Я глубоко вздохнула, улыбнулась, и обернулась к Эдварду. — Хорошо. Ты можешь отвести меня домой.
Эдвард вытащил меня из дома прежде, чем Карлайл смог мне еще что — нибудь обещать. Он вывел меня через заднюю дверь, и я так и не смогла увидеть, что же он сломал в гостиной.
Домой ко мне мы возвращались в полной тишине. Я чувствовала себя торжествующей, и немного самодовольной. Также меня пугала разлука с близкими людьми, но я старалась об этом не думать. Если я буду волноваться о физической или моральной боли, то произошедшее сейчас потеряет всякий смысл.
Когда мы добрались до моего дома, Эдвард не остановился. Он подпрыгнул и через половину секунды влетел в мое окно. Потом он опустил меня на кровать.
Я думала, что определенно знаю, о чем он думает, но выражение его лица удивило меня. Вместо разъяренного, оно было задумчивым. Он тихо шагал взад и вперед по моей темной комнате, в то время, как я наблюдала за ним с растущим подозрением.
— Независимо от того, что ты планируешь, это не сработает, — сказала я ему.
— Тшш… Я думаю.
— Тьфу, — простонала я, падая взад себя на кровать и натягивая на голову стеганое одеяло.
Я не услышала никакого звука, но внезапно он оказался рядом. Он откинул назад одеяло, чтобы меня видеть. Потом он лег рядом со мной. Он теребил прядку волос на моей щеке.
— Если ты не возражаешь, я предпочел бы, чтобы ты не скрывала свое лицо. Я не могу долго его не видеть. Теперь … скажи мне кое-что.
— Что? — Спросила я, несклонная к разговорам.
— Если бы ты могла бы получить всё, что угодно на всем белом свете, любое, что бы это было?
Я почувствовала, что в моих глазах отразилось сомнение. — Тебя.
Он нетерпеливо помотал головой. — Что-то, чего у тебя еще нет.
Я не была уверена, к чему он хочет меня подвести, так что тщательно подумала прежде, чем ответить. Я придумала кое-что, что я очень сильно хотела бы, и что было, по всей вероятности, невозможно.
— Я хотела бы, чтобы … не Карлайл сделал это. Я хотела бы, чтобы ты меня изменил.
Я осторожно наблюдала за его реакцией, ожидая, что он придет в еще большую ярость, чем у себя дома. Я была удивлена, что его выражение не изменилось. Оно всё еще оставалось задумчивым.
— Что ты можешь предложить взамен?
Я не могла поверить своим ушам. Я уставилась на него и выпалила ответ прежде, чем мне что-нибудь пришло в голову.
— Что угодно.
Он слабо улыбнулся, и затем поджал губы. — Пять лет?
Мое лицо искривилось где-то между огорчением и ужасом…
— Ты сказала, что угодно, — напомнил он мне.
— Да, но … Ты используешь это время, чтобы что-нибудь придумать. Я должна ковать железо, пока горячо. Кроме того, слишком опасно оставаться для меня человеком так долго времени. Так, что угодно, но только не это.
Он нахмурился. — Три года?
— Нет!
— Разве ты не готова дать мне то, что я прошу взамен своего желания?
Я подумала о том, насколько я хотела этого. Я решила, что лучше не открывать карты, и не давать ему знать, насколько сильно я этого хочу. Это дало бы мне больше шансов настоять на своем. — Шесть месяцев?
Он закатил глаза. — Нет, мне этого недостаточно.
— Тогда один год, — сказала я. — Это — мой предел.
— По крайней мере дай мне два.
— Ни дня больше. Я доживу до девятнадцати. Но я ни за что не допущу, чтобы мне исполнилось двадцать. Если ты навсегда остался в юных годах, то я хочу тоже.
Он думал в течение минуты. — Хорошо. Забудь о сроках. Если ты хочешь, чтобы я ограничился годом — тогда ты должна будешь выполнить одно условие.
— Условие? — Мой голос сорвался. — Какое еще условие-
Осторожность сквозила в его глазах — он говорил медленно. — Сначала выйди за меня замуж.
Я уставилась на него, я ждала… — Хорошо. В чем заключается шутка?
Он вздохнул. — Белла, ты уязвила мое самолюбие. Я только что сделал тебе предложение, а ты думаешь, что это — шутка.
— Эдвард, пожалуйста, будь серьезным.
— Я — серьезен на сто процентов. — Он пристально глядел на меня без намека юмора в лице.
— О, брось, — сказала я, в голосе отражалась истерика. — Мне же только восемнадцать.
— Хорошо, мне почти сто десять. Годы не имеют значения.
Я посмотрела вдаль, сквозь темное окно, пробуя утихомирить нарастающую панику.
— Но смотри, брак — совсем невысоко находится в моем приоритетном списке, Ты знаешь? Для Рене и Чарли это будет подобно поцелую смерти.
— Интересный выбор слов.
— Ты знаешь то, что я подразумеваю.
Он глубоко вздохнул. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты боишься обязательств, — его голос звучал недоверчиво, и я поняла, что он подразумевал.
— Не совсем так, — я подстраховалась. — Я — …, просто беспокоюсь за Рене. У неё крайне негативное мнение насчет женитьбы, если только мне не стукнет лет тридцать.
— И она скорее предпочла бы, чтобы ты стала одной из вечно проклятых, чем вышла бы замуж. — Он мрачно рассмеялся.
— Ты думаешь, что это смешно?
— Белла, если ты сравниваешь уровень обязательства между брачным союзом в противоположность обмену твоей души на вечность в облике вампира… — Он покачал головой. — Если ты не достаточно храбрая, чтобы выйти замуж за меня, тогда —
— Хорошо, — прервала я его. — Что, если я соглашусь? Что, если я прямо сейчас разрешу отвезти меня в Лас — Вегас? Я стала бы вампиром через три дня?
Он улыбнулся, его зубы вспыхнули в темноте. — Я уверен-, сказал он, и я поняла, что карты перед ним всё-заки раскрыла. — Я получу то, что хочу.
— Черт возьми. — Пробормотала я. — Я согласна на 18 месяцев.
— Так дело не пойдет, — сказал он, усмехаясь. — Мне нравится это условие.
— Прекрасно. Когда я получу образование, это сделает Карлайл.
— Если это — то, что ты действительно хочешь. — Он пожал плечами, и его улыбка стала абсолютно ангельской.
— Ты невозможен, — я стонала. — Монстр.
Он захихикал. — Это причина, по которой ты не выйдешь за меня замуж?
Я снова простонала.
Он наклонился ко мне; его вечерние. емные глаза таяли и тлели и выводили меня из равновесия. — Пожалуйста, Белла? — сказал он на одном дыхании.
На мгновение а забыла, как дышать. Когда я оправилась, то быстро замотала головой, пробуя прояснить затуманенное сознание.
— Теперь мне будет лучше уйти, у меня есть время, чтобы достать кольца.
— Нет! Никаких колец! — Я была от всего происходящего в шоке.
— Таким образом, ты дала свое согласие, — прошептал он.
— Ой.
— Чарли проснулся; я должен уехать, — поставил меня Эдвард в известность.
