– Полагаю, Вы знаете, что именно привело меня сюда, поэтому мы пропустить эти любезности.
Улыбка исчезла с лица Сальваторе.
– Ты всегда был смелым. Большинство людей не посмело бы приходить ко мне и разговаривать со мной в подобном тоне, но тебе хватает на это храбрости. Подобная решимость является большой редкостью в наши дни.
– Я должен ее найти, – сказал Кармин. – Несмотря ни на что.
– Я уважаю твое решение, – открыв портсигар, Сальваторе достал сигару. Он предложил сигару и Кармину, но тот покачал головой. Прикурив, Сальваторе сделал глубокую затяжку, после чего продолжил. – Мне хотелось бы тебе помочь.
– Хотелось бы? Что Вы под этим подразумеваете? Вы можете помочь!
Сальваторе покачал головой.
– Ты ошибаешься. Я не могу. Как бы сильно меня ни огорчала сложившаяся ситуация, сейчас у меня имеются куда более важные дела, с которыми мне необходимо разобраться. Люди отворачиваются от меня стремительно быстро. Моих людей арестовывают, их дома обыскиваются, а имущество – конфискуется. Каждый день что-нибудь да случается – одного надо выследить, другого – вытащить из передряги. Я попросту не могу растрачивать свои силы на что-то еще.
Кармин, не отрываясь, смотрел на Сальваторе.
– Речь идет о моей девушке. Ее похитили Ваши люди, а Вы рассказываете мне о том, что ничем не можете помочь?!
– Уверяю тебя, я больше всех хочу выследить Косоглазого, – сказал Сал. – Мои люди ищут его, и он ответит за содеянное, когда они его найдут. Но у меня нет ни ресурсов, ни достаточных оснований бросать все свои усилия на его поиски, поскольку сейчас моя организация находится под ударом. Я сочувствую тебе, Principe, потому что я тоже потерял многих дорогих мне людей, но Хейвен для меня – пустое место.
Сухой, равнодушный тон Сальваторе задел Кармина настолько сильно, что он не сумел совладать со своим темпераментом.
– Она – не пустое место! Она является членом семьи!
Сал рассмеялся.
– Как же ты пришел к подобному выводу?
Кармин на мгновение замешкался, осознавая при этом, что ему было необходимо сбавить обороты и не вызвать у Сальваторе никаких подозрений.
– Я люблю ее, так как же она может ничего для Вас не значить? Я думал, что мы – семья. Вы все время говорите о преданности и лояльности, так где же Ваша преданность? Или я тоже для Вас пустое место?
– Ты сам предпочел не быть частью моей семьи, – заметил Сальваторе. – Ты всегда будешь дорог мне, но ты должен понимать, что это организация – la famiglia – стала моей семьей. Я с уважением отношусь к тому, что избрал для себя другой путь, но у меня ничего другого не осталось. Ты готов пожертвовать всем, что имеешь для того, чтобы спасти то, что тебе дорого – точно так же и я сделаю все возможное для того, чтобы сохранить то, что имеет для меня ценность. Мы разделяем одинаковую преданность, Principe, только вот дорого нам разное.
– И это все?
– Да.
– Так вот в чем Ваш расчет. Собираетесь вынудить меня…
– Я ни к чему тебя не принуждаю, – перебил его Сальваторе. – Ты можешь покинуть мой кабинет и пожелаю тебе удачи, но, если ты требуешь моей помощи – если ты требуешь проявления моей преданности – то, в таком случае, будет справедливо, если ты продемонстрируешь мне свою. Без этого договариваться нам не о чем.
В это мгновение в Кармине сильнее, чем когда-либо прежде боролись два чувства – гнев и горе. Несмотря на это, ему потребовалось всего лишь несколько мгновений на то, чтобы ответить, поскольку глубоко в душе он уже знал ответ. Некоторой частью своего сознания он понимал, как далеко сможет зайти, уже в тот момент, когда впервые увидел ее на кухне.
– Я согласен, – ответил он. – Чего бы это ни стоило.
Сальваторе пристально посмотрел на него.
– Ты уверен?
– Она – единственное, в чем я вообще в своей жизни был уверен.
– Замечательно, – сказал Сальваторе, протягивая ему руку. Кармин замешкался, но затем все же послушно поцеловал ее. Ощутив приступ тошноты, он заметил самодовольную улыбку Сальваторе. – Я позвоню нужным людям. Посмотрим, чем я смогу тебе помочь, Principe.
* * *
Красочные сны Хейвен все больше и больше перерастали в галлюцинации, воспоминания вплетались в ночные кошмары. Все это лишали Хейвен последних крупиц энергии. Ей казалось, что она окружена языками пламени, расплавляющими все вокруг. Она старалась держаться, цепляясь и борясь за выживание. Но, что бы она ни делала, чернота поглощала ее все сильнее и сильнее – до тех, пока однажды она не поглотила ее целиком.
В этот момент Хейвен была уверена в том, что она умерла.
Перед ней стоял ангел, одетый в белое развевающееся платье.
Маура взяла Хейвен за руку и помогла ей подняться на ноги в грязном, заброшенном складе. Они направились к выходу, пробираясь среди содрогающихся стен. Когда они ступили на огромную поляну, усеянную цветами и залитую солнечным светом, Хейвен поняла, что она уже видела эту поляну в Дуранте.
– Кармин приводил меня сюда, – сказала она. – Он говорил, что приходил сюда, когда ему было грустно.
– Я знаю, – ответила Маура. – Я всегда рядом с ним.
– Правда?
– Конечно. Я же его мать, а матери никогда не покидают своих детей. Мы живем в них, глубоко-глубоко в их сердцах. Кармин не может меня видеть, но я знаю, что он все время ощущает мое присутствие.
Эта мысль утешила Хейвен.
– Как Вы думаете, с ним все в порядке?
Маура улыбнулась.
– Я уверена, что у него все будет хорошо.
Прогулявшись по поляне, Хейвен сорвала одуванчик и подула на него. Семена одуванчика разлетелись по поляне и внезапно начали множиться, сотни семян кружились в воздухе вокруг Хейвен. Это казалось необычным, но, в то же время, правильным.
– Моя мама тоже со мной?
– Да, – ответила Маура. – Разве ты не ощущаешь ее присутствия? Она здесь.
Хейвен обернулась настолько быстро, что у нее все поплыло перед глазами. Сфокусировавшись, она заметила, что семена одуванчика превратились в снежинки, они падали с неба, словно семена хлопчатника. Снежинки укутывала землю белым покровом, практически полностью лишая Хейвен возможности разглядеть свою маму, которая находилась в нескольких футах от нее. Она кружилась, звуки ее смеха утешили Хейвен, окутав ее любовью. Наблюдая за своей мамой, Хейвен на краткое мгновение забыла о том, что все это было ненастоящим. Она забыла, что ее мама умерла. Она забыла о том, что и она сама, возможно, тоже была мертва.
Стоило Хейвен моргнуть, как все вокруг начало исчезать, увлекая за собой и ее маму.
