class="p1">– Понял, – кивает Том. – Тогда вопрос. Я задаю его себе с тех пор, как ты пошла со мной танцевать. Ты бы… Черт, все не то.
Он делает еще одну затяжку, цепляясь за сигарету так, словно это его спасательный круг. Кэтрин молчит, боясь сбить с мысли.
– Представь, что мы в другом мире, – он переводит взгляд в сторону, – где я не умираю. Где мы просто знакомимся в баре, потому что я не могу пройти мимо. Ты бы… пошла со мной на свидание?
– Ты бы не пригласил, – замечает Кэтрин.
– Чушь. Может, замуж я бы тебя так рано не позвал – постеснялся бы, – он разворачивается всем телом, – но ты мне нравишься. Я только пытаюсь понять, ты согласилась потанцевать, потому что достал?
Его откровенность, как и наглость ранее, сбивает с толку. Кэтрин прикусывает язык: сейчас нельзя наговорить лишнего.
– Во-первых, – она сама делает шаг вперед, сокращая дистанцию, – ты не умираешь. Ты обещал мне бороться, помнишь?
– Но я болен.
– А во-вторых, не в этом дело. Я не могу пойти с тобой на свидание, потому что я твой лечащий врач. А не потому что ты болен или не нравишься мне.
– Так я и пытаюсь понять, – он прищуривает глаза, – нравлюсь ли тебе вообще.
– Это уже не важно, – отводит взгляд Кэтрин.
Впервые за вечер что-то внутри нее отчетливо ответило «да». Ей нравится Томас Гибсон, особенно сегодня вечером. Ей одиноко, и такое внимание – все, что она хотела, надевая это дурацкое платье. И за эту мысль ни в коем случае нельзя цепляться.
– Посмотри на меня, – просит он, и она собирает силы в кулак, чтобы сделать это. – Кейт… Я совсем не умею понимать намеки. Просто ответь, пожалуйста. Если ты скажешь «нет», больше не услышишь от меня лишнего.
Кэтрин отвлекает громкий стук – дверь бара напротив с грохотом открывается, и здоровенный мужчина – сколько в нем, футов семь? – звериного вида выволакивает на улицу парня куда поменьше. За ними выскакивают две девушки, одна маленькая и с огненной гривой, а вторая – чернокожая, у которой на лице написан искренний восторг.
– Ух ты, – замечает Том.
Звероподобный мужчина что-то с отвращением говорит, держа парня за воротник, но Кэтрин не понимает, что происходит: Том вдруг оказывается позади нее, обнимая руками за плечи. Становится теплее.
Вокруг зрелища начинает собираться толпа, перекрывая вид, но одно Кэтрин замечает достаточно отчетливо: мужчина с оттяжкой замахивается и обрушивает на парня кулак, кажется, сворачивая тому челюсть, и только после этого отпускает.
Кэтрин невольно втягивает воздух сквозь зубы: скорее всего, это было больно.
– Саймона, значит, на работу не ждем, – замечает Том у нее над ухом.
– Кого?
– Вот этот, со сломанной челюстью, – он опускается ниже к ее уху и указывает на парня рукой, – мой стажер, Саймон. А громила – мой братишка.
– Серьезно? – удивляется Кэтрин. – Тот самый… Как его имя? Леон?
– Нет, это другой, Гэри. В Манчестере его называли Зверюгой, сама понимаешь за что. А самое интересное – видишь рыжую девчонку?
– Да.
– Это ассистент Гэри, Пайпер. И несколько часов назад Гэри нам чуть рожи не отгрыз, доказывая, что у них ничего нет.
Гэри перед ними разворачивается к Пайпер, берет ее за руку и уводит.
– Сколько у тебя братьев?
– Трое, – с улыбкой в голосе произносит Том. – Гэри, Джек и Леон. Мы приехали сюда вместе.
Наблюдая за тем, как Гэри неподалеку подсаживает Пайпер в огромный черный пикап, Кэтрин пытается подобрать ответ для Тома. Она не может быть настолько открытой, как он: в отличие от него, у нее есть риски.
Первый год в должности, и уже такая ситуация… Если бы они не встретились в баре, было бы легче. Но сейчас, когда его дыхание обжигает ухо, а от прикосновения кожи бросает в жар, язык не поворачивается соврать.
Теперь Кэтрин передается это отчаяние: парень, который за двадцать минут уделил ей больше внимания, чем Брайан за десять лет, – ее пациент. И ей нельзя совершать эту ошибку.
– Ты все-таки замерзла. – Том сам отстраняется и делает шаг назад. – Давай так поступим: я нарушил твой вечер и приношу извинения.
Кэтрин разворачивается и замечает боль в его глазах.
– Иди внутрь, – просит он, – веселись с подругой. А я пойду домой, раз ни пить, ни курить мне нельзя.
– Том…
– Все в порядке, – он ласково накрывает ладонью ее плечо, – у тебя нет ответа. Я понимаю и не хочу торопить. Это только для меня все очевидно.
Том подмигивает, убирает руку и разворачивается. Кэтрин остается на улице одна с отчаянно колотящимся сердцем: кажется, она только что снова его обидела.
Сам того не зная, Томас Гибсон исполнил мечту встретить парня, с которым она почувствует себя желанной. И это худшее, что могло произойти с ними обоими.
У Джека это как-то работало.
Том все утро прокручивает в голове события вчерашней ночи: ему не удалось понравиться Кэтрин достаточно, чтобы он заметил проблеск согласия в непроницаемых темных глазах. Хотя она могла и сразу отказать, если бы он был противен. Но нет: слишком вежливая.
Кэтрин держалась по-королевски все время, даже пока они танцевали. Только когда он обнял ее, почувствовал, что тонкие плечи расслабились. Вот, спрашивается, зачем? И дебилу понятно: не стоит трогать девушку, которая не озвучила громко и четко, что она не против. Но не ему, он, судя по всему, еще тупее дебила.
Надо было хоть раз спросить Джека, что именно тот делает. Сколько вечеров Том наблюдал, как брат с совершенно наглой и самоуверенной рожей подкатывает к девчонке к баре и через пару часов просто вызывает такси и увозит ту к себе домой. Даже слышал эти разговоры, но, видимо, чего-то не понял. Когда попытался сделать то же самое с Кэтрин, она только больше закрылась.
Но ей же было комфортно, когда он обнял ее в конце. Тому не показалось, в тот момент он сам боялся, что хватит лишнего, – она ведь так и не ответила «да».
Мысли мечутся, как гусь по полю. Можно, наверное, все списать на отходняки после наркоза, но с утра, в церкви, и потом, на футболе, он уже был нормальным. Чувствовал себя чуть хуже, чем обычно, да и грудь побаливает, хоть она и заклеена – Том как раз с утра сгонял в больницу сменить повязку, но так и не увидел, что там за дырки сделали. Но в целом списать такое свое поведение на наркоз было бы сложно.
Он ведь даже не
