— Не обращай внимания, Керим, она тебя провоцирует.
— Больно надо, — усмехнулась Полина. — Ишь, как обиделись! Будто взяток никогда не брали. Тоже мне, целки… обхохочешься…
Вновь зазвонил на столе служебный телефон, и все опять встрепенулись. Полина достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой. Телефон прозвонил несколько раз и замолк.
— Так-то лучше… — сказала Полина и посмотрела на часы. — Что-то не идет ваш начальник. — Она выпустила густую струю дыма. — Ну, тем хуже для вас…
Вдруг в дверь постучали, кто-то громко проговорил:
— Эй, кто-нибудь там есть?
Все в комнате молчали. В дверь еще раз постучали, потом по коридору раздались удаляющиеся шаги. Стало тихо.
Витька Иванов сидел на лавочке во дворе своего дома и ждал. Чего ждал, он и сам не смог бы сказать. Ему уже было ясно, что мама не появится.
В песочнице копошились совсем маленькие детишки, и несколько бабушек сидели на лавочках вокруг. В отдалении высокий мужчина в джинсах прогуливал темно-желтого эрдельтерьера в наморднике. Витька посмотрел на собаку и вдруг увидел перед собой огромную оскаленную пасть черного ротвейлера, белые, как сабли, клыки и черные, словно стволы пистолетов, глазища, в которых плескалась ярость, услышал собачий рык и собственный истошный крик… И от этого крика Витька пришел в себя, вскочил со скамейки и быстро вышел со двора на улицу.
— Да что за черт, куда они могли все провалиться? — недоумевал Пилюгин, вертя в руке мобильник. — Но в отделе должен же кто-то быть? Кто сегодня дежурит? Голубев? Корнеев? Нет, Корнеев в отпуске… что за хрень получается, не пойму… Нет, надо лететь в отдел…
Галка в это время выбирала на открытой витрине разные сорта жвачки, оба кулачка уже были полны пакетиков. Пилюгин схватил дочку за руку, потащил к кассе.
— Ну, пап, я еще вишневую взять хотела, ты же обещал…
— Галка, потом, мне на работу срочно надо. — Пилюгин заставил дочку высыпать из кулаков все упаковки жвачки перед кассиром. Девушка быстро сосчитала, улыбнулась:
— Семьдесят восемь рублей.
Пилюгин торопливо отсчитал десятирублевки.
В машине Галка усердно жевала жвачку и глазела по сторонам. Потом сказала решительно:
— Значит, сегодня ты меня обманул — в зоопарк мы не пошли. Думаешь жвачкой и мороженым откупиться? Не выйдет.
— Я тебе еще что-нибудь куплю, Галчонок. Диски с «Ментами» восьмой и девятый вышли. Хочешь?
Они подъехали к зданию райотдела. На служебной стоянке были два милицейских «уазика», «форд», две «тойоты-камри» и небольшой автобус с зарешеченными окнами. В «тойоте» дверца была приоткрыта и за рулем дремал сержант, надвинув фуражку на глаза.
Пилюгин выдернул ключ зажигания:
— Галчонок, посиди в машине, а? Я скоро. И сразу домой поедем.
— А по дороге заедем и «Ментов» восемь и девять купим, — договорила Галка.
— Точно, — улыбнулся Пилюгин. — Из машины никуда. Я быстро.
Пилюгин решительно направился к подъезду райотдела. И тут ему наперерез бросился Витька:
— Товарищ майор! Товарищ майор!
Пилюгин остановился.
— А-а, это ты? Едва вспомнил тебя… Ну, как рука-то? Болит?
— Ноет… — смущенно ответил Витька.
Пилюгин грустно посмотрел на кожаный колпачок, прикрывавший искалеченную кисть руки.
— А протез сделать нельзя?
— Да можно, наверное… только очень дорого…
— Понимаю, — вздохнул сочувственно Пилюгин. — А здесь ты чего нарисовался?
— Вас ждал… — Витька смотрел в сторону.
— Зачем?
— Мама… я боюсь, она за вами пошла…
— Что это значит — за мной? — переспросил Пилюгин.
— Она хочет убить вас… револьвер с собой взяла… Она мне говорила: «Я его все равно застрелю».
— Когда говорила? — перебил Пилюгин.
— Много раз говорила.
— А откуда у нее револьвер?
— Это папин револьвер… именной…
— Из которого он в Муравьева стрелял? Н-да-а… а мы его так и не нашли тогда. И отец твой сказал, что в Яузу его выкинул. Значит, сохранил? Лопухнулись мы…
— Она записку мне оставила — вот. — Витька достал из кармана джинсов свернутый листок, протянул майору.
Пилюгин прочитал записку и взглянул на Витьку:
— Тебя как зовут, забыл…
— Витя.
— И куда, думаешь, пошла твоя мама? И как ее зовут-то?
— Полина Ивановна. Она сюда пошла, я думаю… Она же не знает, где вы живете. И я не знаю, а то бы я сразу к вам домой поехал.
— Молодец, правильно сделал, что сюда пришел. — Пилюгин оглядывался по сторонам, словно ожидал увидеть Полину. — Ты давно здесь?
— Ну… больше часа, наверное.
— И мама не появлялась?
— Нет, не видел… Может, она уже туда прошла?
— Куда?
— В милицию, — Витька мотнул головой в сторону здания. — К вам.
— Думаешь? — Пилюгин тоже оглянулся на подъезд. — Н-да, вполне возможно, что она давно уже в отделе сидит… вот почему телефоны молчат — она их могла в заложники взять… Да нет, бред собачий… опытные опера, с пушками… и чтобы баба, одна, ну, пусть и с револьвером — нет, не может такого быть — они же не лохи какие-нибудь… Ну, блин, дела пошли — хоть плачь, хоть смейся… — мучительно размышлял вслух майор и все оглядывался по сторонам, смотрел на окна на втором этаже.
Витька молчал, опустив голову.
— Ладно, пойдем, — Пилюгин взял Витьку за руку, но тот неожиданно уперся:
— Куда? — он смотрел на майора испуганными глазами.
— Вон моя машина стоит. Посидишь в ней, а я пока в отдел схожу. Пойдем-пойдем, не бойся.
И Витька повиновался. Пилюгин открыл дверцу машины, подтолкнул на свободное сиденье мальчика, сказал:
— Галчонок, я тебе другана привел, хороший мальчик. Вы посидите вместе, хорошо?
Галка внимательно посмотрела на Витьку, продолжая размеренно жевать жвачку. Витька тоже посмотрел на нее, сказал негромко:
— Здравствуй.
Галка не ответила, отвернулась с величественным видом.
— Я по-быстрому, — сказал Пилюгин, захлопнул дверцу и пошел к подъезду, на ходу набирая на мобильнике номер.
Галка посмотрела на кожаный колпачок на руке Витьки, спросила:
— Что у тебя с рукой?
— У меня ее нету, — хмуро ответил Витька. — Ее собака откусила.
— Что-о? — вытаращила глаза Галка. — Как это откусила?
— Очень просто… у нее знаешь, какие клыки были? Во! — Витька пальцами показал, какие большие клыки были у собаки.
— Вре-ешь… — выдохнула Галка. — Покажи.
Витька покорно снял колпачок, размотал повязку, и Галка увидела вместо кисти обрубок с длинным красным шрамом на конце.
— Ух ты-ы… — вновь изумленно выдохнула Галка. — Кошмар какой… Как же ты теперь без руки?
