Ознакомительная версия.
Нужно было во что бы то ни стало доказать маме, что Маша не ошиблась, выбирая быть «каким-то дурацким дизайнером», а не то, что было уготовано, как считала мама, самой судьбой. «Капризная девчонка!» Только красный диплом мог вышибить почву из-под маминых ног.
– Под твоим, – кивнула Маша, и тогда Роберт подошел к ней вплотную, сохраняя эту растерянную улыбку, которая так шла ему. Он склонил голову и посмотрел на Машину челку, затем поднял руку, поднес ладонь к Машиным волосам и поправил выбившуюся прядь. Кажется, ее дыхание остановилось и сердце застучало так, словно пыталось вырваться из плена. Маша чувствовала запах одеколона – она стояла так близко, практически вплотную. Ей действительно показалось, что Роберт сейчас склонится к ней и поцелует ее, и сбудутся самые смелые мечты, и начнется ее собственная сказка – не во сне, а наяву. Но Роберт вытянулся, протянул руку выше, чтобы открыть створку шкафа.
– Вот, держи! – И он с улыбкой протянул Маше огромный брикет «Тоблерона». Брюнетка в шоколаде, тоже мне! Через секунду он отошел к холодильнику, и Маша почувствовала острое разочарование – как будто колючего ежика запихнули ей в горло. Ни слова не выдавишь, слезы так и просятся. Хорошо еще, что говорить было ничего не нужно – Роберт весело и непринужденно готовил яичницу. Маша развернула шоколадку и отломила кусочек. Вечный друг девушек с разбитыми сердцами.
– Вкусно? – спросил Роберт, широко улыбаясь.
– Ага, – кивнула Маша, делая вид, что ей сложно говорить с набитым ртом.
– Отлично. Иди мой руки, позавтракаем и пойдем работать.
– Я не голодна, – пробормотала она.
– Ну что за глупости. Сама заставила меня все это тут жарить, а теперь в кусты? Кто не ест, тот не работает.
– Я думала, это говорят наоборот.
– А у меня все не как у людей, – улыбнулся Роберт, усадив Машу за яичницу. Время летело неумолимо, и Маша поняла, что поцелуя не состоится. Не сейчас, по крайней мере. Все, что у нее есть, – это его прикосновение к волосам и то, как он наклонился, почти обнял ее. Чертов шоколад…
– Роберт, я ведь могу тебе кое-что сказать? – спросила Маша, вздыхая.
– Конечно, – кивнул он в недоумении, жуя бекон.
– Я случайно… м-м-м… то есть совершенно ненамеренно услышала кое-что.
– Что? – Роберт ощутимо напрягся и подался вперед.
– Один разговор, – пробормотала Маша. – Мне кажется, это все глупость и чудовищная несправедливость, но…
– В чем дело, не тяни? – Роберт улыбался, но взгляд потемнел. – Это как-то связано с тем, что произошло в пятницу?
– Да, да, конечно. Этот ужасный Дон Корлеоне…
– Кто? – Роберт склонил голову в удивлении.
– Дон Корлеоне? Ну, Гончаров.
– Вы его Доном Корлеоне называете? Почему? – рассмеялся Роберт. Кажется, его лицо немного расслабилось. – Ладно, не важно. И что он сказал тебе?
– Не мне. Он это Щучке сказал. Сказал… я прямо не знаю, как повторить! – разволновалась Маша. – Мне лично кажется, что вы… что ты все спроектировал просто прекрасно. И необычно, и современно.
– У Гончарова были претензии к проекту? Какие? Что ты слышала? – Роберт отложил вилку.
– Он сказал, что ему не это нужно. Он, мол, не заказывал бельгийскую экодеревню.
– Значит, не заказывал? Так и сказал? – Голос Роберта неожиданно стал злым и колючим. Какое-то время Роберт молчал, раздумывая над сложившейся ситуацией, а Маше оставалось только молчать. Затем Роберт встал, забрал у нее тарелку с так и не съеденной яичницей, сбросил всю посуду вместе с остатками еды в раковину.
– Ему нужны березки и избушки на курьих ножках. Думаешь, нужно все переделывать?
– Я не знаю, – пожала плечами Маша. Теперь уже пришел ее черед удивляться. Она выросла в убеждении, что клиент всегда прав, даже в тех случаях, когда он совершенно не прав. Ты можешь пробовать переубедить его, ты можешь даже отказаться с ним работать, но одного ты не можешь – всунуть ему то, чего он не заказывал.
– Ладно, Маша, радость наша. Значит, будем переделывать все заново. Ну что, за работу, капитан? – спросил он, но улыбка у него была злая и какая-то с подтекстом.
– Это я – капитан? – рассмеялась Маша. – Я максимум юнга.
– В любом случае мы команда, – рассмеялся Роберт и пошел в глубь квартиры, туда, где стоял большой стол со стационарным компьютером, экран которого мерцал фотографиями, сделанными где-то в конференц-зале, на архитектурной выставке.
Постеры проектов на стенах, улыбающиеся люди жмут друг другу руки. Роберт вместе с кем-то стоит под вывеской GLEAMS OF THE FUTURE[2]. Красивые улыбающиеся лица, успешные дизайнеры, разные компании, разные проекты. Единомышленники. Как же Маша хотела оказаться среди них – хотя бы когда-нибудь…
– Как же здорово! – не сдержалась Маша.
– Что здорово?
– Вот так жить. Работать, обмениваться опытом.
– Ты чего там рассматриваешь? – обернулся Роберт, и Маша махнула рукой в его экран. – А, это! Да мне зачем-то на выставке этот коллаж поставили на спящий экран, надо будет снести.
– Зачем? Такая красивая выставка.
– Да брось, все друг друга ненавидят и мечтают о премиях. Лучше пейзажи поставить, они успокаивают. Ладно. – Роберт нажал на кнопку, и коллаж исчез. – Садись сюда. Я сейчас принесу второй стул.
Роберт придвинул свое кресло Маше. Маша присела, стараясь не смотреть туда, где у окна стояла большая, наспех застеленная постель – его постель, от одного вида которой Машу чуть не бросило в дрожь. Почему он спит и работает в одной и той же комнате? У него же есть вторая комната. Маша закрыла глаза и попыталась успокоиться.
Они просто работают. Просто работают. Ну и что, что в спальне.
– Уже устала? – Его насмешливый голос заставил Машу подпрыгнуть чуть не до потолка.
– Ага, буквально с ног валюсь, – фыркнула она.
– Ну, пойди приляг. – Это была невинная шутка, ведь Роберт сказал это, глядя в экран монитора, он водил мышкой по картинке, загруженной в программу-редактор. Но Маша вдруг на секунду представила, что будет, если она действительно пойдет и «приляжет» на его кровать. И просто признается в своих чувствах. Подумаешь, что этого нельзя делать. Подумаешь, что девочки должны молчать и ждать. Кто вообще это придумал? Вдруг он ответит ей, что тоже любит ее?
Вдруг он скажет, что нет?..
– Смотри, что я могу предложить. У меня есть пара вариантов, которые я отбросил как неподходящие. Мне они показались слишком уж… банальными, что ли. Теперь мне начинает казаться, что именно это нашему… как ты его называла?
– Дон Корлеоне.
Ознакомительная версия.
