Обводя глазами небольшой дворец с мраморными колоннами и фонтанчиками, я соображала, что бы это могло быть. На ресторан не похоже — много помещений, в которых прохаживались благополучные независимые граждане, совсем не похожие на толстопузых бандитов с растопыренными пальцами.
— Здесь у нас бильярдная, кегельбан, внизу спортзал.
Я вопросительно посмотрела на Николая: может быть, объяснит сам.
— Рестораны наверху, — продолжал он экскурсию, — в беседке — японский, куда тебя приглашали. Там, — он показал на приоткрытый круглый зал, — «Тройка» — традиционная русская кухня: стерлядь, расстегаи с икрой, а здесь, — Николай отворил тяжелую дверь, — настоящий английский паб.
— Действительно настоящий! — ахнула я, застыв на пороге. Зеленые покрытия на полу, деревянная стойка, бордюр на стене, кружки и даже сам бармен ничуть не отличался от лондонских зачесанных мальчиков. — А это вообще все вокруг что, цековский санаторий? — с некоторым сарказмом задала я вопрос, который вертелся с самого начала у меня в голове.
— Наш закрытый клуб, — просто ответил мой спутник.
Кажется, я уже догадалась сама и облегченно вздохнула, значит, мой плащ не потеряется. Было бы очень жалко расстаться с ценным для меня приобретением. В закрытом клубе я была только раз, меня приглашал на интервью один рекламодатель нашей газеты. Правда, клуб был победнее и попроще.
— Так что, попробуем суши? Николай вопросительно посмотрел на меня.
— Попробуем, — согласилась я. Мне было любопытно посмотреть на японский ресторан.
Узкоглазая девушка в блестящем обтягивающем платье и головном уборе в виде лучей солнца, с шелковыми кисточками на ушах, просеменила между столиками и тут же подала деревянный поднос. На рисовых подушечках лежали кусочки лосося, крабов, белая рыба и икра — все в натуральном, свежем виде.
— Вино?
Я сделала глоток из бокала. Японское вино было изысканным.
Николай кивнул, японка оставила бутылку на столе. Легко орудуя темными лаковыми палочками, Николай принялся поглощать суши. Длинные рисинки, зажатые палочками, не выпадали, так ловко ему удавалось подцепить их.
Я, не стесняясь, что восточные приборы не хотят мне подчиняться, попросила вилку с ножом. Официантка, кланяясь, тотчас принесла.
В зале сидела еще одна пара: миловидная женщина лет тридцати, в темном бархатном платье, без всяких украшений, и мужчина в блейзере. Они держали друг друга за руки и влюбленно смотрели в глаза.
«Романтическая история, как в кино», — подумалось мне.
— Сюда не пускают посторонних? — наивно спросила я.
— Только с членами клуба, — пояснил Николай.
Интересоваться, кто может вступить в этот куб, мне не хотелось, хотя вопрос вертелся на языке. Одно ясно, что бритоголовым бандитам и проституткам сюда вход заказан. Да им и самим будет тут неуютно. Быстро расправившись с суши, мы заказали горячее. На раскаленной чугунной сковородке подали кусочки рыбы с травами, бамбуком, пряностями. Сковорода шипела, издавая запах моря, востока, экзотики.
Я разомлела от пряной пищи, вина, окружающего меня интерьера.
— Это еще не все, — пообещал мой кавалер, загадочно улыбаясь плывущей к нам официантке.
Японка, с большим колокольчиком на браслете из жемчужин, позвонила, и в ответ на его тоненькую трель так же тоненько запела. Мелодия была настолько ласковой, приятной и убаюкивающей, что я перестала беспокоиться не только о муже, который пребывал дома, но даже о своем плаще.
— Мы с тобой созданы друг для друга, — услышала я голос Николая. — Наши судьбы похожи.
Я сама об этом думала.
Японка поставила перед нами десерт. Разломив его, я выудила из середины записочку с предсказанием судьбы. Прочтенные слова показались мне роковыми. Шел год Дракона, и все пожелания, гадания были связаны с ним.
«Вы родились в год Дракона…» — так начиналось предсказание.
Я взглянула на Николая, не припомню, чтобы я сообщала ему, в каком году родилась.
Откуда же японке известно, что это именно мой год?
Только сейчас я обратила внимание, что в интерьере ресторана было много драконов. Они символизировали Страну восходящего солнца. Драконы и дракончики, словно соскакивали с разрисованных стен, фонариков и абажуров, выплясывали, извещая, что наконец-то наступил их год.
«Драконов считают самыми загадочными из всех животных, хотя бы потому, что тигра, обезьяну или зайца можно увидеть в природе. Дракон незрим. Он тайно присутствует везде. Дракон охраняет клады, дарит фантастические зрелища, карает неугодных».
Послание длинное, я зачиталась, собираясь, кажется, поверить в это. «Дракон вдохновляет на подвиги, прозрения. Дракон поощряет мудрость». Вот это, наверное, про меня. Теперь я стала мудрой. «Но он склонен менять мудрые решения в угоду сиюминутным эффектам…»
Я посмотрела на Николая: он, улыбаясь, читал что-то свое. Снова уставившись в записку, продолжила: «Если же вас захватит огненный вихрь страстей, можете спалить в этом огне все, что имеете».
Это уже роковое предсказание! Зачем это мне пришло в голову выбрать японский ресторан? Вспомнился давний экстрасенс и журналист Трепаков. Коллеги рассказывали, что он неожиданно тяжело заболел и ушел из газеты. Ему сделали сложную операцию. О дальнейшей его судьбе я ничего не слышала.
— Пойдем? — Положив карточку клуба, Николай расплатился. Мы встали и пошли к выходу. Я глазела на публику. Мужчины тихо беседовали, курили, читали прессу.
— Поедешь ко мне? — Николай потянул меня за руку.
Я покачала головой, твердо решив, что с этим надо кончать. Здесь не Лондон, а Москва — иная жизнь, работа, муж. Но мне так хотелось прижаться к нему и забыть обо всем.
— Тебе нужна другая женщина, — получив наконец свой плащ, расхрабрилась я.
— Кто мне нужен, я решаю сам. — Хлопнув в сердцах дверцей машины, Николай обходит «мерседес» и садится за руль.
«Забыла, — стала ругать я себя, — что он крутой мужик, перечить нельзя». И повинно забираюсь ему под мышку. Он тут же прощает меня. Мы целуемся так, будто не виделись вечность, а ведь расстались на прошлой неделе. Еще мгновенье — и я не поеду к Мише. То есть я не вернусь домой. Это будет означать, что не вернусь никогда. Очень хорошо. То есть плохо. Никто мне такого предложения не делал.
— Отвези меня домой, — расстроенно выдавливаю я из себя и вижу по его лицу, что он тоже расстроен. Я тихо сижу у него под мышкой, а он молча ведет свой шикарный автомобиль.
Подъезжая к своему дому, вижу, что свет в квартире погашен. Я не предупредила мужа, во сколько прибывает мой рейс.
