– Значит, разошлись они полюбовно, – продолжала Ева. – А по чьей инициативе? Католики ведь редко разводятся – тем более когда есть дети. Кажется, нужно какое-то разрешение?
– Освобождение от обета, – поправил ее Рорк. – Дело непростое, но и у Сесили, и у Марко были связи в церковных кругах.
– Он больше не женился, – сказала Ева, отставив чашку в сторону. – И я не нашла ни намека на какую-то постоянную привязанность. А у Тауэрс были давнишние отношения с Хэмметом. Интересно, как Анжелини смотрел на то, что мать его детей столь тесно общается с деловым партнером?
– Будь я на его месте, я бы убил партнера.
– Ты – это ты, – заметила Ева, бросив на него пристальный взгляд. – Ты мог бы и обоих убить.
– Как ты хорошо меня изучила! – Он подошел к ней и обнял за плечи. – А что касается финансов, хочу сказать, что, какой бы ни была доля Сесили в «Меркурии», у Анжелини – такая же. У них равные паи.
– Черт! – Ева на мгновение задумалась. – И все-таки деньги – это деньги. Придется идти по этому следу, пока другого нет. Что такого интересного ты увидел? – спросила она, обнаружив, что Рорк не сводит с нее глаз.
Рорк наклонился и поцеловал ее в губы.
– Мне стало жаль Марко, потому что я знаю, о чем говорит твой взгляд. И знаю, что бывает, когда ты во что-то упрешься.
– Ты никого не убивал, – напомнила она ему. – В последнее время.
– А помнишь, когда-то ты не вполне была в этом уверена. И все же что-то тебя ко мне тянуло… Черт! – Часы у него на руке зазвенели, и он быстро чмокнул ее в щеку. – Воспоминаниям предадимся в следующий раз. У меня встреча.
Да, этого у него не отнять, подумала Ева. Кровь горячая, а голова холодная.
– Значит, увидимся позже.
– Дома?
– Естественно. У тебя.
Надевая пиджак, он нащупал в кармане коробочку.
– Чуть не забыл. Я привез тебе подарок из Австралии.
Ева осторожно взяла плоскую золоченую коробочку, открыла и вздрогнула от изумления.
– Господи Иисусе! Рорк! Ты спятил?
В коробочке лежал бриллиант. Самый настоящий бриллиант на золотой цепочке. Огромная, размером с ноготь большого пальца, сверкающая капля.
– Его называют «Слезой великана», – сказал он, надевая цепочку ей на шею. – Этот камень нашли полтораста лет назад. Я купил его на аукционе в Сиднее. – Рорк отступил и взглянул на Еву. – Я знал, что тебе пойдет. – Он посмотрел ей в глаза и рассмеялся. – Ах да, ты же хотела птичку киви. Обещаю, в следующий раз привезу. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание, но она отстранилась. – Что-то не так?
– Это безумие! Я не могу принять от тебя такой подарок.
– Но ты же иногда носишь украшения, – он коснулся пальцем золотой сережки в ее ухе.
– Да, но я не покупаю их на аукционе.
– Ах да, – усмехнулся он.
– Забери его.
Ева стала снимать цепочку, но Рорк ее остановил:
– Боюсь, что он не подойдет к моему костюму. Ева, это же просто подарок! Он попался мне на глаза, когда я думал о тебе. Черт подери, да я постоянно о тебе думаю! Я его купил, потому что люблю тебя. Боже ты мой, ну когда ты в это наконец поверишь?
– Больше никогда так не поступай.
«Спокойно, только спокойно!» – сказала она себе. Вспышек его гнева Ева уже не боялась: она видела Рорка всяким. Но то, что означал этот камушек у нее на шее, пугало ее всерьез.
– Как не поступать, Ева? Как?
– Не смей дарить мне бриллианты! – Ева не могла больше сдерживаться. – Не смей заставлять меня принимать то, чего я принимать не желаю, и быть такой, какой я не желаю быть! Думаешь, я не понимаю, чем ты занимаешься последние несколько месяцев? Ты что, считаешь меня дурой?
Глаза Рорка сверкнули ярче, чем бриллиант у нее на груди.
– Нет, дурой я тебя не считаю. А трусихой – да.
Ева сжала кулаки. С каким удовольствием она бы заехала ему по физиономии, просто для того, чтобы он не усмехался так самоуверенно! Но, к сожалению, то, что он сказал, было правдой. Так что пришлось действовать иначе.
– Ты думаешь, что я привыкну к роскоши, шелкам и винам, что ты приручишь меня и сделаешь зависимой? А мне на все это наплевать!
– Я это отлично понимаю.
– Не нужны мне твои угощения, твои безумные подарки, твои красивые слова! Я поняла твою тактику, Рорк. Ты решил: буду говорить «я тебя люблю» до тех пор, пока она не привыкнет и не станет совсем ручной.
– Совсем ручной? – повторил он ледяным тоном. – Теперь я вижу, что ошибся. Ты все-таки дура. Ты что, действительно думаешь, что мне хочется показать свою власть? Знаешь, делай что хочешь. Мне надоело. Надоело смотреть, как ты швыряешься моими чувствами. Зря я столько терпел. Ничего, впредь буду умнее.
– Но я никогда…
– Да, никогда, – перебил он ее. – Ты никогда не поступалась своей гордостью и ничего не говорила мне в ответ. И эта квартира для тебя – убежище, в котором ты в любой момент можешь от меня скрыться. Но так больше продолжаться не может. – Ева чувствовала: в нем говорит сейчас не злость и не горечь. Это был разговор начистоту. – Мне нужно все – или ничего.
«Только без паники!» – уговаривала себя Ева.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что просто секса мне недостаточно.
– Это не просто секс, ты же прекрасно знаешь…
– Ничего я не знаю! Выбор за тобой. Как всегда. Но только теперь ты придешь сама. Если захочешь.
– Ультиматумов я не боюсь.
– Очень жаль. – Он пристально посмотрел на нее. – До свидания, Ева.
– Ты что, так вот и уйдешь?
– Да. Так вот и уйду!
Рорк вышел, даже не обернувшись. Хлопнула дверь. Несколько секунд Ева стояла неподвижно, лучи солнца играли на гранях бриллианта. Потом ее вдруг затрясло. Это от ярости, решила она и, сорвав с себя цепочку, швырнула ее на стол.
Он думал, что она бросится на колени и будет умолять его остаться? Не дождется! Ева Даллас на колени не падает и никого ни о чем не умоляет!
Внезапно ее пронзила боль – такая невыносимая, что она прикрыла глаза. Ей вдруг пришло в голову, что она совсем не знает себя. «Кто такая Ева Даллас на самом деле? – подумала она. – И как это узнать?»
Выход был только один – больше об этом не думать. Ничего другого не остается: иначе она просто не сможет работать. А что она без работы? Ничто. Ева вдруг почувствовала себя той маленькой девочкой в темной аллее, какой была когда-то. Одинокой и беспомощной.
Надо уйти с головой в дела. Тем более что их предостаточно. В кабинет майора Уитни вошла уже не несчастная женщина, а лейтенант полиции Ева Даллас, расследующая убийство!
– У нее было много врагов, шеф.
– А у кого их нет?
Взгляд у него был сосредоточенный: горе горем, а работа работой.
– Фини составил список осужденных, но сначала мы хотим заняться ее семьей и ближайшими знакомыми. Те, кого она засадила за решетку надолго, вполне могли воспылать желанием мести. Далее идут те, кого она признала психически неполноценными. Кое-кто из них мог снова оказаться на свободе.
