Внутри вспыхнуло волнение.
— Ты знаешь, в какой именно?
— Нет, но знаю, что где-то на улице Кларендон.
Я подошла ближе и еще раз взглянула на рисунок.
— Теперь понятно, что это за надпись.
— Правда?
— Ну да. Во время Полуденной Евхаристии, то есть службы, происходит обряд святого причастия. — И тут я громко ахнула: — Они ведь не станут распылять химикаты прямо в церкви?
— Нет. Думаю, финальный аккорд они приберегли для Белого дома, как ты и говорила. Секретная служба[3] уже наготове. Если мы не справимся, делом займутся они.
— Тогда голосую за то, что мы справимся. На всякий случай.
Уголок рта Себастиана опять приподнялся.
— Поддерживаю. Так значит, полуденная служба…
— Состоится через три дня, — закончила я за него. — В это время года обряд причастия проходит по воскресеньям, так? То есть у нас есть три дня, потому что сегодня, насколько я знаю, четверг. — Я потрогала запястье. Часы мне так и не вернули.
Себастиан глянул на свои. Ну хоть у кого-то часы все еще на месте.
— Наверное, ты права.
— Как всегда, — поддела его я и двинулась в душ. Эта комнатушка начинала мне нравиться.
* * *
Раздевшись, я первым делом смыла грязь с тела, а потом взялась за волосы. Мне нравились древесный аромат шампуня и свежий запах мыла, которыми пользовался Себастиан. Но у меня официально не было ни капли кондиционера. На случай, если здесь стояла еще одна бутылочка, которую я не заметила сразу, я выглянула за занавеску, и в эту самую секунду как ни в чем не бывало в ванную зашел Себастиан.
— Прошу прощения, — пробормотала я и поправила занавеску так, чтобы он точно не увидел ничего неподобающего.
Однако он опять говорил по телефону. Показав мне чистую футболку, он положил ее на закрытую крышку унитаза, как и в прошлый раз. Сам он тоже успел раздеться. То есть снял плащ, кожаный жилет и избавился от всего оружия, оставшись в футболке и джинсах, заляпанных грязью.
— Ладно, погоди. — Себастиан прикрыл трубку свободной рукой. — В разговоре упоминали какие-нибудь имена? Может быть, они подозревают кого-то еще?
— Нет, — ответила я и пожала плечами, намекая, что неплохо было бы ему отсюда выйти. В конце концов, за занавеской на мне не было абсолютно ничего.
— На какой машине уехал Юсефи?
— Это был «бьюик» старой модели. — Я постаралась вспомнить подробности. — Синий «лесабр». Номерной знак Иллинойса DDL-431. С пассажирской стороны разбита задняя фара, на переднем крыле вмятина.
Передав информацию, Себастиан вышел из ванной, но, стоило мне потянуться за полотенцем, вернулся.
— Номера зарегистрированы на студентку из Чикаго. У нее «шевроле-круз». «Лесабр» был голубой?
— Нет, синий. — «Как твои глаза», — чуть не добавила я, но не осмелилась. — Обычный синий с металлическим отливом.
Он кивнул и снова вышел. Постояв с минуту, чтобы убедиться, что он не вернется опять, я выключила воду и взяла полотенце. Видимо, снова придется заплести косу, иначе буду похожа на клоуна в парике. Справиться с моими волосами без вспомогательных средств невозможно, но, видимо, не стоило надеяться, что у специального агента Стренда найдется хотя бы малюсенькая баночка с гелем. Интересно, волосы у него всегда такие длинные, или он отрастил их специально для этого задания?
Я вытерлась, надела лифчик, которому повезло остаться чистым, и поспешно натянула на себя принесенную Себастианом футболку. На мне она висела, как мешок на палке, зато пахла им. Я подняла край и уткнулась в ткань носом, впитывая его запах. Вместе с футболкой Стренд оставил боксеры. Размерчик тоже не подошел, но на трусах был шнурок. Завязав его потуже, я надела чистые носки и вышла, чтобы Себастиан тоже мог помыться.
Он до сих пор обсуждал с кем-то по телефону план на завтрашний день. Через пять часов, пока еще темно, меня отсюда увезут, а Себастиан отправится в Бостон. Чтобы не вызвать подозрений, ему нельзя было уезжать до того, как уедет Винс. Но за домом Винса велась слежка, и он явно собирал вещи в дорогу. Однако рисковать было нельзя. Спешка могла кого-нибудь спугнуть. У нацбезопасности был только один шанс перехватить доставку. Поскольку никто, кроме Винса, не знал, где находится устройство, все вынуждены были ждать. Тем временем оставалась надежда, что отыщется машина Юсефи. Тогда будет возможность за ним последить. Возможность, конечно, крошечная, потому что от машины он мог уже избавиться.
Как только я вышла из ванной, Себастиан повернулся ко мне.
— Я перезвоню, — сказал он кому-то и положил трубку еще до того, как ему ответили. — Великовата, — кивнул он на футболку с логотипом «Харли-Дэвидсон», висевшую на мне почти до колен.
— Сойдет.
Вдруг стало очень не по себе. Я залезла на кровать и укрылась одеялом по самые уши. От мокрой косы, липшей к спине, было холодно, хотя домик хорошо отапливался. Чтобы высушить плащ, Себастиан развел огонь в камине, и в воздухе витал запах горящей сосны. Божественный аромат.
— Видимо, я следующий. — Стренд вытащил охапку одежды из сумки и взял с крючка у камина полотенце. — Горячая вода осталась?
— Нет, — поддразнила я. — Но я бы закончила намного быстрее, если бы ты постоянно не вламывался в ванную. Хорошо хоть занавеска непрозрачная.
На красивых губах заиграла слабая печальная улыбка.
— Я очень благодарен тебе за помощь.
— Спасибо, — удивленно отозвалась я.
Кивнув, он зашел в ванную и, перед тем как закрыть за собой дверь, сказал:
— Чтоб ты знала, занавеска не такая уж плотная.
Дверь закрылась. У меня отвисла челюсть.
Ну и что теперь? Радоваться или кусать локти? Меньше часа назад я сама пялилась на него добрых десять минут. Есть ли тут разница?
Да! Еще как есть! Он же не был голым!
Наконец меня осенило: делать совершенно нечего. Я бы почитала, но под рукой не оказалось ни книжки, ни журнала, ни даже коробки с хлопьями. Полиция Чикаго так и не вернула мне сотовый (о чем я очень скоро кому-нибудь напомню), так что я не могла даже проверить почту. Впрочем, кого я обманываю? Пишет мне только моя соседка и только для того, чтобы рассказать, где опять видели НЛО. Она просто помешана на этой на ерунде. Говорит, в детстве ее похитили инопланетяне. Однажды упомянула, что после похищения в ней открылись особые силы — точнее, она стала очень наблюдательной. Подмечает детали, незаметные для других. Якобы именно так она и узнала, что я особенная. И на слове «особенная» она изобразила в воздухе кавычки.
Соседка моя из доставучих, конечно, но я по ней уже скучала. Наверняка она будет волноваться. При каждом удобном случае она мне говорила, что рано или поздно власти все узнают и за мной придут, чтобы вскрыть череп и изучить мой мозг. Даже думать об этом жутко. Я никогда не рассказывала соседке о своих способностях, но она все равно как-то узнала, что я могу манипулировать временем. Сказала, что это у меня в глазах. Что у меня глаза старого путника, который никогда не задерживается на одном месте.
