вслух сказала:
– Но ведь я могу тебя довезти до больницы!
– А если я такой плохой буду, что не смогу сказать, где аккумулятор?
Это точно проблема. Я несколько приуныла. Егор с завидным постоянством заводил свой джип, выгонял из сарая и давал поработать, чтобы не сел аккумулятор. Их, как оказалось, у него было два. Он снимал и уносил батареи лишь после того, как закрывал меня в моей пристройке.
– Разве мы недостаточно близки, чтобы доверять друг другу? – зашла я с другой стороны.
– Точно на такой вопрос я клюнул несколько лет назад, – признался Егор и неожиданно потемнел лицом. – Теперь вот здесь живу…
Глава 12
Ростки здравого смысла
Я старалась не отставать от Егора, но расстояние то и дело увеличивалось. Тогда я нагоняла его бегом. Топот и хруст веток под моими ногами злили его. Это было видно по недоброму взгляду, когда он оборачивался. Последний раз Егор посмотрел на меня удручённо, и громким шёпотом предупредил:
– К сидьбе подходим, не шуми…
С одной стороны меня это забавляло, с другой злило. Огромный дробовик цеплялся за ветки деревьев, стучал прикладом по икрам, но мне приходилось все это терпеть. Егор позволил в этот раз взять мне ружьё, но патроны не дал, а закинул патронташ в свой рюкзак.
– Почему ты свой карабин несёшь вниз стволом, а дробовик заставил нести наоборот? – не выдержала и спросила я из любопытства.
– У него патроны с пыжами, и могут при ходьбе разрядиться, – ответил он.
– Как это? – не могла я взять в толк.
– Порох может высыпаться, – пояснил он и зашипел: – Т-сс…
Что такое «сидьба», по рассказам Егора я представляла себе смутно. Он в двух словах объяснил, что это место, с которого наблюдают за солонцами. Мне оно представлялось в виде огромного гнезда. Еще я успела узнать, что подойти к ней мы должны с подветренной стороны, чтобы зверь не учуял запах.
– И здесь нам ночь сидеть? – ужаснулась я, глядя на обыкновенную яму, которая образовалась в результате падения огромной сосны. Корни погибшего дерева застывшим взрывом торчали в начавшее темнеть небо.
– Нет, трахаться! – Он усмехнулся и показал на тёмное пятно на фоне травы в паре десятках метров от нас. – Видишь яму?
– Вижу что-то…
– Это зверьё так вылизало, – пояснил Егор.
– Там земля солёная? – догадалась я.
– Точно, – подтвердил он. – Лесник ещё делал.
– А разве они не природные? – решила уточнить я.
– Нет. – Егор спустился в яму и стал раскладывать на земле кусок прорезиненной ткани.
– Интересно, – пробормотала я.
– Устраивают их заинтересованные в этом люди, – стал рассказывать он. – Можно сказать, увлечённые. Поскольку занятие это требует времени и терпения. Ведь результат не сразу приходит.
– Как это? – не могла я взять в толк.
– Соль ссыпают по весне в сырую землю и перемешивают берёзовым колом, – продолжал Егор. – Руками ничего стараются не трогать, чтобы духом человеческим даже не пахло. Он живность пугает… Соль постепенно из-за дождей и снега растворяется, запах начинает притягивать коз и кабанов… Даже заяц сюда ходит.
Он лёг и похлопал рядом с собой ладошкой.
Я без слов поняла его и устроилась рядом.
Егор осторожно убрал торчащую в сторону солонцов палку и положил на её место дробовик, который несла я.
– Палка – чтобы зверь привыкал и не испугался ружья? – моментально догадалась я.
– Молодец! – похвалил он, а у меня от этого внизу живота вмиг запорхали бабочки и захотелось прижаться щекой к его руке.
– Вешку берёзовую видишь? – между тем продолжал инструктировать он, не подозревая об изменениях моего состояния.
Я нехотя выглянула в сторону солонцов и подтвердила:
– Вижу кол берёзовый.
– Это чтобы ночью видеть, как зверь подошёл, – продолжал объяснять он. – Как вешка потемнеет, значит, он собой её закрыл…
– И можно стрелять, – заключила я и поморщилась из-за давившего в бок чего-то круглого и твёрдого. Егор заметил это и сунул руку под брезент. Немного пошарил там и вынул сосновую шишку.
Быстро темнело. Комары не давали покоя. Казалось, что гудит темнота, то и дело кусая шею и запястья рук.
У Егора были тюбики с репеллентом, но он категорически не разрешил ими пользоваться, утверждая, что запах вспугнёт дичь. По этой же причине я накануне не мылась с мылом, а сегодня ограничилась лишь тем, что слегка намазалась отваром листьев черёмухи.
Было уже совсем темно, когда я услышала топот. Вот хрустнула ветка, и раздался странный вздох. Я непроизвольно съежилась, и от страха по спине побежали мурашки.
– Целься! – скомандовал он.
Я вдруг представила козу с большими и добрыми глазами, такую, как видела в детстве, в зоопарке, и мне стало ее жалко.
– Не буду! – вырвалось у меня детским капризом.
– Т-сс!
Но было поздно. Коза, напуганная звуком, бросилась прочь, унося свои ноги, а вернее сказать копыта, куда подальше.
– И зачем ты так сделала? – поинтересовался Егор и сел.
– Я не специально.
– А знаешь, что я сделаю? – задумчиво проговорил он.
– Что?
– Я оставлю тебя на неделю без еды.
– Почему? – ужаснулась я.
– По твоей милости мы сегодня остались без добычи… Мясные запасы подходят к концу, а мужику мясо требуется каждый день. Переходим на режим жесткой экономии. И экономить будем на тебе.
– Так завтра можно еще раз попробовать, – одними губами проговорила я.
– Не факт, что она снова придёт, – с этими словами он встал.
Я не на шутку испугалась его угрозы и запричитала:
– Ты шутишь! Ты так не сделаешь!
– Какие уж тут шутки? – продолжал глумиться Егор. – Тайга… Законы здесь суровые.
– Но тогда как я тебе стану по хозяйству помогать? – хныкала я. – У меня ж сил не будет!
На самом деле мне не было страшно остаться без еды. Просто играла роль рабыни, а он корчил из себя повелителя. Даже этот диалог воспринимался мною как прелюдия предстоящей ночи.
Егор стал на ощупь собирать брезент.
– А вообще ты и нужна-то мне больше как баба, – рассуждал он вслух. – По хозяйству от тебя, конечно, есть толк, но зачем мне помогать? Я ведь так и закиснуть могу. Тебя не было, я со всем сам управлялся, и время быстрее летело, а с тобой…
– А причём тут время? – Я старалась по интонации понять, шутит он, или говорит всерьёз, и была готова расплакаться.
– Ты думаешь, я тут до старости сидеть собираюсь? – неожиданно спросил он, и сам же ответил на свой вопрос: – Нет уж. Ещё годик, и…
Он не договорил, но я окончательно уверовала в то, что Егор прячется здесь от правосудия, или от таких же, как он.
– Кстати, бабу и без сознания можно трахать! – продолжал он с сарказмом.
«А что если
