Он глубоко вздохнул.
— Какой прок от того, что мы узнаем, кто ее убил?
— Я должна узнать, Рид, — сказала она, чуть не плача. — Ведь убийца был еще и вором. Он ограбил меня. Будь моя мать жива, она бы меня любила. Знаю, что любила бы.
— Ради бога, Алекс, она же совсем не хотела тебя! — закричал он. — Так же как не хотела меня моя мамаша. Но я никаких расследований о ней проводить не стал.
— Потому что ты боишься! — заорала она в ответ.
— Боюсь?
— Боишься, что правда причинит тебе боль. , — Я не боюсь, — сказал он. — Мне это безразлично.
— А мне, слава богу, нет. Я не такая холодная и бесчувственная, как ты.
— Вчера ночью я тебе таким не казался, — усмехнулся он. — А может, ты сохранила девственность потому, что на свиданиях предпочитала работать языком?
Алекс отшатнулась, как будто ее ударили. Онемев от обиды, она смотрела на него через стол. Лицо его было замкнутым и враждебным, но ее незащищенность сломила Рида. Он длинно выругался и ткнул себе пальцами в глаза.
— Извини. Не понимаю, как такое вырвалось. А все потому, что ты чертовски раздражаешь меня, когда заводишь свою песню. — Он опустил руку. Его зеленые глаза смотрели на нее умоляюще. — Брось все это, Алекс. Отступись.
— Не могу.
— Не хочешь.
Она коснулась его руки.
— Тут мы никогда не придем с тобой к согласию, Рид, но мне не хочется спорить. — На лице ее отразилась нежность. — Особенно после вчерашней ночи.
— Некоторые сочли бы, что то, что произошло вон там, — он указал в сторону гостиной, — способно стереть прошлое.
— Значит, ты позволил этому случиться в надежде, что я прощу и забуду? Он отдернул руку.
— Тебе все-таки очень хочется разозлить меня, да?
— Нет, я вовсе не хочу, чтобы ты сердился. Просто постарайся, пожалуйста, понять, почему я не могу все бросить, когда разгадка так близко.
— Я не понимаю.
— Тогда прими это как есть. И помоги мне.
— Чем? Указать пальцем либо на моего покровителя, либо на лучшего друга?
— Несколько минут назад Джуниор выступал здесь отнюдь не в роли лучшего друга.
— В нем говорили его ущемленная гордость и ревность.
— В тот вечер, когда убили Седину, его тоже снедала ревность. Его гордость была ущемлена. Селина отвергла его предложение, потому что все еще любила тебя. Могло это привести его к убийству?
— Да ты сама подумай, Алекс, — сказал он раздраженно. — Даже если Джуниор и взбесился из-за Селины, неужто он схватил подвернувшийся скальпель и начал кромсать ее? И потом, можешь ты, не кривя душой, предположить, что Джуниор способен убить кого-нибудь, как бы он ни был зол?
— Значит, это сделал Ангус, — тихо сказала она.
— Не знаю. — Рид вскочил со стула и принялся мерить шагами кухню. Ему давно не давала покоя та же догадка. — Ангус был против женитьбы Джуниора на Седине.
— Ангус более вспыльчив, чем Джуниор, — сказала она, как бы рассуждая сама с собой. — Я видела его в гневе. И могу представить себе, что, когда идут ему наперекор, он способен убить. А какие отчаянные меры он предпринял, чтобы закрыть дело раньше, чем следствие доберется до него.
— Куда это ты собралась? — встрепенулся Рид, когда она встала со стула и направилась в ванную.
— Мне нужно поговорить с ним.
— Алекс! — Он двинулся за ней. Подергал ручку двери ванной комнаты, но она заперлась изнутри. — Я не хочу, чтобы ты ездила туда.
— Но мне необходимо. — Уже одетая, она открыла дверь и протянула руку. — Можно мне взять твою машину? Он сурово смотрел на нее.
— Ты сломаешь ему жизнь. Об этом ты подумала?
— Да, и каждый раз, когда я испытываю приступ жалости, я напоминаю себе о муках своего сиротского детства, которые я терпела, пока он жил припеваючи. — Она закрыла глаза и постаралась успокоиться. — Я не хочу уничтожить Ангуса. Я всего лишь выполняю свою работу, делаю то, что нужно делать. Честно говоря, он мне нравится. При других обстоятельствах я могла бы испытывать к нему очень теплые чувства. Но обстоятельства тебе известны, и не в моих силах изменить их. Когда человек нарушает закон, он должен понести наказание.
— Вот как? — Сжав ее локоть, он притянул Алекс к себе. — А какое наказание должен понести прокурор, который спит с подозреваемым?
— Ты больше не подозреваемый.
— Но вчера ночью ты этого еще не знала.
В бешенстве она вырвала руку и побежала к выходу, схватив ключи от машины со стола, куда, как она заметила, он бросил их накануне вечером.
Рид не стал ее преследовать, а позвонил к себе в отделение. Без всякого вступления он рявкнул:
— Подать мне сюда машину, живо!
— Машины разъехались, шериф. Все, кроме джипа.
— Подойдет. Давайте его сюда.
К величайшему удивлению своих подруг, Стейси Уоллес вышла в гостиную безукоризненно одетая, с сухими глазами и на вид вполне спокойная. А они-то все это время разговаривали вполголоса из уважения к ее горю. Думали, что она отдыхает, набираясь сил перед предстоящим ей испытанием.
В дом тек нескончаемый поток обеспокоенных знакомых, которые несли керамические и стеклянные блюда, наполненные салатами, тушеным мясом, овощами, разными сладостями. И все без исключения спрашивали:
— Ну как она?
Судя по всему, Стейси мужественно перенесла смерть отца. Как обычно, она была безукоризненно одета и причесана. Если бы не темные круги под глазами, можно было бы предположить, что она собралась в клуб.
— Стейси, мы не разбудили тебя? Мы повесили на дверь записочку, чтобы люди не звонили, а стучали..
— Я уже давно не сплю, — сказала она друзьям. — Когда ушел Джуниор?
— Где-то ночью. Хочешь чего-нибудь поесть? Господи, тут нанесли еды на целую армию.
— Нет, спасибо, пока ничего не хочу.
— Звонил мистер Дэвис. Ему нужно обсудить с тобой организацию похорон, он сказал, что готов это сделать в любое удобное для тебя время.
— Я позвоню ему попозже.
Под взглядами изумленных подруг она подошла к шкафу и достала пальто. Они переглянулись в недоумении и тревоге.
— Стейси, дорогая, куда ты?
— По делу.
— Мы с радостью выполним все твои поручения. Для этого мы и пришли.
— Я признательна вам, но этим делом я должна заняться сама.
— Что же нам говорить людям, которые приходят навестить тебя? — озабоченно спросила одна из подруг, провожая ее до порога.
Стейси повернулась к ней и спокойно сказала:
— Говорите что хотите.
Ангус, похоже, совсем не удивился, когда в его кабинет неожиданно вошла Алекс. Сидя на кожаном диване, он массировал палец на ноге, который постоянно причинял ему боль.
— Не слышал, как вы подъехали. Я сам только что пришел из конюшни. Там у нас мерин-двухлеток заболел накостницей, только черта с два его голень болит сильнее, чем моя подагра.
