выдавила я.
Мишка, наконец, осушил стакан и на какое-то время, что говорится, «замерз», прислушиваясь к тому, как усваивается внутри очередная порция горячительного.
– В тебя уже не лезет, – констатировала я. – Оставь на утро.
– Утра может и не быть! – выдал Мишка новую порцию негатива.
– Типун тебе на язык! – проговорила я.
Мишка уже почти приговорил весь коньяк и допытывался, нет ли у меня еще чего-нибудь на перспективу, когда в дверь позвонили. Это было сродни удару тока. Я вскрикнула и встала.
Мишка уставился на меня давно оглупевшим взглядом и открыл рот.
– Кто это? – спросила я.
– Посмотри! – предложил он.
– Я боюсь! – сказала я очевидное. Мое воображение нарисовало парней с бритыми затылками и взглядом исподлобья. У одного в руке был паяльник, второй держал утюг. Я затряслась и проблеяла:
– Мама!
– Сейчас! – пообещал он и встал. Однако не удержался на ногах и полетел обратно на диван. Раздался треск.
– Тише ты! – крикнула я в сердцах.
Мишка повторил попытку. На этот раз у него получилось. Он обошел журнальный столик, все же слегка задев его коленом, и двинул в прихожую. Я стояла не живая и не мертвая.
– Кто? – спросил он через двери.
«Господи! – Я прижала ладошки к щекам, чтобы не закричать. – Зачем он спрашивает? Зачем вообще дал понять, что в доме кто-то есть? Надо спрятаться! Залезть в шкаф или в чулан. А может, запереться в ванной? Точно! И начать кричать что есть силы».
Вдруг раздался звук открывающегося замка. Всем своим существом я устремилась туда, к Мишке, чтобы повиснуть у него на руках и не дать открыть двери. Но смогла лишь об этом подумать. Я даже додумала его оскал и недоумение во взгляде… На самом деле не вышло сделать и шага. Позвоночник и низ живота вдруг остыли от ужаса.
– Привет, Бармалей! – раздался Мишкин вопль. – Ты как меня нашел?
– Бармалей? – повторила я, не веря своим ушам, и рухнула в кресло.
– Привет, подруга! – радостно прогорланил Бармалей, разглядывая меня.
При его появлении в комнате я снова встала.
– Ты чего приперся? – спросил его Мишка, не обращая внимания на мою реакцию. А может, просто делая вид?
– А ты разве забыл, какой сегодня день? – Бармалей загадочно прищурился.
– Пятница! – гадал Мишка.
– Уже суббота! – Бармалей с назиданием поднял грязный палец вверх. – Санитарный день у нас.
– Не у нас, а у тебя! – поправил его Мишка и стал мне объяснять: – Бармалей каждую неделю приходит ночью ко мне мыться.
– А почему ночью? – не могла я взять в толк.
– А сама как думаешь? – поинтересовался он.
– Соседей стесняешься? – догадалась я.
– Вроде того, – признался Мишка.
Между тем Бармалей стоял и ковырялся в носу.
– Прекрати! – крикнула я.
– Извини! – Он стушевался и вытер палец об одежду.
– Приходи завтра, – предложил Мишка.
– Нет! – Бармалей категорично покрутил головой. – Завтра у меня встреча.
Я прыснула со смеху.
– Почему смеешься? – спросил Бармалей с обидой в голосе и по-детски капризно.
– Прозвучало пафосно, – пояснила я, уловив терпкий запах давно не мытого тела, перегара и табака.
– Да пошла ты! – Он потемнел лицом и снова посмотрел на Мишку. – Так как?
– Мы в засаде, – объявил Мишка с важным видом.
– У меня вот что есть, – с этими словами Бармалей отвел край грязной ветровки и показал торчащую за поясом бутылку.
– Пей один! – сказала я и поежилась от мысли, что сейчас с него по квартире сыплются микробы и разная грязь.
– Я что, алкоголик? – продолжал удивлять Бармалей. – И вообще, мне помыться надо.
– У тебя не найдется для него полотенца и банного халата? – обратился ко мне Мишка.
По мере того как смысл сказанного доходил до моего сознания, я теряла дар речи. Спустя минуту затянувшейся паузы я просто открывала и закрывала рот, при этом мои руки непроизвольно двигались. Со стороны могло показаться, будто я дирижировала невидимым оркестром.
– Что это с ней? – спросил испуганно Бармалей, завороженно глядя на меня.
– Снова приступ, – соврал Мишка.
«Сволочь! – подумала я. – Он еще и шутит!»
Но Бармалей воспринял его объяснение всерьез.
– Она что, припадочная? – допытывался он.
– Вроде того, – продолжал глумиться Мишка.
– Я вас сейчас обоих помою! – пригрозила я наконец и додумала: «А после этого выброшу ванную на мусор».
– Не надо! – Бармалей выставил перед собой ладони, словно хотел так остановить покатившийся на него невидимый груз. – Я все понял. Но так хоть, может, выпьем?!
– Вот это деловое предложение! – загорелся Мишка.
– Я тебе выпью! – прокричала я и топнула ногой.
– Все, ухожу! – сдался Бармалей.
– Я с тобой! – ошарашил Мишка.
– Нет! – Я в два прыжка оказалась в проходе и расставила в стороны руки. – Не пущу!
– У нас коньяк заканчивается, – объяснил Мишка причину столь резких перемен в настроении.
– У меня еще есть! – призналась я.
С трудом выпроводив поборника гигиены и чистоты, я выставила Мишке следующую порцию коньяка из хозяйских запасов и поплелась спать.
Оказавшись в спальне, я закрыла за собой двери и стала двигать к ним комод. Он был тяжелый и к тому же набит бельем. Немного попыхтев, я оставила эту затею и пристроила под дверную ручку стул таким образом, что его спинка не позволяла ей опуститься. Немного подумав, пристроила на него напольную вазу.
«Будет ломиться, опрокинет все это хозяйство и от грохота протрезвеет», – надеялась я.
Осмотрев результаты своего труда я, не раздеваясь, улеглась поверх неразобранной кровати. Сон не шел. Время тянулось медленно, а долгожданный рассвет все не наступал. За окном что-то стукнуло. Я приподняла голову и обомлела. Прямо на меня через стекло смотрел маленький мальчик. Как он оказался на такой высоте? Волосы на затылке зашевелились, и я открыла рот, чтобы закричать. Вместо этого услышала лишь тоненький и сдавленный писк. Между тем мальчик скривил рожицу и подмигнул.
Я кубарем свалилась с кровати и устремилась прочь. Странно, но стул у дверей пропал. Да что там, дверей не было тоже. Но я это поняла, когда оказалась в зале и встала как вкопанная. Ноги словно приросли к полу, а ужас сковал все тело. Мишка сидел в кресле лицом ко мне и остекленевшим взглядом смотрел в никуда.
…В комнате было светло. Грохот трамвая под окнами с ходу вернул меня в реальный мир. Я была мокрой от пота и сидела в кровати.
– Надо же такому присниться! – проговорила я, страшась посмотреть в сторону окна. А вдруг этот мальчик все еще там? И вообще, почему именно ребенок? – задалась я вопросом. – Может, к залету? Да нет, не может быть…
Все еще находясь под
