class="p1">Вадька выдернул у мужика из брюк ремень и ловко связал тому руки, учитывая состояние его больших пальцев. После этого он начал методично шлепать гада по щекам, пока тот не застонал и не замотал головой.
— Подожги какую-нибудь палку, подсвети. — отдал мне зажигалку Вадька.
Я сделала несколько шагов, освещая себе путь и наткнулась на сухую ветку внушительных размеров. Подтащив ее поближе к мусорной куче, я зажгла тонкие прутки и огонь весело заплясал, пожирая сухое дерево. Судя по всему, киллер был один, как и раньше и появления напарника можно было не опасаться. Правда у меня мелькнула мысль о стервозной Оксане, но я ее отбросила до поры. Я решила, что небольшой костерок нам не помешает и подбросила на ветку разных палок.
«Слесарь» уже пришел в себя и, морщась, потирал ушибленный подбородок о свое плечо. Вадька приподнял его за рубашку и привалил спиной к стене.
— У меня к тебе один, но важный вопрос. — начал он довольно напыщенно. — Ответишь правильно — сохранишь большую часть здоровья.
«Слесарь» смотрел на него исподлобья, а на меня бросал взгляды полные ненависти. Я его прекрасно понимала, уже четыре раза мужик пытался меня прикончить, а я вот она — хворост собираю.
— Где ее муж Егор? — задал свой важный вопрос Вадька.
«Слесарь» молчал, как советский разведчик в гестаповских застенках. Мне стало интересно, что будет делать Вадька, если этот гад совсем откажется говорить? Пытать его начнет что ли? Ответ я получила сразу.
Вадька развернулся и заехал «слесарю» прямо в ухо. Я видела, что тому стало больно, но злости в глазах только прибавилось.
— Где ее муж? — повторил вопрос Вадька.
«Слесарь» молчал, но взгляд его стал несколько затравленный и на меня он уже не косился, потому что пристально следил за Вадькиным кулаком. Вадька не заставил себя ждать и врезал ему с другой руки и по другому уху. «Слесарь» глухо застонал и закрыл глаза. Я решила, что пришло мое время. Где-то я слышала, что если говоришь очень убедительно, то можно обойтись без рукоприкладства.
— Погоди-ка. — остановила я Вадьку, собравшегося в третий раз задать вопрос. — Я сама с ним поговорю.
Вадька удивленно посмотрел на меня, так как в данной ситуации «поговорю» могло означать лишь новый виток мордобоя, но отодвинулся в сторону. Я присела перед «слесарем» на корточки и проникновенно спросила.
— Пальчики бо-бо?
Он дернулся то ли от злости, то ли от неприятных воспоминаний, а я все так же проникновенно продолжила.
— Сила у меня в руках невероятная, ты уже в этом убедился. Если еще не совсем поверил, то смотри.
Когда я собирала хворост для костра, мне на глаза попался большой старинный кованый гвоздь. Видимо вывалился из прогнившей потолочной балки. Я его подобрала и сейчас с его помощью собиралась продемонстрировать силу своих рук. Взявшись за концы гвоздя, я поднатужилась и без видимого напряжения согнула его пополам. Впечатляющее зрелище. Оба мужчины таращились на меня с недоверием и уважением. Для Вадьки мое выступление тоже было вновинку. На самом деле в этом трюке не было ничего сложного, отец научил меня правильно укладывать в руке гвоздь или железку, когда собираешься ее согнуть. Приложил правильно усилие — полдела сделано.
Я театрально отбросила гвоздь себе за спину, он громко звякул о каменный пол и оба мужчины вздрогнули, каждый вернувшись к своим делам. Я придвинулась поближе к «слесарю», чтобы тому был виднее мой озверевший взгляд и с максимальной угрозой в голосе спросила.
— Ты представляешь, что будет, если я даже вполовину слабее сожму твои яйца?
Всем известно, как мужики дорожат целостностью своего детородного органа. Именно на этом я и собиралась сыграть. Можно в месиво превратить его рожу, он лишь будет гордиться оставшимися шрамами, но если опасность угрожает тому, что у него между ног…
Мой расчет оказался верным. Взгляд слесаря сделался отчаянным, потом заметался и он выдавил из себя что-то нечленораздельное.
— Что?! Не слышу?! — свирепо переспросила я.
— Здесь недалеко, я покажу. — прохрипел «слесарь» и затих в ожидании.
Я поднялась с корточек и кивнула Вадиму.
— Он твой.
Вадька вздернул «слесаря» вверх за отворот рубашки и приказал.
— Веди!
Тот неуклюже пошлепал к выходу, подергивая связанными за спиной руками, я пошла за ним, а Вадька начал затаптывать костер. Через минуту он нас нагнал и мы двинулись гуськом к окраине деревни. Со стороны вновь донесся жуткий собачий вой, но лично мне уже не было так страшно, ведь скоро я увижу Егора.
Оксана сидела на старом продавленном диване и напряженно прислушивалась к звукам, доносящимся из-за занавески. После того, как шеф уехал, они с Красавчиком остались сторожить Егора, а правильнее сказать, ждать звонка от его жены на «сотовый» Красавчика. Ждать пришлось больше часа. Заняться было нечем, разговаривать не хотелось, тем более Красавчик был занят рассматриванием бинтов на своих пальцах. Оксана, по обыкновению, принялась мечтать. Мечты всегда были одни и те же. Благородный мужчина вырывает ее из бандитского болота, привозит в свой дом и делает ее своей любовницей. Странно, но никогда в своих мечтах Оксана не представляла, что может стать законной женой благородного мужчины. Это было бы слишком хорошо, даже для фантазий. В последнее время в облике мужчины просматривались черты Егора, который сейчас лежал связанный за занавеской.
Ее мысли прервал звонок «сотового». Красавчик встрепенулся, ответил на звонок и пошел за перегородку к Егору. Оксана подошла поближе, но самого Егора не увидела, его закрывал своей спиной Красавчик. Она только услышала, как пленник несколько раз назвал свою жену по имени и поняла, что план шефа сработал. Еще она поняла, что жену Егора через час убьют и прислушалась к своим ощущениям. На душе было мутно и она решила оставить размышления на потом, когда уйдет Красавчик.
Киллер не торопился, потому что от дома, где они находились, до церкви, куда должна была приехать Нина, ходу было минут десять, даже если идти нога за ногу. Оксана начала нервничать. От Красавчика волнами исходила звериная злоба — он морально готовился к убийству. Никогда еще ей не приходилось видеть киллера перед работой. Она замерла на диване и боялась пошевелиться, чтобы не встречаться взглядом с Красавчиком. Наконец он поднялся, достал из-за пояса пистолет, проверил его и убрал в карман своей темно-серой ветровки.
— Я пошел. — буркнул он в ее сторону. — Ты следи за ним, не развязывай, а лучше вообще не подходи. Я приду через полчаса.
В горле у Оксаны пересохло
