как раз наоборот, со смертью все только начинается. Мы воспринимаем смерть, как окончание, и это глубочайшее заблуждение, потому что смерть — это на самом деле переход от одной к другой реальности. Когда мы оставляем в земле тело, то сразу становимся намного легче. Оно нас больше не тащит вниз, наконец, мы воспаряем вверх.
Но вот главный вопрос: с каким багажом? Так уж устроено, что все перемены в своей натуре можно обрести только в земной жизни. Да, в ней много удовольствий, которые выступают в качестве ловушки соблазна. Но подлинная суть ее совсем в другом — в обучении. Думайте всегда, как это ни трудно и даже неприятно о том, с чем вы пожалуете в мир иной. Но это именно то, о чем мы задумываемся менее всего. В результате к нам снова и снова возвращается все то зло, вся та чернота, которую мы накопили в себе.
Я завершаю, дорогие мои. Однажды я прочел одну замечательную фразу: у человека две жизни; вторая начинается тогда, когда мы понимаем, что жизнь всего одна. Одно из наших проклятий состоит в том, что мы до конца, а подчас вообще не понимаем цены наших ошибок. Часто нам кажется, что мы их исправляем, а в действительно усугубляем. Мы крайне беспечны в этом вопросе, обычно мы полагаем: ну, поступили не совсем правильно, даже, возможно, подло, но ничего страшного, мир не обрушится. Но те бедствия природные и политические, которые обрушиваются на нас, являются плодами накопленных заблуждений, неправильных действий, преступлений. Даже обычного вранья. Ничего не пропадает, ничего никуда не исчезает, все сохраняется и все однажды возвращается назад в наш мир в виде или благодати или бедствий или безжалостного возмездия. Человечеству катастрофически не хватает сознательности; я пытался хотя бы несколько ее капелек внести в нашу повседневную жизнь. Возможно, мне это удалось, возможно, нет. Я делал то, что мог, хотя сделал далеко не все, что мог. Но человек никогда не реализует себя полностью. По каким-то неведомым причинам нам это не разрешается. Но разрешается к этому стремиться. Большое спасибо за то, что выслушали меня.
112
Первой подошла к Каманину Анастасия Владимировна. Было заметно, как сильно она взволнована, ее глаза сверкали от слез. Она поцеловала его в губы.
— Дорогой и мой милый, Феликс. Поздравляю тебя с юбилеем. Не хочу вспоминать о плохом, я сегодня думаю только о том хорошем, что было у нас. Плакать хочется от того, что наша молодость безвозвратна ушла и не вернется. Но кое-что я приберегла из тех времен. Возьми, пожалуйста. — Анастасия Владимировна протянула Каманину небольшой пакетик. — Достань, — попросила она.
Он извлек из пакета курительную трубку.
— Что это, Настя?
— Это твоя трубка. Помнишь, едва мы поженились, ты стал курить трубку. Ты сам мне говорил, что с нею выглядишь старше и солидней. Ты курил буквально месяц или чуть больше, потом бросил. Но я спрятала эту трубку, как сувенир, и сохранила ее до этого дня. Это мой подарок, как память о прожитых совместно годах и нашей с тобой молодости.
— Спасибо, Настя. Вот не думал, что эта трубка может сохраниться. Если быть честным, я о ней совершенно забыл. Я очень тронут, что ты ее сберегла.
Анастасия Владимировна вдруг заплакала. Ни на кого уже не смотря, она отошла от юбиляра.
К Каманину приблизилась Эмма Витольдовна.
— Феликс, я очень счастлива тем, что в моей жизни случился ты. Я понимаю, что таких людей земля рождает редко. Я дарю тебе твой портрет, возможно, он не является шедевром, но я вложила в него всю свою любовь к тебе. Это подарок от меня и Ростислава.
Она посмотрела на сына, Ростислав подошел к отцу и вручил ему портрет.
— Папа, я тебя не просто люблю, я по-настоящему горд, что у меня такой отец, — произнес Ростислав. — И мне страшно представить, что им мог быть другой человек.
Сын и отец обнялись.
Эмму Витольдовну и Ростислава сменила Мазуревичуте.
— Я не буду ничего особенно тебе говорить, Феликс, по одной простой причине — ты сам все знаешь, что я могу тебе сказать. Просто прими мои поздравления, они идут от чистого сердца. И мой подарок. — Мазуревичуте достала из пакета книгу. Она прочитала: «Žmogus prieš laisvę. Laisvė už žmogaus». Так звучит название твоей замечательной книги «Человек против свободы. Свобода за человека» по-литовски. Она вышла из издательства буквально неделю назад. Я стала инициатором ее перевода на мой родной язык и издания твоего труда у нас. Не стану скрывать, это было сделать нелегко, далеко не все хотели ее у нас издавать, сопротивление было достаточно сильным. Но я справилась с этой задачей, потому что считала это сделать своим долгом для себя.
— Спасибо, Рута, — поблагодарил Каманин. — Для меня это неожиданная и большая радость — выход моей книги на твоей Родине.
К Каманину подошел Антон.
— Поздравляю, отец с юбилеем, — произнес он. На его лице не было даже и тени улыбки. — Вот мой подарок тебе. — Он протянул ему конверт.
— Что в нем? — спросил Каманин.
— Это пропуск. Он позволяет в течение года бесплатно посещать лучшие музеи Москвы. Я знаю, ты не очень часто в них ходишь, но теперь можешь это делать, ничего не платя.
— Спасибо, Антон, это очень хороший подарок. Признаюсь, мое упущение, что я редко хожу в музеи. А там невероятно много всего интересного. Теперь буду ходить.
Антон хотел было уже вернуться на прежне место, как его остановил Каманин.
— Антон, сегодня нам нужно поговорить на важную тему. Думаю, наш разговор тебя обрадует.
Антон удивленно взглянул на отца и отошел от него. Его место заняли Николай и Майя.
— Папа, — проговорил Николай — нас должно было бы стоять тут трое, мы с сестрой знаем, как любила и восхищалась тобой наша мама. Поэтому мы решили, как смогли восполнить ее отсутствие. Майя, давай.
Майя задернула на всех окнах каминного зала шторы. Затем повесила на стене экран. Николай подошел к компьютеру, включил его. На белом полотнище возникло изображение Оксаны Дмитриевны. Она сидела на скамейке и смотрела на
