– Лейтенант, вам известно, какое огромное количество туристов наводняет город в недели, предшествующие праздникам?
– Нет, сэр, откуда же?
– А вот мне теперь известно. Мэр просветил. Он позвонил мне сегодня утром и прочитал целую лекцию. Город, дескать, не может позволить серийному убийце отпугивать приезжих, поскольку городская казна в подобных случаях терпит убытки. – Уитни слегка улыбнулся, но в улыбке этой не было веселья. – Похоже, его больше всего беспокоит не тот факт, что гостей и жителей города насилуют и душат среди бела дня, а, скажем так, побочные эффекты. Например, как отреагирует пресса, узнав о том, что преступник орудует в костюме Санта-Клауса.
– Пока что журналисты не пронюхали об этой детали, – заметила Ева.
– Это ненадолго. – Уитни откинулся на спинку кресла и посмотрел Еве в глаза. – Когда, по-вашему, они об этом узнают?
– Дня через два, я думаю. «Каналу 75» уже известно, что преступления связаны с сексуальным насилием, но на этом их осведомленность исчерпывается.
– Вот и давайте постараемся, чтобы так продолжалось как можно дольше. Хотелось бы мне знать, когда он собирается нанести следующий удар?
– Боюсь, что уже сегодня вечером. Самое позднее – завтра.
«И нет никакого способа предотвратить это», – подумала Ева. Судя по выражению лица Уитни, ему в голову пришла та же самая мысль.
– Выходит, у вас пока есть единственная зацепка – служба знакомств?
– Так точно, сэр. Ничто не указывает на то, что жертвы были знакомы друг с другом. Они жили в разных частях города, вращались в совершенно разных кругах. Они даже внешне ничуть не похожи друг на друга.
Ева сделала паузу, ожидая вопроса или комментария, но Уитни молчал, и она продолжила:
– Я намерена привлечь к работе Миру, но мне кажется, что преступник уже наметил себе определенную цель и путь к ее достижению. Ему необходимо двенадцать жертв, причем до конца года. То есть в запасе у него остается всего две недели, и, следовательно, ему нужно поторапливаться.
– И вам тоже.
– Да, сэр. Я не сомневаюсь, что имена и адреса своих жертв он берет в службе знакомств «Только для вас», и очень надеюсь на эту ниточку. Все остальное мало что дает. Мы, правда, выяснили, какую косметику он использует для того, чтобы «украшать» свои жертвы. Косметика очень дорогая, эксклюзивная, ее можно приобрести далеко не везде. Кроме того, у нас есть брошь и заколка, которые он оставил на телах убитых женщин. – Ева глубоко вздохнула. – Но он знал, что мы вычислим косметику, и намеренно оставил на трупах украшения. Он совершенно спокоен и считает, что эти следы не выведут нас на него. Если в течение ближайших суток нам не удастся обнаружить совпадений в списках кандидатур, возможно, у нас останется единственный способ защитить от него людей.
– Что же это за способ?
– Пресса.
– И что же вы скажете людям с помощью прессы? «Если вы увидите толстого мужчину в красном кафтане, немедленно вызывайте полицию»? Так, что ли? – Уитни оттолкнулся от письменного стола и встал, показывая тем самым, что разговор окончен. – Лейтенант, я не хочу найти под своей елкой двенадцать трупов в качестве рождественского подарка!
Выйдя от шефа, Ева позвонила домой.
– Макнаб, порадуй меня хоть чем-нибудь!
– Стараюсь изо всех сил, лейтенант. Я уже полностью исключил бывшего мужа первой жертвы. В ночь убийства он находился на бейсбольном матче вместе с тремя своими друзьями. Пибоди еще проверит этих парней, но пока алиби выглядит железобетонным. Авиабилеты в Нью-Йорк на его имя не покупались. Он не был на Восточном побережье уже два года.
– Значит, одного – долой, – подытожила Ева. – Рассказывай дальше.
– Мы сравнили списки кандидатур, отобранных для Хоули и Гринбэлм. К сожалению, они никак не пересекаются. Имена в том и в другом – разные. Но я сейчас сравниваю отпечатки пальцев и голоса кандидатов из обоих списков. Вдруг кто-нибудь назвался вымышленным именем?
