем белый, на высоком каблуке башмачок, спереди завязанный шутливым бантом. Если бы только Хелен не успела из-за этой беременности так отстать от моды, она непременно заказала бы своей подруге привезти для себя все последние нововведения в женских нарядах!
Когда пастырь традиционно читал монолог над родителями этих мальчиков, а потом еще некоторое время молился, Миррано и Игн вконец изнемогли. Ватные ноги, просто подкашивались и все тело, повинуясь закону физики, тянуло вниз и давило на расслабленные мышцы, и ты хоть садись на пол и сидя слушай напутственную речь священника. О, это была пытка! Чтобы не рухнуть сразу всем телом на пол, приходилось все время переступать с ноги на ногу, а вокруг стоящие родственники уже стали обращать внимание на это беспокойство, и даже сам пастырь несколько раз косился подозрительно в их сторону.
Когда головку одного малыша слегка облили крещенной водой и кормилица ловко стала повязывать ему чепчик, ноги Игн первыми сдали и, если бы не стоящие за его спиной родственники, ему пришлось бы падать прямо на пол. Возник шум, и он стал перед всеми оправдываться:
— Кто ж знал, что у вас пунш такой пьяный окажется! Меня ноги не держат. — У него забрали ребенка и отдали кормилице. И тут пастырь сам приходит в полное не состояние. Он спохватывается, потому что забыл в руки взять крестик. Покинув посетителей костела, он бросается его искать, попутно удивляясь своей рассеянности, ведь с ним такое впервые. Столько лет и столько младенцев было крещено им в костёле, а тут как пелена глаза застлала! И у Миррано тоже отказывают мышцы ног. Хелен просто впала в ярость. Его присаживают на скамеечку. А кормилицы, чтобы поправить малышам белье, положили их на стол возле кафедры. После холодного обряда, один из малышей раскричался. А возле костела собиралась еще одна толпа родственников, готовилось венчание.
Отругать супруга не трудно. Только это бессмысленно. Кое как он выправился опять стоять. Хелен прислонила его к Игн только лишь потому, что тот считался порассудительнее и приказала — Поддерживайте друг друга.
Вернулся встревоженный пастырь, так как время было расписано по регламенту и стал извиняться. Принесли второго малыша и провели обряд крещения.
И только лишь когда возвращались домой в экипаже, одна кормилица, с испуганным выражением лица шепотом сказала другой:
— Я не уверена, но сдается мне, мы Михаэля по крестили два раза, а Гельмута ни одного. Их перепутали.
Вторая с диким выражением лица покосилась на неё.
— Ты что, брось, не может быть такого!
— Не может? А ты чепчик то сними. У Михаэля чубчик весь мокрый, а у Гельмута совсем сухой.
Недоверчиво, вторая кормилица стала проверять головки и… …Она от изумления прикрыла рот рукой, чтобы не ахнуть слишком громко.
— О, дева Мария! А как же теперь?
Та дернула её за рукав.
— Пока никому ничего не говори, все ровно в костеле венчание. А затем, когда будет подходящий момент, расскажешь все хозяйке. Их к этому времени может различать уже легче будет. Ой, расстроится же… — и она покачала головой.
Но такой момент, так и не наступил. Вот и случилось. Одного младенца крестили два раза, а другого ни одного. И расти они стали, как в сказке. От одного отца и одной матери, в одной семье и в одинаковых условиях. Только один кричал и днём, и ночью, и требовал свободы от пеленок, а другой был всем доволен и спокоен и никому не досаждал. Одна кормилица отрабатывала свой заработок сполна, а другая отдыхала рядом с младенцем, уж больно он всегда умиротворенным был. Даже Миррано сказал однажды.
— Один в маму беременную родился, другой в папу. Это твой сын, а это мой! Я второй твоей беременности не выдержу.
ГЛАВА 53
Граф фон Махель не любил прогулки верхом на лошадях и как Анни не упрашивала его составить ей компанию, он мотивировал отказ большой занятостью. За месяц отсутствия в Будапеште, у него накопилось много дел. Его производство работало исправно, но он вникал во все. Проведя месяц в санатории Эдинбурга, он по нескольку раз за день разговаривал с управляющим по телефону и все так же принимал решения сам. Анни прекрасно знала это состояние души, когда ты не можешь отстраниться от дела и мыслями и чувствами ты участвуешь в нем на протяжении всего дня, и даже просыпаясь ночью, ты думаешь о рабочих вопросах. Эту ответственность ты когда-то водружаешь себе на плечи и несешь её каждодневно. Ты с ней срастаешься.
Ангел застоялся в стойлах. Ему требовалась свобода и простор. И переодевшись амазонкой, она к обеду уехала на своем любимом друге на прогулку. Больше, она даже издалека, не приближалась к охотничьему домику князя Войцеховского. Все мысли о
