— На первой странице ничего, — ответил Джон. — На пятой странице крошечная заметка: Ватикан снимает с кардинала подозрения и осуждает безответственность газеты, «Пост» приносит кардиналу извинения. Вот и все.
— И все? А передо мной не извиняются?
— Нет.
— Но ведь я пострадала больше всех! — воскликнула Лили. — А что другие газеты?
— То же самое. Только крошечные заметки.
Несмотря на всю свою ярость, перед тем как бросить трубку, Лили сумела коротко поблагодарить Джона. Затем набрала телефон Касси Бернс.
Касси Бернс уже четвертый год занимала пост председателя городского комитета. Она была первой женщиной, избранной на этот пост, причем единогласно. Ей было тридцать пять, она родилась и выросла в Лейк-Генри и после учебы — сначала в колледже, а потом в юридической школе — вернулась сюда и занялась частной практикой.
Лили ждала на веранде, пока Касси припаркует свою неновую малолитражку.
— Спасибо, что приехали, — сказала Лили, когда гостья выбралась из машины.
Касси улыбнулась:
— Мы все гадали, вернетесь вы или нет. Местные жители вообще любят строить домыслы. Однако о том, что я здесь, никто не знает. — Она протянула Лили руку. — Давно мы не виделись.
В школе Касси училась классом старше и пользовалась у всех громадной популярностью. Ее рукопожатие оказалось уверенным и крепким. Лили провела ее в дом и предложила кофе. Они уселись в гостиной — Лили в кресле, Касси на софе.
— Вы видели сегодняшние газеты? — начала Лили.
— Видела. Ватикан освободил кардинала от подозрений, а «Пост» извинилась перед ним, забыв о вас.
Осведомленность Касси обнадеживала.
— Но как могло случиться, что меня не оправдали? Если мой соучастник теперь оправдан, как можно было не посчитаться со мной? Почему обвинения печатают на первой странице, а извинения на одной из последних?
— Это излюбленный прием газетчиков, — заметила Касси.
— То, как со мной обошлись, несправедливо с точки зрения морали. Но кроме того, был нарушен закон. Об этом мне и нужно с вами поговорить.
— Разве на вас не работает Максвелл Фандер?
— Нет. — Она назвала Касси сумму, которую запросил Фандер.
Глаза Касси округлились:
— Возможно, он назвал вам самый скромный свой гонорар, но все равно это запредельные деньги. Судебные издержки по такому процессу не будут велики. Во всяком случае, здесь.
— Разве я могу подать иск в Нью-Гэмпшире?
— А почему нет? Газеты, о которых идет речь, продаются и здесь.
Лили воспрянула духом:
— Все, что писали газеты, — клевета. Кроме того, в них содержатся грязные намеки.
— То, что газеты на что-то намекали, доказать будет труднее, — предупредила Касси. Она достала бумагу и ручку. — Давайте начнем с того, что было сказано прямо.
— Что у меня была любовная связь с кардиналом, а это неправда. И что у меня была связь с губернатором Нью-Йорка.
— Вы этого не говорили?
— Не так, как он это трактует, — ответила Лили. — Я сказала, что люблю кардинала, как его любят многие.
Касси, нахмурившись, делала записи.
— Вы произнесли эти слова. А он вырвал их из контекста. Такое нередко случается. Терри Салливан — ваш знакомый?
— Нет, — ответила Лили. — В первый раз мы разговаривали в клубе, непосредственно перед тем, как он напечатал свою статью. Но статья основана не только на нашем с ним разговоре. Я ведь не говорила ему, где делаю покупки или куда езжу отдыхать. Я не рассказывала о случае, который произошел, когда мне было шестнадцать лет. Эти сведения были добыты какими-то другими путями.
Касси сделала очередную запись.
— Про суд кто-то выболтал прессе. Что касается остального — где вы делаете покупки или отдыхаете, — подобную информацию легко получить через Интернет.
— А еще кто-то незаконно прослушивал мой телефон. Я слышала щелчок, когда разговаривала с сестрой, а на следующее утро об этом разговоре упоминалось в газетах.
— По этому поводу мы подадим жалобу прокурору штата.
— У меня не так много денег, — сказала Лили. — Я отдам вам все, что у меня есть.
— Пока ничего не надо. Мы вернемся к этой теме, когда у меня начнутся расходы. — Касси потянулась за чистым листом бумаги. — Я хочу знать все о ваших отношениях с кардиналом, все о вашем разговоре с Терри Салливаном и все, что произошло потом.
Лили рассказывала целый час. Иногда Касси задавала вопросы, но большей частью молча слушала и делала заметки. Наконец Лили закончила. Касси спокойно просмотрела свои записи и сказала:
— Я думаю, у нас достаточно материала для подачи иска. Но в любом случае первый шаг — потребовать опровержения.
— Сколько времени мы им дадим?
— Неделю. Вы хотите, чтобы я начинала действовать?
— Да, — ответила Лили. — Начинайте действовать.
Пока Лили и Касси разговаривали в домике Селии, Джон сидел за столом в редакции, глядя на туман над озером и раздумывая, почему «Пост» проигнорировала интересы Лили. Чем больше он раздумывал, тем больше беспокоился. Повинуясь внезапному порыву, он снял трубку и набрал номер.
— Брайан Уоллис, — рассеянно отозвался голос в трубке.
Брайан работал редактором в «Пост».
— Привет, Брайан, Это Киплинг. Как дела?
— Занят, и, похоже, это никогда не кончится. А ты все сидишь в своей глуши. Кто бы мог подумать, что такая история разыграется прямо у тебя под носом.
— У тебя под носом. Это случилось в Бостоне.
— Но она из твоего городка. Терри говорит, ты молчишь как рыба.
— Ему была нужна информация, которой я не располагал. А если бы я даже что-то и знал, то Терри бы не сказал ни за что.
Джон был уверен, что Брайан его поймет: Терри обладал способностью везде наживать себе врагов.
— Лили Блейк, случайно, не у вас? — спросил Брайан.
— Если и у нас, то надежно спряталась. — Джон не лгал, скорее вводил в заблуждение. — Мы здесь внимательно следим за этой историей. Сегодня она приняла любопытный оборот. Газеты не часто публикуют извинения. Тут все интересуются, почему вы не извинились и перед Лили.
— Это Лили Блейк должна перед нами извиниться. Если бы она не болтала лишнего, мы не оказались бы в неловком положении.
Джон действовал с осторожностью.
— Ты правда думаешь, что Лили Блейк все это говорила? А может, Терри сам за нее сочинил?
— Я не стал бы печатать статью, если бы у него не было доказательств.
— Да ладно, Брайан. Я работал с Терри. Если он и насочинял, то не в первый раз.
— Полегче. В твоих словах можно усмотреть клевету.
— А то, что он написал о Лили Блейк, разве не клевета?