– Правильно мыслишь.
– Я проверил двух парней из списка Хоули, похоже, оба чисты. Во всяком случае, у них есть алиби. А пока я занимаюсь списком Гринбэлм.
– Не забудь проверить список клиентов салона красоты – тех, кто покупал косметику. – Ева устало провела рукой по волосам. – Я приеду часа через два.
Старый дребезжащий лифт доставил Еву на пятый этаж, и, пройдя коротким коридором, она оказалась в царстве доктора Миры. В приемной было пусто, но дверь кабинета оказалась приоткрытой. Просунув туда голову, Ева увидела Миру – та просматривала на экране монитора какое-то уголовное дело и жевала тощий гамбургер.
Еве редко удавалось застать Миру врасплох. Эта женщина, казалось, видела и знала все. «Даже больше, чем нужно», – подумала Ева, поскольку даже она, общаясь с Мирой, чувствовала себя как под микроскопом или в кабине рентгеновского аппарата. Временами Еве казалось, что между ними установилась какая-то особая связь, но она не исключала, что так кажется каждому клиенту психолога. Ева с уважением относилась к профессиональным способностям Миры, хотя временами они заставляли ее чувствовать себя довольно неуютно.
Мира была миниатюрной, очень изящной женщиной с мягкими черными волосами, обрамлявшими спокойное и весьма привлекательное лицо. Она предпочитала обтягивающие костюмы неброских тонов. Мира воплощала собой все то, что, по мнению Евы, должно быть присуще настоящей леди: сдержанность, спокойную элегантность, умение ясно и правильно излагать свои мысли.
По роду своей деятельности этой женщине приходилось ежедневно иметь дело с психическими расстройствами, проявлениями насилия и агрессии, различного рода извращениями, но все это, казалось, нисколько не влияло на ее собственное душевное равновесие и собранность. Психологические портреты маньяков и убийц, которые составляла Мира, были для нью-йоркской полиции дороже золота.
Размышляя обо всем этом, Ева замешкалась в дверях, и Мира почувствовала ее присутствие. Она повернула голову, увидела Еву, и ее голубые глаза потеплели.
– Простите, Мира, я не хотела отрывать вас от дел. Но вашего секретаря нет в приемной…
– Она ушла на обед. Заходите и закройте дверь. Я ждала вас.
Ева бросила взгляд на гамбургер.
– Я помешала вам обедать.
– Вы не хуже меня знаете: полицейские и врачи едят не тогда, когда положено, а когда выдается свободная минутка. Может, перекусите вместе со мной?
– Нет, спасибо. – Ее желудок все еще бунтовал, безуспешно сражаясь с шоколадным батончиком. «Интересно, – подумала Ева, – сколько времени он провалялся в автомате?»
Несмотря на ее отказ, Мира поднялась из-за стола и налила гостье чашку чаю. Это был ритуал, с которым Ева давно смирилась. Каждый раз, когда она оказывалась в этом кабинете, Мира наливала ей чашку слабого напитка с цветочным запахом, и каждый раз она оставалась нетронутой.
– Я уже просмотрела всю информацию, которую вы мне передали, а также копию уголовного дела, так что к завтрашнему дню будет готов исчерпывающий психологический портрет преступника.
– А что вы могли бы сказать мне прямо сейчас?
– Вероятно, не так уж много сверх того, до чего вы уже дошли собственным умом.
Мира откинулась в глубоком синем кресле – почти таком же, как те, что стояли в салоне Саймона. От ее зорких глаз не укрылось то, каким бледным и осунувшимся стало лицо Евы. Она видела ее в первый раз с тех пор, как та вернулась на службу после ранения, и теперь сделала профессиональный вывод: возвращение было преждевременным. Однако эти умозаключения Мира предпочла оставить при себе.
– Тот, кого вы ищете, скорее всего, мужчина в возрасте от тридцати до сорока пяти лет, – начала она. – Он собран, расчетлив, организован. Любит находиться в центре внимания и считает, что заслуживает этого. Возможно, он в свое время мечтал об актерской деятельности или даже каким-то образом связан с ней.
– Он с явным удовольствием позировал перед камерой, – заметила Ева.
