— Как тебе удалось сбежать? — спросила Поппи.
— Я одолжила машину. Терри Салливан знает, что я здесь?
— Пока нет.
— Они все равно появятся.
— Несколько репортеров уже здесь. Но с ними никто не разговаривает.
— Заговорят. Рано или поздно. — Лили стиснула пальцы. — Вчера Джон Киплинг заметил свет моих фар. А сегодня приплыл ко мне на лодке. Он говорит, что никому про меня не скажет. Можно ему доверять?
Поппи нравился Джон. Она знала, каким неразборчивым в средствах журналистом он когда-то был, но после возвращения в Лейк-Генри Джон вел себя безупречно.
— Я ему доверяю. К тому же у тебя нет выбора.
— Да. Меня везде найдут. — Лили опустила глаза. — Джон сказал, что в сегодняшней газете тоже есть обо мне.
— Тебе нужно посоветоваться с адвокатом.
— Я уже советовалась.
— И что? Ты же можешь подать в суд за клевету.
— Могу, но в моей жизни начнут копаться. К тому же это будет стоить кучу денег. Адвокат посоветовал одолжить их у мамы.
Поппи могла бы разделить иронию Лили, если бы не чувство вины. С ней самой Мейда была щедра: подарила землю, дом, машину, оборудованную всем необходимым для инвалида. У Поппи были физические проблемы. С ними Мейда отлично справлялась. Другое дело проблемы эмоциональные.
— Она все еще с-сердится? — спросила Лили.
У Поппи защемило сердце. Теперь Лили заикалась только в минуты напряжения, но раньше она заикалась постоянно. Трудно представить, какую боль испытывала Лили в компании друзей, в школе, с мальчиками. Мейда могла бы ей помочь, но, когда дело касалось Лили, мать оставалась слепой и глухой.
— Скажи спасибо, что сейчас уборка урожая. Ей не до тебя. Ты собираешься ее навестить?
Лили посмотрела на озеро.
— Думаешь, нужно?
— Только если захочешь получить взбучку.
— Может, если ей объяснить… изложить мою версию…
Если бы это было так просто, подумала Поппи.
— А вдруг ей кто-нибудь скажет, что я здесь? Она ужасно оскорбится.
— Я не скажу, — пообещала Поппи.
Лили тяжело вздохнула. Казалось, она вот-вот заплачет.
— Я думала, что смогу здесь спрятаться, хотя бы ненадолго.
— Чем тебе помочь?
Лили оживилась:
— Если снова позвонит Терри Салливан, отключи его.
Выйдя от Поппи, Лили чувствовала себя немного лучше. Надев бейсбольную кепку и темные очки, она поехала к домику Селии тем же путем — вокруг озера, минуя центр города. Чем меньше людей увидят знакомый профиль, тем лучше.
Свернув к Тиссен-Коув, она затаила дыхание, боясь обнаружить у дома чужую машину. Но ничего подозрительного не заметила. Поставив машину, Лили внимательно огляделась. Потом вылезла и бегом кинулась к двери.
Никого. Она переходила от одного окна к другому. Убедившись, что за ней не подглядывают, она распахнула дверь, выходившую на озеро. Никакой опасности. И никаких следов Джона Киплинга.
Воздух был прозрачно чист. Покой, царивший вокруг, передался и Лили. И тут же на нее навалилась усталость. Через несколько минут она уже спала на широкой металлической кровати.
Джон посетил распродажу семян и саженцев, собирая материал для «Озерных новостей». Он узнал, какую пьесу выбрал местный любительский театр для зимней постановки, узнал, что поселившаяся в библиотеке кошка родила за полками с биографиями шестерых котят. Около тележки с тыквами он услыхал о том, что в этом году тыквы уродились как никогда. Пока он делал записи, к нему начали обращаться с вопросами.
— Газеты пишут, что Лили наняла того самого адвоката, — заметил Алф Баззел, режиссер любительского театра и казначей исторического общества. — Как ты думаешь, суд будут транслировать по телевидению?
— Навряд ли, — ответил Джон.
— Откуда они узнали, что она заикается? — спросила библиотекарша, Лейла Хиггинс.
— Должно быть, прочли в медицинской карте.
— Но как они могли получить к ней доступ?
— Возможно, о заикании говорится в судебном деле.
— Но кто им показал дело? — недоумевала Лейла.
Джон этого не знал. Но собирался выяснить.
К ним подошел владелец тележки с тыквами:
— Я все думаю, а вдруг она сюда приедет.
Он, как и все остальные, не собирался объяснять, кого имел в виду. Поскольку данное высказывание не имело формы вопроса, Джон мог не отвечать. Радуясь, что ему не придется изворачиваться, он провел рукой по круглому боку тыквы и полной грудью вдохнул осенний воздух.
Потом Джон направился к полицейскому участку, где на крыльце, закинув ногу на ногу, с зубочисткой в зубах сидел и наблюдал за происходящим начальник полиции.
Уилли Джейку было под семьдесят. Двадцать пять лет он служил начальником полиции, а перед тем еще двадцать — помощником начальника. Никто бы не сказал, что он сдал. Он был по-прежнему подтянут, его форма — безупречно выглажена.
— Есть что интересное? — спросил его Джон.
— Да, кое-что, — ответил Уилли. — Околачиваются тут несколько типов. Я взял их на заметку.
Джон не сомневался в этом ни минуты.
— Как ты думаешь, она на самом деле спуталась с кардиналом? — Начальник полиции метнул на него быстрый взгляд.
— Да нет. Я знаю парня, который про нее написал. Он мастер сочинять небылицы. А ты как думаешь? — спросил Джон, у которого был свой расчет. — Она могла это сделать?
— Трудно сказать. Трудно сказать, какой она стала с тех пор, как уехала. Я расследовал то дело.
— Донни сказал перед смертью, что она не виновата.
— Тогда он другое говорил. Что, пока они катались по городу, она была в восторге.
— Но раньше она ничего плохого не делала.
— Это ничего не значит. Она долго терпела, а потом взбунтовалась.
— Почему?
— Из-за Мейды. У таких дети часто бунтуют.
— Ты не любишь Мейду, верно?
Уилли Джейк пожал плечами:
— Теперь я неплохо к ней отношусь. А тогда она мне не слишком нравилась. И не мне одному. — Он быстро взглянул на Джона. — Только не говори этого репортеру с Род-Айленда, который приехал утром. Не люблю, когда чужаки суют нос в наши дела.
— Погоди, — сказал Джон. — На твоем месте я бы выяснил, кто мог сообщить журналистам про арест Лили.
Уилли Джейк вытащил изо рта зубочистку.
— Это Эмма. — Эмма, жена Уилли, часто отвечала на телефонные звонки. — Она сказала, что кто-то звонил из Конкорда, из законодательного собрания штата, просил справку для архива. Я позвонил в Конкорд. Они нам не звонили. Но кто-то звонил им и спрашивал о Лили Блейк. Наверняка это был репортер.
Наверняка это был Терри Салливан, подумал Джон.
Лили проспала до четырех часов дня. Она проснулась голодной, приготовила омлет и съела его на крыльце, глядя на озеро. Пускай она не совсем доверяла Джону Киплингу, но за принесенную провизию была ему признательна. Свежая пища вкуснее старых консервов.
